Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - принц императорской мантии Страница 4

- Ваше Величество…

- Отбываю, - ответил я тепло, - увидимся после великой битвы с Маркусом.

- Ваше Величество?

- Удержите, - велел я, - государственный корабль на плаву, дорогой друг! Это ваша задача. Трудная, знаю. А завалы разгребем, когда вернусь.

Он покачал головой:

- Это нечестно, Ваше Величество. В бою я должен быть с вами.

Я улыбнулся:

- А вдруг обойдемся без драки? Вдруг просто недоразумение? Я же по натуре миротворец! Ненавижу войной получать то, что могу взять без всякого мордобития!

- Ваше Величество, - ответил он невесело, - а кто бы отказался? Разве что совсем уж… Мне отвернуться?

- Вы мой государственный секретарь, - ответил я. - Самый доверенный в кабинете. Вы знаете то, что не следует знать другим. Но даже вам не покажу всего.

Он проговорил осторожно:

- Но сейчас вы облачаетесь для опасной битвы… еще не с Маркусом?

- Сэр Жерар, - ответил я со вздохом, - под кем лед трещит, а под нами ломится. Сперва нужно подавить мятеж восставших… три ха-ха!.. ангелов в аду. Там светлые и темные вместе. А давить будем тоже с темными и светлыми, но нас больше, так что если не шапками, то трупами закидаем, ангелов не жалко.

Он отшатнулся, шокированный:

- Ваше Величество?

- Мы слишком доверились посредникам, - пояснил я горько. - Церковь - это посредник между нами и Творцом. Она в общем-то толкует его слова и законы правильно, однако в своем понимании, потому с течением времени все больше и больше уходит в сторону от тех слов и законов, что вписаны в этот мир.

- Ваше Величество?

- Мы обязаны сами читать священные книги, - пояснил я. - Нельзя все передоверять священникам. Лютер был прав, ох как прав!.. Ведь там записано, что Господь создал мир, отдал его человеку, объявив его наследником, и заставил ангелов поклониться! А это значит, ангелы должны повиноваться нам, сэр Жерар.

- Ваше Величество!

Я с укором посмотрел на его испуганное и шокированное лицо.

- Вот-вот, они ж такие могущественные, исполненные величия, сверкающие! Как такие могут повиноваться жалкому человеку? Мы сами себя умаляем. Хуже того, сами ангелы в конце концов, не получая от человека указаний, поверили, что они выше. Я говорю не о мятежных, те отказались сразу, а о тех, кто сверг Люцифера с небес.

Он смотрел с ужасом.

- Ваше Величество… на этот раз вас ждет жестокое и немедленное поражение. Ангелов нельзя себе подчинить!

- Почему? - спросил я. - Ладно, я не смогу, но если сошлюсь на повеление Всевышнего?

Он ответил со вздохом:

- Всевышний создал настолько совершенный мир, что все в нем должно идти без Его вмешательства. Если вынужден будет проявить в чем-то себя, то это же должен как бы признаться, что не сумел что-то сделать правильно?

- Рассуждаете верно, - признал я с тревогой, - но все же я надеюсь. Во всяком случае, выиграю неизмеримо много…

- …если повезет, - договорил он.

- Да, - согласился я, - элемент удачи тоже нельзя сбрасывать со счета. Но, мне кажется, Господь творил мир, пренебрегая простой логикой. Иначе сейчас бы в нем царствовал Сатана.

Он поклонился, молча вернулся в свою комнату. Я выждал, слушая, как он усаживается в скрипнувшее кресло, мои руки чуть дрогнули, когда пальцы коснулись черной короны, но задержал дыхание и начал как можно отчетливее представлять долину отца Миелиса.

Глава 3

Зеленый холм все так же окружен тройным рядом копейщиков, за ними готовые к стрельбе лучники, а на вершине страшно блещет в немыслимой и жуткой красоте снежно-белая башня, нечеловечески прекрасная, похожая по форме не то на початок кукурузы, не то на сахарную голову.

Дизайн ушел слишком далеко от нынешних представлений о красоте, даже мне чаще всего кажется зловеще уродливой и лишь иногда странно и настолько недостижимо прекрасной, что начинает болезненно ныть в груди.

За моей спиной стены Штайнфурта, я повернулся к нему и через несколько минут уже входил в главный городской собор. В залах торжественная тишина, из высоко расположенных окон на пол падают широкие косые лучи света.

Отец Дитрих отечески раздает пастырские наставления молодым священникам. Я скромно постоял в сторонке, наконец он отпустил их и повернулся ко мне.

Я поцеловал ему руку, почтительно усадил на скамью и, дождавшись позволения, сел рядом.

- Глаголь, сын мой, - разрешил он.

- Отец Дитрих, - сказал я, - похоже, Господь в самом деле ценит и любит нас, если возлагает на плечи одну задачу за другой, и каждая тяжелее предыдущей.

Он взглянул с беспокойством:

- Что-то еще?

- Помните, - сказал я, - как в прошлый раз мне довелось разглагольствовать… нет, просто глаголить о преступной группировке среди ангелов? В которую вовлечены некоторые из правоохранительных структур? То бишь из небесных ангелов, призванных бдить, тащить и не пущать?

Он кивнул:

- Помню.

- Я переговорил с некоторыми из правоохранительных, - сказал я. - Выяснилось, верха не в курсе. Теперь сами негодуют и готовы помочь в ликвидации преступников во время ареста и предполагаемой попытки если не сопротивления, то к бегству.

Он сказал с облегчением:

- Прекрасно! Это облегчает.

- Трудность в том, - сказал я, - что ангелы не могут убивать ангелов. Им дано только повергать, низвергать и низлагать, но ниже ада спихнуть некуда. Потому зримо, что война прежними методами зайдет в тупик!.. Если, конечно, будет вестись традиционными негуманными и малоэффективными способами.

- Продолжай, сын мой.

Я перевел дыхание, заговорил с подъемом, которого не чувствовал, но изображать уже научился:

- Но если ввести в бой абсолютное оружие, исход сражения будет иным.

Его лицо стало строже.

- Абсолютное… Если ты о…

- Вы угадали, - ответил я. - Предполагаю бросить в бой самый страшный резерв: человека!.. Кстати, ангелы ада это уже сделали, освободив содержащихся там преступников и приняв в свое войско за обещание дать им право убивать и грабить священников и насиловать монахинь.

- Кощунство, - произнес он с негодованием.

- Да, - сказал я горячо, - как можно монахинь? Но благодаря такому щедрому и заманчивому обещанию у них теперь миллионы самых закоренелых злодеев, чьи удары для ангелов, облекшихся плотью, уже не будут простой щекоткой!

Он помрачнел, перекрестился.

- Я знал, человеку суждено подниматься до высот, но не думал, что это будет вот так кроваво. Да и не назвал бы это высотой. Но, сын мой, после той битвы за холм с маяком Древних я долго думал насчет сотрудничества с темными ангелами… Возможно, твоя смелая догадка верна: часть из них раскаялись и мучительно ищут способы покаяния.

- Это точно, отец Дитрих!

Он вздохнул, на лицо набежала тень, и после долгого молчания сказал совсем упавшим голосом:

- Я чувствую твою страсть и вижу, куда стремится твой юношеский дух… Однако меня страшит высота, на которую нам предстоит подняться. Я не уверен, что мы уже взросли настолько, чтобы тягаться с ангелами.

- Не на равных, - сказал я поспешно, - этого я не говорил! Но можем высказывать свои пожелания и аргументировать их весьма весомо.

- Этого достаточно?

- Та часть ангелов, - договорил я, - которых мы убедим, и те, которых переубедим, примут нашу позицию!

Он сказал с сомнением:

- Но спорить с ангелами… Тем более переубедить…

- Отец Дитрих, - сказал я почтительно, - ангелы сильны и могучи, но просты и бесхитростны. Люцифер, сочтя слова Творца глупостью, отказался поклониться человеку, а тот же Михаил, вскипев гневом на такое непослушание, немедленно собрал войско и ударил на мятежников всей мощью! В то время человек, даже не самый умный на свете…

- Продолжай, сын мой.

Я продолжал с усилием:

- Человек же, битый и тертый этой жизнью, сперва бы спросил себя: если Творец настолько гениален и всевидящ, то как он мог так ошибиться?..

Он медленно кивнул:

- Ну, если подумать…

- Вот-вот, - сказал я горячо, - люди постоянно сталкиваются с тем, что мир может быть не совсем таким, каким кажется с первого взгляда. Человек все-таки усомнился бы, что Творец допустил ошибку.

Он сказал благожелательно:

- Продолжай, сын мой.

- Непонятные слова, - рассуждал я, весьма ободренный, - или поступки мудреца могут говорить о том, что это сам человек что-то не понял! Не обязательно же именно мудрец сглупил. Ангелы, увы, существа простые и бесхитростные, как дети. Дети тоже уверены, что правы только они, а все родители - дураки набитые.

Он усмехнулся, но кивнул молча, разрешая продолжать. Я говорил с подъемом:

- Наблюдая, как Всевышний создает мир, ангелы все понимали и радовались творению земной тверди, небесных светил, звездному небу, лесам, горам и рекам, а потом - множеству животных, птиц, рыб… Но когда Всевышний создал человека, самого жалкого среди существ, который не то что со львом, даже рядом с козой проигрывал, то удивились, а когда Он сообщил, что это и есть Его наследник и преемник, все ангелы просто усомнились в Его рассудке.