Повешенный. Том II - Алексей Викторович Вязовский Страница 39

— Если тебя так раздражает мое общество — насмешливо говорю дочери — то могу просто отправить с вами охранника.

— Спасибо — вежливо отвечает мелкая, но благодарности в ее голосе нет, ни на грош. Смешная такая…! Видимо решила оградить маму Лену от ухаживаний чужого дядьки.

Ситуация, конечно, забавная. И это лишний раз говорит о том, что долго у меня скрываться от дочерей не получится. Иначе они меня быстро во враги запишут и начнут шкодить.

Мы уже заканчивали завтракать, когда в ресторацию прибежал один из охранников Бекетовых с новостью, что гуркх пришел в себя. Ну, наконец-то…!

* * *

— … Пойми, Рама, выбор у тебя небольшой — убеждает парня Александр Иванович, а я у них за переводчика — или ты быстро уезжаешь из России, или остаешься, но тогда обязательно к кому-то нанимаешься в слуги, чтобы сразу получить билет на жительство. Нельзя у нас болтаться по империи без дела. Тем более иностранцу.

— А думаешь в Британии по-другому? — добавляю я уже от себя — Англичане те вообще за бродяжничество вешают. А если в Австралию на каторгу отправят, то считай повезло.

— Господин, я воин — твердо говорит гуркх — а воин не может быть рабом.

— Да, с чего ты взял, что мы тебя уговариваем рабом стать? — дружно возмущаемся мы.

— У вас в России все слуги рабы!

У меня натурально отвисает челюсть от его слов. Мы с гуркхом, конечно, общаемся на языке, который для нас обоих не родной, но в этой короткой фразе даже простора для разночтений нет. Наконец, до меня доходит:

— Это тебе сэр Эдвардс такую чушь сказал, да?

— Я и сам видел, как русские крестьяне живут.

— А крестьяне-то здесь причем? — искренне удивляется Бекетов.

Мне же остается тяжело вздохнуть. Да, при том, любезный Александр Иванович, при том…. Гуркх же не слепой. Эдвардс, конечно, русофоб еще тот, и явно запугивал парня, чтобы тот не надумал вернуться с полпути. Но если честно: так ли сильно крепостное право отличается от настоящего рабства в той же Америке? Пусть некоторое облегчение участи крепостных в последние годы правления Александра I произошло, но разве это решило главный вопрос — право получить землю и распоряжаться собственной жизнью?

— Послушай, Рама, сэр Эдвардс не говорил тебе всей правды. Насильно крепостным никто здесь тебя сделать не может, поскольку ты принадлежишь к другому сословию, понимаешь? Как бы тебе это попроще объяснить… — задумываюсь я — ну, это как касты в Индии. Если не женишься сдуру на чьей-то крепостной, то и холопом тебе не стать. Я же предлагаю совсем другое: мне нужен не раб, и не слуга, чтобы горшок за мной выносить, а умелый охранник. Так какой в этом позор? Я сам воин и никогда не обижу воина — в этом ты можешь быть уверен.

Достаю из под лежанки вещевой мешок Рамы, прошу его проверить, все ли там на месте. Предупреждаю, что оружие, документы и деньги пока хранятся у меня, но он может забрать их в любой момент. А пока пусть набирается сил и отдыхает. Уезжаем мы через день, и к тому моменту он должен определиться: едет ли с нами, или остается и дальше идет своей дорогой. Хотя в любом случае из Костромы будет удобнее добираться до Астрахани — просто спустится вниз по Волге с каким-нибудь купеческим судном.

— Думай — говорю я гуркху напоследок — любое решение за тобой.

— Что за упрямец…! — качает головой Бекетов, выходя из флигеля для слуг.

— Нет, он просто осторожен, и это правильно. Значит, парень далеко не глуп.

Жаль, если Рама надумает вернуться домой. Он бы мне пригодился для охраны жены и дочек. Кому либо такое сокровище не доверишь, а у гуркхов есть свой кодекс чести — этот парень будет биться за них до последнего…

* * *

…Из полицейской управы мы выходим расстроенными. Преступник хоть и пришел в себя, но какую либо связь с Олениным упорно отрицает. Настаивает на том, что он простой вор, а в номер залез, потому что увидел, что барыня хорошо одета — значит, и деньги у нее водятся. Хотел украсть там что-нибудь ценное, пока она спит. Угу… а нож видимо для красоты с собой взял.

Но логика бандита понятна: за неудавшееся воровство наказание грозит довольно легкое, а за заказное убийство обеспечена каторга. За смерть дворянки вообще головы лишишься. Отмазка негодяя шита белыми нитками, но пока он стоит на своем, покушение на убийство доказать невозможно. Пристав Шкурин только виновато развел руками. Сложившаяся ситуация дико бесит меня, поскольку Оленину, судя по всему, удастся выйти сухим из воды. Единственное утешение, что репутация его отныне запятнана, и хвост он, конечно прижмет. Но надолго ли? Пакостить исподтишка начнет…

Бекетову по дороге понадобилось срочно заглянуть к знакомому, и он, извинившись, оставил нас вдвоем с Ленкой. Ну, хоть поговорить теперь можно без чужих ушей. От управы до постоялого двора идти недалеко, поэтому мы останавливаемся постоянно, делая вид, что разглядываем местную архитектуру и виды, по возможности оттягивая свое возвращение в гостиницу.

— Придется срочно искать стряпчего и нанимать нового управляющего… — расстроенно говорит супруга — иначе родственники попросту растащат наше имение.

— Плевать на него, не велика потеря. Деньги у меня сейчас есть, я тебе сегодня вечером тоже занесу на всякие расходы. Нам нужно пожениться, и как можно скорее, раздражает меня нынешняя неопределенность.

— У меня же траур. Нужно для приличия хотя бы месяца три выждать. А имение все-таки жалко, я там только порядок начала наводить.

— Не жадничай. Землю, дом и крестьян без решения суда никто забрать не сможет. А если какое-то барахло из дома вывезут, то пусть они им подавятся.

— Легко сказать «нужно пожениться» — вздыхает Лена — А как твои родственники посмотрят на такую жену с «прицепом»?

— Не знаю. Я слишком мало знаком с ними и пока не до конца представляю, чего от них можно ждать. Но вроде бы в целом люди они неплохие, особенно тетушка. А вот у главы семьи есть конкретные заморочки по поводу укрепления рода Бекетовых путем выбора породистых невест. Хотя у дворян в головах вообще много