Глеб Дойников - «Все по местам!» Возвращение «Варяга» Страница 4

Громогласное мрачное, но преисполненное решимости «Ура!» пронеслось над палубой миноносца. Расчет носового 75-миллиметрового орудия, до этого до упора развернутого на правый борт в попытке при повороте достать подходящие с кормы миноносцы, мгновенно развернул его на нос. Минеры бросились к торпедному (хотя в те далекие годы он и именовался минным, но тавтология «минный аппарат на миноносце, в который заряжена мина» уже достала Руднева, и с его легкой руки слово «торпеда» уже входило в обиход) аппарату и стали спешно менять глубину установки хода мины. Если для атаки миноносцев они выставили наименее допустимую, то для крейсера 4 метра заглубления, гарантирующие более ровный ход, были более актуальны. Командир с мостика инструктировал наводчика носового орудия.

— Семен, первым не стреляй. Твой калибр крейсеру ничего серьезного не сделает, а так авось нас за своих примут и на лишние пару кабельтовых подпустят. Но как сами японцы начнут нас обстреливать, тут уж не зевай. Стреляй чаще и точнее.

— Слушаюсь, товарищ командир, — отозвался Семен Зябкий. И неожиданно даже для самого себя добавил: — Спасибо, товарищ капитан второго ранга, мне очень нравилось служить под вашим командованием. Всего-то мы с вами и проходили три месяца, но по сравнению с Лукиным — небо и земля. Простите, если что не так сказал, — внезапно засмущался молодой матрос нахлынувшим перед лицом надвигающейся смерти чувствам.

— Ну-ну, разговорился тут у меня! — добродушно проворчал старый боцман, хлопая матроса по плечу и разряжая повисшую в воздухе неловкую паузу. — Займись лучше пушкой, пока есть минутка.

С мостика ему благодарно кивнул командир, который и сам был изрядно смущен.

Корабли сближались с относительной скоростью более 50 узлов, и крейсер, который только что был силуэтом на горизонте, теперь довольно отчетливо вырисовывался на фоне быстро темнеющих и уже почти черных облаков. Но даже с расстояния в 45 кабельтовых опознать крейсер никак не удавалось — приближаясь с темной стороны горизонта, он, как плащом, был укутан собственным дымом.

К удивлению команды русского миноносца и его японских коллег, крейсер пока огня не открывал. Японцы несколько сбавили ход и разошлись, чтобы перекрыть русскому миноносцу все пути отхода. Больше всего удивлялся поведению командира японского крейсера Римский-Корсаков — тот вел себя явно тактически неграмотно. Выбрав курс по ветру, «японец» из-за своего же дыма не только не мог вести огонь, он был не в состоянии даже нормально наблюдать за ходом боя. По расчетам Римского-Корсакова, через десять-пятнадцать минут уже можно было пускать по опрометчиво приблизившемуся без стрельбы противнику мину. Он уже минут пять как отодвинул рулевого от штурвала и стал к нему сам. Беззвучно шевеля губами, командир миноносца молил Бога об одном — успеть выпустить мину по врагу ДО того, как его миноносец будет утоплен артиллерией крейсера.

Наконец после сближения примерно на 30 кабельтовых «японец» проснулся. Резко, на полном ходу, который, по прикидкам уважительно покачавшего головой Федора Воиновича, был не менее 22 узлов, крейсер завалился в циркуляции вправо, разворачиваясь к миноносцам бортом. «Беспощадный» мгновенно отреагировал и лег лево на борт, курсом на пересечку. Но через минуту после поворота левый борт выскочившего, как черт из табакерки, из облака собственного дыма крейсера окрасился вспышками выстрелов из почти двух десятков орудий… Еще до падения снарядов первого крейсерского залпа Зябкий ответил выстрелом из своей пушечки. К удивлению всех на миноносце, рой снарядов, прогудев над палубой миноносца, довольно-таки кучно лег вокруг среднего из его преследователей. Радостно вопящий «по своим бьют, бараны желтопузые» Зябкий успел выпустить по крейсеру еще три снаряда, пока не был остановлен пронесшимся над палубой миноносца слитным криком сигнальщика и командира, наконец разглядевших «противника»:

— Отставить стрельбу, отставить, ЧЕТЫРЕ ТРУБЫ, ЧЕТЫРЕ!!! Это наши!

— Это же «Варяг», братцы, «Варяг»!!!

На мостике «Варяга» Руднев, вглядевшись в силуэты миноносцев на горизонте, устроил «товарищу великому князю» очередной мини-экзамен.

— Ну, и что мы тут наблюдаем?

— Удирает двухтрубный миноносец с полубаком, наверное, наш из Шихаусских, догоняют три четырехтрубных. Явно «японцы» британской постройки. Или японской, с такого расстояния не различить, да и разницы никакой.

— Угу. Не различить. Мачт на преследователях сколько? Если одна — то британцы, если две — то собственной сборки. А разница, уважаемый, в пару узлов максимального хода. Дьявол — он в деталях, и опускать их не стоит.

— Так ведь за дымом ни черта не видно! И как вы только разглядели мачты? И почему мы сближаемся столь странным курсом? — удивился пристыженный Кирилл.

— С мачты видно, вот я у марсового и поинтересовался. А идем мы, прикрываясь своим дымом, как завесой, чтобы опознали нас попозже. Может, повезет, кто из трех слишком близко подлезет — авось утопим… Кстати о дыме… Что-то густовато дымим, оно, конечно, для маскировки неплохо, но к чему бы это… На лаге! Ход?

— Д-двадцать четыре узла, — отчего-то слегка заикаясь, ответил молодой мичман Александр Карлович Штокс, недавно прибывший на «Варяг» и занявший место второго штурманского офицера.

— Вы мне очки не втирайте, — мгновенно вскипел Руднев, — я понимаю, что вы переживаете за судьбу Лейкова и крейсер только что из дока, но врать мне про 24 узла не рекомендую. Сколько на самом деле на лаге?

— Сам глазам своим не верю, — оправдываясь, зачастил Штокс, — но уже полчаса как именно 24. Может, лаг после позавчерашнего боя врет?

— Так-с… Занятно. До контакта с противником сколько осталось? — строго спросил адмирал мичмана.

— Не более пятнадцати минут.

— Гм. Ни мне в машинное сбегать не успеть, ни Лейкову на мостик… Да и негоже его сейчас отрывать. Придется снова пообщаться через амбрюшоты.

— Николай Григорьевич, — прокричал Руднев в переговорную трубу, — но, черт возьми — как?

— Да ничего особенно сложного, всего-то делов — форсированное дутье, зажать предохранительные клапана до 16 атмосфер, масло на колосники, чтобы уголь горел ровнее, дополнительная смазка опорных подшипников, ну и еще пара мелких хитростей — вот вам и 24 узла на лаге. Крейсер-то после переборки машин и очистки днища.[4] Но если мы еще хоть час такой ход продержим, то одной лопнувшей трубкой не ограничимся. Прошу разрешения снизить на два-три узла, если ситуация не критична. В противном случае, — труба донесла тяжелый вздох, — я не гарантирую через три часа хода более 17 узлов. По крайней мере до замены трубок, а это минимум сутки на 10 узлах с выведением котлов. Решать вам.

— Так вы что, чуть не сломали мне крейсер посреди Японского моря, пытаясь достичь заведомо нереальной скорости? — снова начал беситься Руднев, вспомнив, с кем он имеет дело.

— А что, у меня таки был выбор? — донесла труба искреннее, казалось, удивление главмеха. — Приказ дать 24 узла — был. Выбора — нет. Уж извините, если вам эти 24 узла не надо, то незачем было и приказывать. Так можно ход снижать, или дальше «pedal to the metal» прикажете?

— Черт с вами, снижайте до 21, если надо. Но в принципе, «Варяг» может стабильно давать 24 узла, без риска для машин, и если да — что для этого надо?

— Доработка всех трубок в котлах. В идеале и сами котлы бы поменять, дурацкая конструкция с этим противотоком, знаете ли, но это уже после войны. А пока — заказать в Питере или, если денег не жалко, а времени нет, в Америке, набор новых трубок, с более толстыми стенками. Они и нужны-то только для двух нижних рядов. Установку я проведу на графитовую смазку, а то сейчас менять каждую трубку — это час высверливать: прикипают к котлу. Месяц, максимум — два на трубки и еще трое суток на замену. Но до этого больше 21 узла — только в случае жизни или смерти.

— Добро. Приму к сведению и это, спасибо. И еще, масла не жалейте и дальше — нам сейчас дыма надо побольше.

Глубоко, в потрохах крейсера «обновленный» Лейков вбил заглушку в трубу амбрюшота и усмехнулся своим мыслям. Через секунду он, отдав приказ своему помощнику Вакшину, сменившему погибшего у Чемульпо Зорина, снизить обороты, быстрым шагом направился к корме. Там главный механик крейсера, воровато оглянувшись, подлез к шестереночному нивелиру валопровода корабельного лага и быстренько отъюстировал его на изначальное, правильное значение. После устроенной адмиралом выволочки бывший кандидат наук, работавший в системе Минсредмаша и не раз правдами и неправдами выполнявший задания партии, решил не рисковать. Он беззастенчиво сбил настройки лага, и тот вместо показанных на самом деле без малого 23 узлов упорно выдавал на мостик требуемые 24. Снова полюбовался на дело рук своих и, тихо пробурчав под нос: «Что механика, что электроника, бывалому человеку все можно взломать и хакнуть», понесся обратно, в локальный корабельный филиал пекла.