Путешествие Херульва - Андрей Каминский Страница 39

Словно в подтверждение этой мысли лицо его исказилось, подернувшись плотной чешуей, вытянулось, щелкнув острыми зубами. Видение продержалось всего миг — но его хватило, чтобы Избор и Илмера и старейшины чуди, опустились на колени, признавая его власть. Помедлив немного, под пристальным взглядом Волха, опустился на колени и Херульв как и остальные фризы. Князь Ладожский довольно усмехнулся.

— В честь моей победы, — сказал он, — первым своим княжеским указом, повелеваю обустроить на этом месте капище Владыке Вод. Рядом же с ним да поднимется стольный град мой и назовется он — Новым Градом.

Чужое море

Мокрые ветви, покрытые каплями росы, мягко бьют по лицу, под ногами пружинит влажный мох и примятые стебли папоротников. В прохладной тьме загораются огоньки глаз, мелькают расплывчатые тени, — звери? духи? — слышится негромкий писк. Херульв не слышит этих звуков, не замечает ничего вокруг: распаленный желанием, обнаженный он, несется сквозь ночной лес, в погоне за белеющим во мраке женским телом. Вот лес сменился обширной поляной, поросшей высокими травами, и меж них, освещенная полной Луной, бежит Илмера: совершенно голая, с венком луговых цветов в распущенных волосах. Длинноногая, легкая на подъем молодая княгиня, на открытом пространстве все же не может тягаться, со столь же молодым, полным сил воином — и вскоре уже обнаженное тело бьется в кольце мускулистых рук, пока фриз жадно лобзает полные губы словенки. Захлебываясь в любовном угаре, он целует ее шею, полные груди, с затвердевшими от холода соками, чуть полноватый живот, нежное лоно, покрытое светлыми волосками. Женское тело под ним изгибается дугой, с искусанных губ срывается громкий стон и Херульв, приподнявшись, снова впивается в ее губы требовательным поцелуем. Пальцы его протискиваются меж женских бедер и те послушно раздвигаются, когда мужскую руку сменяет совсем иная плоть. Громкие стоны и рык, подобный волчьему, разносится над поляной, пока оба обнаженных тела ритмично двигаются средь укрытых росой трав, под полной Луной священной ночи.

— Не уходи, — шепчет ему Ильмера, когда они расслабленные, уже лежат среди высоких стеблей, глядя в занимавшееся зарей небо, — слышишь, останься. Ты будешь хорошим князем для этих земель, куда лучше, чем Волх.

— Эй, Херульв! Ты что там заснул?! Правь к берегу!

Словно очнувшись от наваждения, фриз вскинул голову — и тут же с силой налег на рулевое весло, отводя судно от шумевших впереди порогов. Волна, качнувшая нос драккара, хлестнула ему в лицо и принц, встряхнувшись, окончательно пришел в себя. Вокруг них простиралась огромная река, по берегам которой тянулись высокие, неведомо кем возведенные курганы, а впереди — бурлящая белая пена средь черных камней, похожих на спины морских чудовищ. Опять пороги — пятые или уже шестые — он сбился со счету, преодолевая их. Да где же уже это проклятое море?!

Даже сейчас, по прошествии немалого времени, фриз с сожалением вспоминал тот разговор, хотя и понимал, что сделал все правильно. И дело было даже не в верности хёвдинга фризов князю-оборотню. Вовсе не внезапно вспыхнувшая страсть к светловолосому пришельцу к запада двигала Илмерой, но лишь досада женщины, обманутой в своих ожиданиях. Волх не стал брать ее в жены, как надеялась княгиня, назвав ее лишь своей «названной сестрой», как и Избор стал для него «молодшим братом». И Херульв понимал, для кого бережет себя князь Волх, в такой же безумной, безответной страсти, которая владела и им самим с год назад. Недавнее прошлое напомнило о себе когда пришли вести с запада: в битве при Бравалле, близ свейской Упсалы, Харальд Боезуб был разбит, но и конунг данов Сигурд Ринг не пережил своей победы, умерев от ран. Данией стал править его сын Гудфред, ранее давший клятву верности Драговиту как властитель Рерика. Присягнул князю велетов и Готланд, а разбитые свеи были уже не так опасны, как раньше. Так что у Драговита высвободились немалые силы — и в скором времени его вои ожидались на берегах Ладоги. Соответственно, у Волха отпала прежняя нужда в фризах — да и сам великий князь Ладожский, обретя свою силу, явно тяготился Херульвом, подозревая в нем сильного соперника за расположение князя и его супруги-жрицы. Но и сам Херульв, исполнив поручение Риссы, больше не желал иметь с ней никаких дел. Словно некая пелена спала с его глаз и теперь фриз хотел бы держаться подальше от всех этих колдовских дел. Да и в целом, власть над дикими северными княжениями его совсем не прельщала — молодого человека уже манил богатый юг и загадочный Миклагард, чей великий конунг ест с золотой посуды.

Так что с Волхом расстались, можно сказать, полюбовно: узнав, что Херульв собирается на юг, князь Ладоги щедро одарил своего бывшего воеводу припасами и серебром, а также дал провожатых на дорогу. Помог и Избор, — хотя, как выяснилось, он сильно преувеличил свое влияние среди прочих кривичских