Илья Бриз - Сбить на взлете Страница 39

Вскочил, помахал руками, получив в ответ покачивание крыльями. Главное — Валюше сразу скажут, что целый. Расстегнул подвесную систему, освободился от ремней, осмотрелся вокруг. Во, в мою сторону уже два красноармейца с мосинками наперевес рассекают. Наученный встречей с танкистами-ремонтниками, предусмотрительно расстегнул верх комбинезона, чтобы кубари на петлицах были видны.

Дядя Витя прилетел часа через два на дивизионном У-2. Сначала полновесный подзатыльник отвесил, только потом обнял. А вот как меня жена встретит, даже не пытаюсь представлять. Перевязочный пакет, что ли, использовать? Носового платка для утирания слез точно не хватит…

* Парашютно-десантная служба.

Добрый доктор Айболит — ввек бы капитана медицинской службы Савушкина не видеть! — отстранил меня от полетов на неделю по врачебным показателям. Врет он все — я здоров, как бык, а он про перенапряжение там какое-то рассуждает, про необходимость отдыха после прыжка с парашютом. Но у меня по кубарю в петлицах, а у Матвей Палыча шпалы — воинская дисциплина, стало быть, изволь подчиняться. Валюша моя ненаглядная тоже скандал закатила на пустом месте. Сначала отревелась в душу, а на ужине наркомовские вместо слива во фляжку мне придвинула. Да и сама приняла грамм тридцать. Полностью успокоилась только ночью после длительных взаимных нежностей. И чтобы я без своей сердешной делал? Наверное, сдох бы от тоски…

А вот новые самолеты, что взамен выбывших нам пригнали, обрадовали. В принципе те же Як-1, что в начале войны в полку были, но с буквочкой «Б» в наименовании. Основное отличие — понизили гаргрот сзади кабины и сделали новый каплевидный фонарь — терпимый обзор задней полусферы появился. А для удобства даже зеркало в самом верху повесили — смотри, не хочу. И ручка управления удивила — очень удобная, с мессера конструкцию передрали почти один в один. Костыль сделали полностью убираемый — лобовое сопротивление вместе с новым фонарем и улучшенными зализами стало меньше. Но главное — оружие. Пушка та же ШВАК двадцатимиллиметровая, а вместо двух ШКАСов мелкого винтовочного калибра один двенадцать и семь миллиметра синхронизированный с винтом пулемет Березина. Передатчиков ни на одной машине не было, только приемники, но у меня же жена — лучший специалист в дивизии по радиоделу. И умформер для питания РСИ-3 поставили, и сам тщательно отлаженный передатчик. Вот инструкции к новому самолету несколько поубавили пыл. Нельзя подолгу давать мотору работать на полной мощности — перегревается. Даже на высоту пять тысяч метров можно забираться только с промежуточной площадкой для охлаждения. Но как же так? На предыдущей «чертовой дюжине» стоял точно такой же форсированный М-105ПФ, а существенного отклонения температурного режима не было. Подумал и пошел к инженер-майору Мамонтову просить разрешение на замену обоих — масляного и водяного — радиаторов на такие же от Як-7. Да, придется повозиться и обтекатели тоже от семерки присобачить. Но овчинка, с моей точки зрения, стоит выделки. Все равно злобный эскулап мне еще двое суток не даст летать. Как раз все переделки успеем закончить.

Егор Иванович подумал, прикинул… палец к носу и дал разрешение:

— В качестве эксперимента, — погрозил пальцем: — Не получится, все на место вернете.

Ну как это, не получится? Abgemacht!* Все будет тип-топ!

Непонятно почему, но мотор все-таки грелся чуть сильнее, чем на Яке-семерке. Но в гору можно было все-таки забираться без промежуточных площадок. Да и в бою использовать всю мощность. Конечно, максимальная скорость совсем немного упала из-за не совсем оптимальной аэродинамики, но не критично — большая тяга важнее. В любом случае скорость заметно больше, чем на Яке-семерке. В чем я и убедился еще через неделю, сбив во время прикрытия наших войск мессер. Комполка в том бою сразу двух лаптежников завалил, а я, прикрывая майора Варламова, снял с его хвоста наглого «худого». Аккуратненько так снял — метров, наверное, с сорока. Зашел сзади снизу, пользуясь достаточно высокой мощностью своего форсированного мотора, направил свой Як на фрицевскую втулку винта и вмазал из обоих крупнокалиберных стволов — он сам мотором и кабиной на мою очередь напоролся. Вот понимаю, что нехорошо это, не по-людски, радоваться, когда другому очень больно. Но он же не человек, а фашист, сам пришедший на нашу советскую землю с оружием. Похоже, один из бронебойно-зажигательных снарядов моей пушки рванул прямо внутри бензобака, потому что мессер вдруг превратился в яркий пышущий жаром клубок огня, из которого только концы крыльев и хвост торчали. Пришлось резко давать ручку от себя, чтобы самому не влететь в этот испепеляющий огненный ком.

То ли немцев хорошо впечатлило превращение «худого» в несущуюся к земле головешку, а может быть это командир группы «Фридрихов» был — на фюзеляже у ганса я успел заметить множество всяких знаков — но они как-то все сразу вдруг вышли из сражения и со снижением и набором скорости потянули на свою сторону. Наши — комполка и Леха Годоляка — успели еще по одному фрицевскому пикировщику уронить, прежде чем бой закончился.

На аэродроме батальонный комиссар попытался, было, торжественный митинг с построением устроить — как-никак сразу четырех гадов в одном бою замочили. Но на его команды просто не обратили внимания. Покидали комполка, Леху и меня немного вверх и потопали нестройной толпой в летную столовку праздновать победу. Все, кончилась власть комиссаров — нам еще пару недель назад зачитали указ Верховного Совета от девятого октября «Об установлении полного единоначалия и упразднении института военных комиссаров в Красной Армии». Начальник штаба майор Гольдштейн сказал, что бывшего комиссара полка теперь ждет неминуемое понижение в ранге. Минимум по одной шпале с петлиц потеряет. Может и до старшего лейтенанта скатиться, так как никакими реальными военными знаниями и умениями замполит не отличается. Весьма горазд только лозунгами во все горло раскидываться.

Моя красавица прямо у капониров одарила на глазах у всех горячим поцелуем. И совсем не для того, чтобы батальонному комиссару досадить. Просто очень обрадовалась за меня.

Начпрод БАО выставил в летной столовой два дополнительных графина с водкой — по литру за каждого сбитого. Посмотрел я на свою благоверную и много пить не стал — ну зачем любимую огорчать? Я и без беленькой пьяный от ее светлой улыбки…

* Немецкий — решено, по рукам. Здесь в значении «все будет хорошо».

Вот что я делаю не так? Точнее — чего я не сделал из того что могу, чтобы быстрее победить в этой войне? Ломаю голову, но пока ничего путного в дурную башку не приходит.

Зарядившие осенние дожди разом прервали работу в небе как у нас, так и у противника. Замполит полка, пониженный в звании до старшего лейтенанта, попытался было собрать летный состав на политзанятия, но был мягко послан куда подальше. Устали наши пилоты, если честно, за это лето. Я тут сдуру попытался посчитать, как мы немцам с начала войны насолили, и ужаснулся. Сбили фашистов в полтора раза меньше, чем потеряли своих летчиков. Считал именно пилотов — самолеты, как бы с душой к ним не относишься, все-таки железки. С другой стороны — а сколько наших бомберов и штурмовиков от вражеских пушек уберегли? Скольким красноармейцам жизни сохранили, не давая немцам бомбить наши позиции? Объективно тут никак не посчитать. Полк, как это ни странно, до сих пор считается в дивизии лучшим. И я не последний командир звена в звании младшего лейтенанта. Вот только летаю даже никак не ведущим пары, а ведомым у комполка, у начальника ВСС капитана Зарубина, у недавно назначенного командиром первой эскадрильи старшего лейтенанта Годоляки или у дяди Вити, изредка отправляющегося на боевые задания с нашим полком.

Как погода испортилась, меня майор Варламов вызвал и приказал провести со всеми летчиками полка занятия по тактике воздушного боя:

— Ты у нас самый меткий стрелок, — ну да, было дело, на тренировке конус первой же очередью отстрелил, — и, по свидетельству комдива, лучший пилотажник, — ну а что, мне поддаваться надо было, когда полковник Филиппов на учебный бой вызвал? — Поэтому изволь, — посмотрел на мою весьма недовольную рожу, — подготовиться и провести занятия.

Ну, вот и чему я буду опытных и не очень — в летном составе полка, увы, большая текучка — пилотов учить?

Посидел в отведенной нам с женой хате, подумал, конспектик накидал и собрал летчиков в учебном классе. Всего-то пока два десятка человек. Есть определенные надежды, что вскорости станет больше — ходят слухи о скором формировании в полку третьей эскадрильи.

— Для начала попробуем разобраться в разнице между наступательным воздушным боем и оборонительным, — ну и толкнул свои не очень-то четко оформившиеся рассуждения.