Сергей Шкенев - Параллельные прямые Страница 39

— Какую ещё карту?

— Ну не игральную же! — Возмутился напарник, и развернул на столе огромный рулон. — Смотри, куда Австралия подевалась?

Действительно, вместо всем известного континента красовалась большая россыпь мелких островов, общими очертаниями напоминающая что-то весьма неприличное, но очень мужественное.

— Это ты виноват, — упрекнул меня Изя.

— С какой стати?

— А кто перед отъездом в командировку анекдоты в службе технической поддержки рассказывал? «Товарищ генерал, а может хрен с ней, с Австралией?»

Глава 18

А пред ним, максимально приближенно.Так сказать, возле самых зрачков.Колыхалися груди бесстыжиеС механизмом взведенных сосков.

Вот что-то привязалась ко мне песенка, которую вчера Гиви пел в кают-компании. Нет, не про сиськи. Из Юрия Визбора. Помните? Там где про судно «Кострома», по которому плещет волна. Про три минуты тишины, которые мы должны слушать. Хорошая песенка, жизненная. Почти про нас. Только курим мы уже не три минуты, а четыре месяца. Я вот от скуки научился сигареты из воздуха доставать. «Честерфилд». Пробовал «Мальборо» сотворить — моршанская махорка россыпью получается.

Да откуда мне знать, каким образом они оттуда извлекаются? Достаю, и всё тут. В книжке одной читал. Там, правда, главный герой ещё и от пальца прикуривает. Заявляю со всей ответственностью — ерунда! Не может быть в пальце огня, хоть тресни. Да и с практической точки зрения…. Вот, допустим, захотелось вам в носу поковырять в своё удовольствие. Что, разве не случается такое? Не надо мне ля-ля…. А оно раз, и включится в самый неподходящий момент. С зажигалкой гораздо безопаснее.

Что я вам всё о мелочах рассказываю? О чём же ещё? Нету у нас крупных событий. Распитие больших доз не считается. Скукота. В гости вот ходим. Из одной каюты в другую. По праздникам вместе собираемся. Гаврилу так замучили просьбами спеть, что он тайком пытался утопить злополучную гитару. Я отговорил. Инструмент наверняка казённый, на балансе состоит. И, если мы пароход героически топить передумали, то и всё остальное нужно в целости вернуть.

Что ещё? На охоту пару раз ходили. Но холодно очень, и ничего не видно в полярную ночь. Нет уж, подожду до весны, когда белые медведи с юга прилетят. Что вы мне говорите? Ай не надо! Куда же они, по-вашему, сейчас подевались?

Одно только скрашивает моё унылое существование — радиорубка. Запасливый Кренкель, готовясь к экспедиции с немецкой основательностью и русским куркулизмом, забил всё запчастями и радиодеталями в количествах неимоверных. Есть где развернуться понимающему радиолюбителю. А для таких профессионалов, как мы….

Но это так, мелкие радости. А Большая жизнь проходит без нас на Большой Земле. Да, сколько интересного пропустили.

Соломон Борухович стал президентом почти независимой почти страны. Предлагал в названии столицы спереди буковку С добавить, но товарищ Сталин пресёк попытку орфографического произвола. Сагалевич утешился планомерной оккупацией труднодоступных районов Сибири. Уже тысяч семьсот послал. Вот так послал…. Звери натуральные. Белокурые бестии. Блюхеру даже пришлось выделять войска для защиты дикой тайги и милых зверюшек от эстонских захватчиков. Не слишком помогло. Пришлось изолировать дикую природу от европейски цивилизованного народа колючей проволокой. Иностранные защитники животных очень умилялись и мерзко хихикали, видя, какие экономические какашки устроили истинные демократы проклятым большевикам.

Недавно Верховный Совет СССР отклонил просьбу Балтийской конфедерации о вступлении в состав Советского Союза, мотивируя это нерешёнными территориальными проблемами претендента. Решение вызвало панику в Латвии, Литве, Польше, и очередную, восьмую отставку британского кабинета министров.

От Франции отделилось Корсиканское королевство во главе с Наполеоном Пятым, ранее, на Привозе, известным как Беня Портянкин. Вялотекущая гражданская война регулярно прерывалась на обед и послеобеденный отдых, по причине жаркого климата. В западной прессе неоднократно отмечались случаи перемирия, заключаемые воюющими сторонами из-за временного отсутствия в войсках оранжада, пипифакса и презервативов.

Германия пока молчит, с удовольствием занимаясь внутрипартийной резнёй. Правда, у меня на немцев свои планы. Но о них молчок. Не дай Бог Гиви услышит. Голову снимет сразу. А я хоть и бессмертный, теоретически…. Знаете, на практике проверять не хочется.

А в Советском Союзе проходит массовая паспортизация населения. Руководит ей сам Владимир Владимирович. Нет, не тот самый. Тот самый ещё не родился. Я про Маяковского говорю. Пусть бюрократизм волком выгрызает, а то привык языком молотить про краснокожую паспортину. И что удивляет — справляется. По выходным товарищ председатель паспортной комиссии приезжает в дурдом. Опять вы неправы. Там он посещает семейство Бриков. Приносит им свежие газеты, малосольную соловецкую селёдку и корсиканские мандарины, которые берёт в коммерческом отделе Елисеевского по три рубля за кило. И знаете, ожил человек. Даже стихи начал приличные писать. Строчками, а не теми лесенками, что раньше. Интересно, гонорар он построчно получал?

По стране прокатилась волна дуэлей. Рогоносцы стрелялись с рогообразователями, двоечники с учителями, писатели с издателями. Зятья с тёщами, а торговки семечками с участковыми милиционерами. Проигравших похоронили, а победители пополнили штрафные ударные батальоны на финской границе. Поединки по прежнему были разрешены только в армию.

Святейший патриарх с головой ушёл в работу по восстановлению церкви и меценатство. Кто сказал — дармоедов кормить? Я сказал? Враки, это Хрущёв художников педерастами обзывал, а у нас они пользу приносят. Кто с кайлом и лопатой, а кто до сих пор с кистью. Как-то совсем неожиданно, на загнивающем западе возник интерес к картинам русских футуристов начала двадцатого века. Тьфу, чуть было не сказал — художников. Вот так же монахи в мастерских плюются, отрабатывая с палитрой в руках строгую епитимью.

И что вы думаете? Холсты, вывозимые контрабандой через Таллиннский порт, считаются неплохим вложением капитала во время экономической депрессии. Особенно если намекнуть, что художник умер от голода и холода в страшной нищете, замученный злобными большевиками. А картины расстрелянных — вдвое дороже. Но таких мало, отец Алексий репутацию страны блюдёт.

На часть вырученных денег строит истребительную авиадивизию «Красный Архангел». Понимаю, что название придумано по политическим соображениям, но одобрить не могу. Я что, Чингачгук?

Вот чем меня поразил Алексей Львович, так это одобрением колхозов. Пусть со многими оговорками и замечаниями, но я же помню, как он Сталина чуть не за грудки хватал при обсуждении вопроса. Спелись, деятели опиумодлянародные. Даже на Семнадцатом съезде рядом в президиуме сидели. Это мне Каменев по большому секрету телеграфировал. Как там у Ильфа с Петровым? «Может Вы, батюшка, теперь партийный?»

О самом главном чуть не забыл. В Москве благополучно прошёл и успешно завершился громкий процесс над группой изменников, врагов и предателей, который продажная буржуазная пресса, слабо знакомая с русским языком, окрестила «делом о заговоре ягодиц».

Глас народа, сурово требовавший расстрелять банду фашистско-троцкистских зверей, во внимание принят не был. Приговор прозвучал неожиданно мягко. Все дожившие подсудимые благополучно признали свою вину, чистосердечно покаялись в содеянном, и отправились на двадцать лет помогать эстонским захватчикам. Символичная дата. На свободу им выходить как раз в пятьдесят третьем. Кто кого переживёт на этот раз?

— Разрешите войти, товарищ генерал? — Стук в дверь и голос Заморского заставили меня оторваться от воспоминаний и размышлений.

— Конечно, Сан Саныч, располагайтесь, — улыбнулся я гостю. Умеет же человек настроение поднимать. Кажется, мелочь, одно слово в звании пропустил, а на душе приятность необыкновенная.

— Я чего зашёл-то, Изяслав Родионович, — пояснил боцман. — Тут давеча Кренкель опять про иконы спрашивал. Так у меня есть ещё Мария Магдалина.

— Кающаяся? — Уточнил я. — Тогда не пойдёт.

— Нет, ещё до того…. Мне её супруга всегда с собой в рейс даёт. Ну, чтоб не шибко хулиганил в заграничных портах.

— А в наших, значит, можно? И как, помогает?

Заморский сдвинул шапку, смущённо почесал затылок и признался:

— Если не заходить никуда, то очень помогает. А так — нет. Ну что, приносить?

— Обязательно. Только постарайтесь не показывать её генералу Архангельскому.

— Не одобряет?

— Стесняюсь своей религиозности, — пояснил я свою необычную просьбу.