Алексей Махров - Хозяин Земли Русской. Третий десант из будущего Страница 39

Я попытался урезонить их, объяснив им всю необоснованность их поступка, но они только отмахнулись, а потом неожиданно потребовали, чтобы я помогал им. Пришлось подавать ленты с патронами, потом помогать переустанавливать пулемет… Короче говоря, в себя я пришел только тогда, когда казаки вежливо потрясли меня за плечо и попросили перестать стрелять, потому что англичане уже кончились. Все.

Успокоенный и ободренный таким известием, я решил было, что раз англичане кончились, то вместе с ними кончились и мои мытарствия, но — ах! — как я заблуждался!

Генерал Ренненкампф, подъехавший лично убедиться в том, что мы живы и целы, на отменном французском заметил, что рад видеть во мне храброго и умелого солдата, а не только салонного щелкопера. И как ему, генералу Ренненкампфу, видно, в Соединенных Штатах помнят генерала Вашингтона и войны с англичанами. Ума не приложу, что он этим хотел сказать?..

Пока я размышлял над этой загадкой, мы довольно быстро поехали куда-то. Когда я спросил об этом у нашего возницы, казак посоветовал мне замолчать. Лишь через шесть часов, уже ночью, я понял, что казак не требовал тишины, а назвал город — Неболчи.[91]

Маленький гарнизон этого городка, состоявший из одного русского батальона и двух рот шотландских горцев, был так удивлен нашему появлению, что совсем позабыл о правилах bon ton[92] и даже никак нас не поприветствовал. Казаки объяснили гарнизону, что берут их для обучения правилам поведения в обществе. Они разоружили солдат и для начала потребовали построиться в колонну. Первое занятие началось немедленно. Кто-то из местных жителей пожаловался на поведение шотландцев: что-то связанное с домашней скотиной, спиртными напитками, деньгами и молодыми женщинами — не могу вспомнить точно. Казаки приняли жалобы жителей близко к сердцу и тут же принялись воспитывать невоспитанных горцев: задрали им юбки и… Впрочем, не думаю, что эта сцена нуждается в подробном описании: все мы в детстве хоть раз принимали участие в чем-то подобном. Правда, тут казаки несколько переусердствовали, хотя понять их можно: взрослые люди куда хуже поддаются воспитанию, чем дети. Но, во всяком случае, можно решительно утверждать: шотландцы, которых воспитывали казаки, в будущем будут вести себя намного лучше. Все, без исключения. Разумеется, я имею в виду тех, что в будущем будут вести себя хоть как-то…

Отряд Ренненкампфа отдыхал в Неболчи сутки. Должно быть, Железный генерал — а именно так его прозвали в войсках — вспомнил, что солдаты его не железные, и смилостивился. Зато дальнейшее было просто невероятным! Города: Тихвин, Волохов, Гатчина — все они промелькнули перед нами, словно картинки в калейдоскопе. Единственное, что я запомнил из этого безумного вояжа: когда фельдмаршал Бингхэм с уныло повисшими усами отдавал генералу Ренненкампфу свою шпагу, несколько британских офицеров шептали самые страшные ругательства, которые знали. Неожиданно генерал повернулся к вашему покорному слуге и поинтересовался, что именного говорят эти славные джентльмены цвета спелого томата? Я попытался, как мог, смягчить реплики британцев, но генерал попросил сохранять при переводе абсолютную точность.

Услышав мой перевод, Ренненкампф расхохотался. Затем подозвал своего переводчика и попросил перевести англичанам такое… В общем, генерал Ренненкампф сообщал британцам, что имел сомнительное удовольствие знавать их матерей, бабушек по обеим линиям, жен, дочерей, сестер, племянниц, их самих, их слуг, собак, лошадей, а также всю Англию вместе с королевой и парламентом. Причем все они ему не понравились. Разумеется, все это было высказано хоть и с немецкой обстоятельностью, но с русской экспрессией.

Англичане были так поражены, что один из них даже заплакал. И неудивительно: представьте себе, что вы, за много миль от дома, встретите вашего отца! И он будет недоволен ни обстоятельствами встречи, ни вашим поведением! Поневоле заплачешь…

Наш вход в Санкт-Петербург был прост и незамысловат. Войска узурпатора сложили оружие, а внезапные морозы не дали возможности британскому флоту удрать из Финского залива. Три дня Железный генерал Ренненкампф принимал капитуляцию города и управлял им, пока в город не прибыл сам император…

Интерлюдия[93]

Наверное, разведки держав сталкивались друг с другом на земле, в воде и над землей еще до того, как человек окончательно победил иных конкурентов за звание главенствующего на Земле вида. Не зря же ведь стали просто сказочными персонажами эльфы, гномы, фэйри и тролли… Знающие люди, пусть и зараженные несколько тенденциозным подходом к истории, уверены, что боевые пловцы фараона во времена оны сходились с греками и персами, а тщательнейшим образом законспирированные шпионы Рима дорастали до советников парфянских царей. Никто, как говорится, не может знать всего, и это единственное, что можно считать доподлинной истиной…

Однако истина и в том, что очень часто разведкам недружественных стран требуется поговорить. Поговорить напрямую, без посредников. Обменяться условиями ультиматумов, прояснить намерения, а иногда (пусть и крайне редко) — объединить силы против общего врага. К сожалению, руководители таких структур редко могут позволить себе встречи друг с другом — и еще реже желают таких встреч. Слишком уж о многом им придется умолчать, слишком много сил придется потратить на самоконтроль, слишком долго обдумывать каждое сказанное слово. Встречаться должны курьеры, знающие не больше, чем им позволено сообщить, даже под пытками.

Именно для таких случаев в столицах сложившихся на сегодняшний момент держав живет несколько достоверно известных, можно сказать, патентованных шпионов. Нет, они не подслушивают разговоры премьер-министров и монархов, не убивают полководцев и, боже упаси, не отравляют колодцев и источников. Совсем напротив: вот этот русский господин — респектабельнейший житель Лондона. Между нами говоря, побольше бы таких жителей. Вспомнить хоть ублюдков Джонни Висельника или Келли Костолома. Охотно поменял бы десяток таких на еще одного… как его там? Да невелика разница, в сущности, Иван он Петрович или Анемподист Феофилактович. Важно, что он не творит ничего более противозаконного, чем скрупулезное чтение английских газет и флотских сборников, посещение театров и музеев, прогулки по мощеным дорогам Вест-Энда. За совсем невеликую цену легко можно выяснить содержание депеш, пересылаемых им по дипломатической почте — это выжимки из тех же самых, уже упомянутых источников, доступных любому жителю Лондона за смешное количество гиней (или пенсов, если вы не настолько благородны, чтобы мерить свои расходы в гинеях). Иногда этот господин вечером в четверг позволяет себе некоторое количество хорошего коньяка с гаванской сигарой, в пятницу поднимается на полчаса позже заведенного распорядка, в субботу и воскресенье посещает церковную службу при церкви в русском посольстве.

Факт в том, что он давно известный всем хоть сколь-нибудь заинтересованным людям работник несколько специфических департаментов, иногда менявших названия. И работа нашего «дорогого друга» состоит именно в этом — быть всем известным работником этих самых департаментов. Так что если потребуется передать некое личное послание русским интриганам — вы приглашаете на пунш господина Ковалева, эксцентричного героя Крымской войны, перевалившего за полсотню лет, но физически еще весьма крепкого. Готового, что называется, и по физиономии незадачливому обидчику врезать, и перед прекрасной дамой не оконфузиться в некоторых вопросах, профессионального историка, как раз вопросы Крымской войны и изучающего.

Правда, на сей раз все несколько иначе. На сей раз господин Ковалев пригласил на пунш господина… ну-у-у, Джон Смит ничем не хуже Джерома Саммерли или любого другого английского имени, правильно? Как и Ковалев не хуже Федорова. Что делать — как раз во время проклятой Крымской молодой и перспективный баронет стал известен своим коллегам из Петербурга. И вот уже больше тридцати лет приходится выполнять те же обязанности, что и господин Ковалев. То есть работать всем известным сотрудником определенных департаментов, готовым выслушать сообщение либо таковое передать…

Стоило, правда, отметить, что на сей раз с Сергеем Николаевичем (натурально Ковалевым, без обмана, обвеса и пр.) согласился побеседовать некий господин Стивенс, сменивший обычного партнера по «курьерской» судьбе, господина Смита. Даже жаль — с отставным капитаном, каковым представился Смит, у Сергея Николаевича сложились вполне дружественные отношения, благо он и собеседник интереснейший, и шахматист отменный. А вот Джейкоб Стивенс… Он если и курьер, то уж очень необычный. Дорогущие гаванские сигары в неброском, но полностью золотом портсигаре, далеко превосходящем по стоимости годовое жалованье Сергея Николаевича, говорили сами за себя. Кроме того, он сам легко именовал курьера «Николасом» (согласно давней договоренности еще со Смитом, которому имя «Николас» оказалось приемлемым), однако разрешение на обращение «Джейкоб» дать «позабыл», предпочитая оставаться «господином Стивенсом».