1952 - Александр Алексеев Страница 39

пресса Парижа, восторженно пишет про восставших в Будапеште венгров. Вот, мол, настоящие герои и борцы за свободу. А русские эту свободу своими танками. Пишут, что Хрущёв так и не выполнил своё обещание начать вывод советских войск из Венгрии в мае этого года… Еженедельное издание «Чарли» радуется большому количеству убитых коммуняк на улицах Будапешта. Смакуются фотографии повешенных «красных» и трупы советских солдат. С возмущением пишется, что СССР направил в венгерскую столицу воинские части. Венгрию заверяют, что «заграница им поможет»…

Как же! Поможет! Втравили народ в бунт… И ладно бы только недонацифицированных фашистских недобитков, коих по стране десятки тысяч гуляют… Так ещё и студентов вписали. Молодёжь всегда было легко обмануть красивыми масонскими фразами о Свободе, Равенстве и Братстве.

Утром в гостиницу приходили попрощаться Жан-Поль Бельмондо и Одиль Версуа с сестрёнкой Мариной. Смотрю на юную будущую жену Владимира Высоцкого и говорю по-русски:

— Дорогие мои француженки, эту песню мы с Васей приготовили специально для вас.

https://youtu.be/_uIqyHQQttw?t=1

Днём выселяемся из гостиницы и собираемся у автобуса. Бубукин хвалиться покрывалом:

— На память дали! Прямо с гостиничной кровати подарили. — заливает он.

На самом деле Валя покрывало в магазине купил. Прикреплённый к нам массажист спрашивает у счастливого обладателя загрантовара:

— А что? Покрывала можно из гостиницы на память брать?

— Конечно! — говорит Бубука, — вчера объявление в холле висело. Не видел?

Все притихли. Массажист закинул чемодан в автобус и бегом в гостиницу. Через пять минут бежит к автобусу с покрывалом, а за ним несётся персонал и орёт «Месье, месье». Команда забилась в конвульсиях от хохота.

При вылете из Парижа наблюдатели зачем-то поставили мне песню в исполнении японской реинкарнации Анечки https://youtu.be/thBv6sJEr7c?t=1

Это они что? Так намекают что я скоро умру?

10 июня 1952 года. Каракас(Венесуэла).

Летели с промежуточной посадкой на Канарах больше суток. Заселились. Жарища. Ребята почти сразу уснули, а я никак. На нашем этаже до утра дежурил наш футбольный чекист Агустин Гомес. Этот защитник московского «Торпедо» выполнял в поездке роль переводчика с испанского. Гомес когда-то был капитаном юношеской футбольной сборной Басконии. Сажусь на диванчик рядом Агустином. Он хоть, и значительно старше, но говорит со мной без пиетета:

— А знаешь когда моя первая игра в Союзе была? В сентябре 1938-го. Юношеская команда Басконии против сборной стадиона юных пионеров в Москве… Потом меня устроили на Московский авиазавод. Днём работал, вечером тренировался в заводской команде. К нам, испанцам, отношение было очень хорошее. Многие советские люди желали нам победы в войне с фашистами. Вскоре я начал играть за московские «Крылья», а затем и за «Торпедо»…

Я помнил этого надёжного защитника автозаводцев. Болельщики тогда нередко рукоплескали его прекрасным отборам и пасам. На футбол тогда ходили как на театральное представление. И Агустин на поле был очень артистичен. В это трудно сейчас поверить, но Гомес в матчах Первенства очень часто выбивал мяч от своих «пустых» ворот. В финале Кубка СССР 1949 года, выигранном «Торпедо», испанец дважды выносил мяч с ленточки… Видимо у него было хорошо развито вратарское чутьё. Торпедовские болельщики боготворили «спасителя».

Гомес продолжает:

— А знаешь кто у меня тренером был? Ваш «Дед» Маслов. Да, хорошее было время…

В одной из статей времён Перестройки я читал, что Гомес выполнял во время загранкомандировок задания наших разведслужб и был не только футболистом, но и активным революционером после своего возвращения в Испанию. За пропаганду коммунизма в Испании его бросали в тюремные застенки и пытали. Короче, испанец был парнем не робкого десятка.

— Слушай, Агустин, — прошу я, — А можно мне по пляжу прогуляться, а то не засну никак…

— Можно, только далеко не уходи.

Пляж заканчивался небольшой скалой вдающейся в море. Вдруг я заметил на скале силуэт женской фигуры в белом платье. Подхожу ближе. Девушка, сложив руки на груди, словно читает молитву. У меня возникли плохие предчувствия. Фигурка срывается со скалы и падает в море. Сбрасываю ботинки, снимаю часы и бросаюсь в тёплую воду. Прыгунья всплыла и, издав несколько хрипов, снова ушла под волны. Хорошо, что она была в белом — я её быстро достал из-под воды. Вытащил на берег. Вроде, не дышит. Очищаю пальцем рот девушки от водорослей. Делаю с десяток энергичных надавливаний на грудную клетку. Наклоняюсь к её лицу, делаю искусственные вдохи и слышу лёгкое посвистывание в её лёгких. Проверяю не запал ли язык и переворачиваю суицидницу набок. Её тут же начинает трясти в рвоте.

Через пару минут помогаю очнувшейся девушке сесть на песке и своей снятой рубашкой вытираю её испачканное лицо и тело. Она безучастно смотрит, как мои руки гуляют по её телу. Когда я поправляю её задравшуюся юбку и медицинский халат, то подругу пробивает на рыдания. Не нахожу ничего лучше, чем сесть рядом и обнять её за плечо. Девушка, нарыдавшись, чуть отстраняется и спрашивает на испанском моё имя. Я, слава Богу, благодаря переходу на новый уровень стал носителем этого языка. Знакомлюсь с блондинкой.

— Юрий.

— Лигия.

Смотрю на нимбе. Лигия Конде. Двадцать лет.

Из её рассказа я понимаю, что она работает в гостинице медсестрой. Родители работают прислугой в богатом районе Каракаса — Чакао. Влюбилась в сына богатых хозяев дома где живёт, и тот обещал на ней жениться, но недавно женился на другой. Про её связь узнали его родители и выгнали её из дома. А сегодня ещё и в гостинице уведомили, что через две недели уволят. Короче, полная задница! Поэтому и решила свести счёты с жизнью. Сейчас снова заревёт… Её нужно как-то отвлечь:

— Лигия, а хочешь услышать сказку про Золушку из будущего. Тогда парни и девушки в старших классах школы будут учиться вместе. И вот в один из классов элитной школы, где учатся дети очень богатых родителей попадает добрая, смелая, но простоватая девушка из бедной семьи. Над новенькой потешаются и оскорбляют, пока на её защиту не встаёт местный школьный принц… https://youtu.be/OFLz4kDHqJU

Глава 21

«Хули Лопес бьёт по нашим воротам. Хули — это его имя!».

Из радиорепортажа Николая Озерова.

«Я — ничто, по сравнению с Диди. Я никогда не буду в какой-либо степени хорош, как он».

Пеле, футболист.

13 июня 1952 года. Каракас.

Наша первая игра с местным венесуэльским клубом пройдёт на стадионе Эстадио Университарио де Каракас. Новенькое спортсооружение было построено в прошлом году к Боливарским играм. Нам предстояло сыграть с соперниками в составе которых, судя по заявлениям прессы, выделялся забивной форвард Кальбион. Кроме того, местный клуб «Ла Саль» укрепили арендованными из колумбийского «Мильонариоса» игроками аргентинской сборной: полузащитником Нестором Росси и суперфорвардом Альфредо ди Стефано(который перешёл в сборную Колумбии). Я помнил, что этот нападающий забил рекордное число голов за мадридский «Реал» и стал футбольной иконой Европы на многие десятилетия.

Стадион забит под завязку. Все пришли посмотреть на победу своих кудесников мяча. Колумбийский судья с трудно запоминаемой фамилией дал свисток. Игра началась. Местные, привыкшие к игре в тридцатиградусную жару, носились, как тараканы от дихлофоса. В этом хаосе на поле то тут, то там происходили игровые стычки, вызывавшие рёв трибун. Судья, как правило благоволил местным, наказывая нас штрафными ударами. Вот, после очередного штрафного, форвард соперников, принимая мяч, откровенно подыгрывает себе рукой и даёт пас на Ди Стефано. Тот с линии вратарской замыкает прострел, расстреливая дёрнувшегося Яшина на линии ворот. Судья показывает рукой на центр. Стадион рукоплещет. Мы проигрываем.

Перед окончанием тайма нам удалась быстрая комбинация. Татушин прорвался по своему флангу и навесил. Я, зряче, пробил в угол, но попал в штангу. Первым на добивании был наш второй «центр» Толя Исаев. 1:1. Перерыв.

Во втором тайме мы замордовали местных взвинтив темп. Обстучали им штанги и перекладину, но не идёт мяч в ворота. Зато, хозяева в редкой контратаке судели навесить на Ди Стефано и тот, мастерски обфинтив Амосова, вышел один на один и не промахнулся. 1:2. Проиграли!

Вечером идём в парк. Валя Бубукин с Толей Исаевым берут лодку поплавать в пруду. Приглашают покататься нас с Колобком. У нас в команде, куда ни глянь, везде весельчаки…

— Мы тут апельсинами объелись, — заявляет Бубука, — Ты, Юрок, мазь