Александр Прозоров - Удар змеи Страница 4

– Пиво у меня есть! - словно подслушав его мысли, вдруг вспомнил Тихон. - Аккурат вчера слободские принесли. Не желаете испить хмельного с дороги, гости желанные?

Пиво у сторожа, на удивление, оказалось неплохим, солонина в погребе - вполне приличной, а вот дом - промороженным насквозь, что было совсем не удивительно. А какой смысл старику весь дом греть, коли в нем ни единой живой души? Разве мыши бегают - так их отогревать грех еще больший.

В людской было тепло. Но Андрей как князь заночевал все же в хозяйской комнате, в которой только поутру начали оттаивать затянутые промасленным полотном окна. Так и спал на боярской постели, завернувшись в шкуру, для отдыха в снегу предназначенную. Когда же от прогревшейся каменной печи по горнице наконец потекло блаженное тепло - на улице уже засветлело небо. Самое время уезжать.

Правда, помня отцовские заветы, князь прошел вдоль земляного вала, насыпанного поверх толстостенных дубовых рубленых клетей, выискивая возможные осыпи и проверяя прочность дверей, потом поднялся наверх, к самой крепостной стене, осмотрел и ее: как стоит, не перекосилась ли, не подгнила?

Просторный двор в тесном внутреннем пространстве города достался боярам Лисьиным не просто так. На обязанности помещика по разряду было возложено поддержание в исправности шестигранной рубленой башни размером с пятистенок, выпирающей немного вперед из вала, и примерно по двадцати сажен стены по обе стороны от нее - как раз того участка, к которому и примыкал двор. Ее Лисьины и строили, и обживали, для нее припасы боевые копили, погреба наполняли. Эту стену и башню они и обороняли, коли сильный ворог под стены Великих Лук наведывался. Не одни, конечно - с кожевенной слободы ремесленники здесь же оборонялись, боярину и холопам его помогая. Коли опасность надвигалась - с семьями своими и самым ценным добром перебирались на боярское подворье. В тесноте, да в безопасности… Коли мужи у бойниц духом не дрогнут.

Покрытые изморозью бревна выглядели свежо, словно их только что связали в венцы.

А может - и правда недавно рубили. Андрей не был здесь так давно, что ручаться не мог. Он добрел до лестницы, легко взбежал наверх, прошел по помосту у бойниц. Распущенные вдоль бревна даже не заметили его веса. По ним не то что ратникам в полном вооружении - на танке смело можно было кататься.

Проход в башню находился на четыре ступени выше помоста. Ходить особо не мешает, но если кто на стену прорвется - отбиваться сверху вниз куда удобнее. Внутри было, естественно, морозно и сумрачно. Вдоль наружных стен тянулись стеллажи со стрелами, какими-то горшками и увесистыми булыжниками. Напротив выстроилось два десятка копий и не меньше полусотни сулиц. Весьма внушительный арсенал.

На миг Андрей удивился, что оружие находится здесь, так далеко от присмотра - но потом сообразил, что места на первом этаже башни наверняка отводились людям, коих в трудный час окажется немало.

– А двери в башню нужно все-таки запереть, - решил князь и стал подниматься на боевую площадку по неудобной приставной лестнице. Зато, прорвись противник в башню - сверху опять же проще будет отбиваться.

Отсюда, с высоты семиэтажного дома открывался восхитительный вид на пробудившийся город. Далекие люди казались крохотными, как пчелы. Великие Луки были точно улей: огромное количество прямоугольных сот, и в каждой кто-то шевелился, бегал, что-то делал. Над всем этим, словно гигантская матка, возвышалась черная от времени цитадель, украшенная пятью башнями с зелеными остроконечными шатрами.

По другую сторону стены вольготно раскинулись домики с огородами, напоминая обычную большую деревню. Увы, в случае опасности дома эти, скорее всего, будут сожжены самими горожанами - чтобы атакующий враг не использовал их как укрытия. А бездомные обитатели перейдут сюда, внутрь более тесного, но зато защищенного города.

Эти размышления побудили младшего из рода Лисьиных заняться делом: Андрей внимательно осмотрел и простучал настил, проверил бревна между бойницами и под ними. Помнится, отец предупреждал, что тут дерево загнивает в первую очередь - вода затекает.

– Шатер нужно над башней поставить, - решил Зверев. - И суше, и ремонта меньше, и лишнее помещение получится на черный день.

– Андрей Васильевич! Андрей Васильевич, ты где? - услышал князь знакомый, но далекий голос, через одну из бойниц выглянул во двор:

– Я здесь, Пахом! Тебе чего?

– Сбираться надобно, княже! - резко поднял голову дядька и вдруг, протяжно вскрикнув, опрокинулся на спину, прямо в истоптанный снег. Заскреб землю руками.

– Пахом! - В груди ледяным комком прокатился страх. - Пахом, ты чего?!

Андрей, прыгая через ступени, в считанные минуты скатился вниз и, растолкав холопов, опустился возле своего воспитателя на колено:

– Ты чего, Пахом? Что случилось?

– Ты велел… С утра поторопить, княже… - сквозь зубы, с явным усилием пробормотал пожилой воин.

– Тебя ранили? Где болит? - быстро расстегнув зипун, наскоро осмотрел дядьку Андрей.

– В спину… Прострелило… - поморщился холоп. - Вестимо, отойдет. Сейчас отойдет…

– В дом его несите, - выпрямившись, решительно приказал Зверев. - Поясницу жиром бобровым с перцем растереть, да прогреть хорошенько надобно. Баня-то тут есть? Тихон! Есть на подворье баня?

– Да что сие за баня? - пожал плечами старик. - Полоскальня обычная.

– Печь в ней есть?

Тихон кивнул.

– Тогда топи! Веничком можжевеловым дядьку по спине надобно пощекотать да жирком с перцем намазать… - Первый испуг за воспитателя прошел, и теперь Андрей начал понимать, в какую неприятность попал. Радикулитного Пахома в седло не посадишь, не в том он состоянии. И ждать, пока болячка отпустит, тоже нельзя - не для того он налегке через половину страны мчался, чтобы чуть ли не у порога целый день лишний сидеть. В задумчивости князь продолжил: - Вина купи хлебного, тоже не помешает, дабы боль не так мучила.

– Дык, благодетель… - замялся было смерд, и Зверев, понимая, о чем тот думает, достал и кинул старику двугривенный:

– Ступай на торг, баню без тебя пошлю кого затопить.

Старик встрепенулся, кинулся в дом одеваться. Холопы тем временем переложили стонущего Пахома на потник, подняли тот за углы.

– В мою комнату несите, - приказал Андрей. - На перине ныне понежишься, дядька. Побалуешь косточки, чтобы не бунтовали.

Его воспитатель что-то простонал. Благодарность или протест - разобрать не получилось.

– Не боись, дед, - пробормотал один из воинов, - не растрясем.

«Дед… - щелкнуло в голове Зверева. - Пахом - дед! А и правда, ему ведь уже за шестьдесят ныне быть должно. Возраст».

По древнему русскому обычаю дядьку из верных опытных холопов бояре приставляли к сыну с самого дня рождения. Дабы следил неотлучно, оберегал от опасностей, ремеслу ратному учил, знаниями своими делился, в делах всяких помогал. Андрей как раз тридцатую годовщину должен был отмечать. И особо опытным воином себя пока не ощущал. Хотя твердую уверенность в силах уже обрел. Когда Пахом впервые взял из колыбели на руки будущего князя Сакульского, ему тоже наверняка около тридцати было. Юноше безусому воспитание наследника ведь не поручат…

– Эх, Пахом, Пахом… - покачал головой Андрей. - Привык я как-то, что ты крепок, как меч булатный. Поберечь не догадался.

Он дождался, пока дядьку занесут в теплую уже после ночного протапливания горницу, переложат на постель, разуют и снимут зипун, кивком указал холопам на дверь, сам сел на лавку в изголовье:

– Извини, Пахом, матушка меня ждет. Не просто так, мыслю, звала. Посему не обессудь, но тебя здесь оставлю.

– Мне бы отлежаться маненько, княже, - вполне уже внятно ответил холоп. - Я нагоню.

– Ни к чему это, дядька. Отдохни, попарься, прогрейся. Думаю, это от холода тебя прохватило. Поторопишься, не долечишься - опять прострелит.

– Я твоему батюшке обещал… - попытался подняться на локте Пахом и тут же скривился от боли.

– И я обещал, - перебил его Андрей. - Обещал отцу подворье наше и стену в исправности держать. Ныне же вижу, ворота болтаются, добро в башне без пригляда и замка, дом выморожен, ровно лес в крещенские морозы. А чего в погребах и клетях творится, так и вовсе не знаю. С Тихона проку нет. Он тут матушкой лишь для виду поставлен. Оттого, что дома в хозяйстве от него пользы никакой. Посему слушай, Пахом, мой наказ. Остаешься здесь за старшего. Времени тебе отвожу месяц. Проверь все от погреба до конька. Что надобно - поправь; что потребно - купи. Шатер еще хорошо бы над башней от дождя и снега сделать. Оставляю тебе половину холопов в помощь. Серебра вот на расходы возьми. И не спорь! - повысил князь голос, заметив, что дядька собрался что-то сказать. - Пару дней в тепле полежи, мазаться не забывай. Потом делом займешься. Как управишься, матушке в усадьбе доложись, пусть приказчика справного назначит. А уж потом и за мной не торопясь трогайся. Мыслю, я уж в княжество к тому времени поверну. Понял меня? Тогда до встречи, дядька. Выздоравливай.