Евгений Сартинов - Последняя Империя. Война с Китаем Страница 4

— Много. Три года. Через три года мы должны смять Россию как пустую консервную банку, — решительно заявил министр обороны. Все остальные закивали головой.

— Хорошо, так и решим, — согласился Генсек. — А чтобы подтвердить это решение, назначаем день начало войны. Ровно через три года — двадцать первого августа.

Они отпили чая. Затем Ван Джин снова взял слово:

— Теперь нам надо решить вопрос с островным Китаем. Этот человек здесь?

— Да, — подтвердил главный разведчик.

— Хорошо, позови его. Надо на него посмотреть, можно ли ему доверять. Дело, которое мы задумали, весьма сложное. В нем много плюсов и много минусов. Надо все тщательно взвесить.

Ван Джин был готов поклясться, что Вейшенг не сказал ни слова, но через полминуты на пороге террасы показался одетый во все белое человек слишком высокого, для среднестатистического китайца, роста. Несмотря на такую комплекцию, гость согнулся слишком низко и раболепно, и его можно было понять — перед ним сидели люди, от которых зависело его будущее. Мин Чангминг был человеком тщеславным и амбициозным, но что значил он, глава небольшой партии островного Тайваня, едва набирающей на выборах двадцать процентов голосов, и руководители гигантской страны с многомиллиардным населением.

После того как гость уселся и отхлебнул из чашки предложенный ему чай, разговор начал Ван Джин:

— Господин Мин, мы ценим ваши усилия по воссоединению континентального и островного Китая, но нас интересует, что именно движет вас по этому сложному и тернистому пути? Каким вы видите Тайвань после воссоединения, и какую роль вы отводите лично себе?

Тайванец снова согнулся в поклоне, поставил на стол чашку с чаем.

— Возможность быть частью великого и могучего Китая уже честь для населения нашего острова. Жаль только, что не все понимают это. Застарелый страх за свои жизни, что остался нам в наследие от гоминдана — большая глупость. У многих существует опасение, что у них отберут его бизнес и его свободы. Но Китай другой, чем в 1949 году, и Макао и Гонконг показали, что можно прекрасно существовать двум государственным строям. Более того, я вижу большие перспективы для бизнеса нашего острова в случае воссоединения нашей родины. Сейчас жизненный уровень на Тайване очень высок, и это служит тормозом для продвижения товаров нашего производства в другой мир. Себестоимость нашей электроники слишком велика из-за высоких зарплат нашего персонала. К сожалению, мы упустили время, когда можно было полноценно внедриться со своим бизнесом в Филлипины, Тайланд и другие страны третьего. Нас опередили конкуренты, и я вижу возможности роста только на континентальном Китае. Кроме того, и Китаю выгодно иметь столь хорошо развитую промышленность как у нас.

— Да, — признался Ченглей, — расходы на закупку электроники для нашего вооружения слишком велики. Кроме того, Запад не дает нам свои последние разработки, он держит нас на десятилетним отставании от своего нынешнего развития в этой отрасли.

— А у нас уже готовые предприятия для производства всех компонентов электроники, в том числе и сверхчистого кварца, — подтвердит тайванец.

— Как вы видите политическое устройство Тайваня после воссоединения? — Спросил Вучанхо.

— Сначала запрет на всю политическую деятельность, как минимум на год, затем переходный период года на три, и затем возвращение к демократическим принципам, то есть создание партий, выборы главы острова и все остальные свободы. Конечно, не без патроната континентального правительства.

— Хорошо, это разумно, — согласился Ван Джин. — Теперь о главном: кто вас поддерживает, и какую роль в судьбе острова вы отводите себе?

Тайванец сделал паузу, набрал в легкие воздух. Впереди была самая сложная часть переговоров. Его запросы были слишком велики, но и козырная карта, даже джокер в его рукаве, был очень велик, чтобы торговаться на равных. И козырь тайваньца сыграл. Выслушав его, члены большой шестерки дружно закивали головами.

— Да, это очень сильный союзник, — подвел итог Вучанхо. — Имея такого друга в тылу врага — залог большой победы.

— Когда мы сможем провести операцию? — Спросил Ван Джин у министра обороны.

— У нас все готово, — ответил Большой военный. — Максимум — месяц.

Генсек перевел взгляд на начальника разведки и тот так же кивнул головой.

— Что ж, это прекрасно. За такое дел надо бы выпить не только зеленого чая. Я привез коллекционную бутылку «Джек Даниэля». Не грех будет ее отрыть за успех всего нашего замысла.

Никто из пятерых его собеседников не удивился такому повороту событий. К кукурузному виски Ван Джин пристрастился еще во время учебы в Америке.

Через несколько дней на стол Сизова легла папка с грифом «Совершенно секретно». Прочитав единственный документ, находившийся в папке, Сизов вызвал главу ФСБ. Уже год Михаил Васильевич Ждан не только руководил своим ведомством, но и курировала ГРУ и СВР. Это позволяло не распылять силы всех разведывательных ведомств на одни и те же задачи.

— Откуда такие данные? — Спросил Сизов, кивая на папку, после того, как глава ФСБ поздоровался.

— Источник эксклюзивный, завербован еще в шестидесятые годы, когда по нему проехали жернова культурной революции. Входил в ближнее окружение Дэн Сяопина, да и сейчас на первых ролях в государстве.

— Насколько первых? Как я понял, это собрание было строго засекречено.

— Да. Вас интересует имя агента и его должность?

— Да, от этого зависит, будем ли мы всерьез обращать внимание на такие угрозы.

— Хорошо. Вам его можно сообщить, но, Владимир Александрович, никому больше. Даже Сазонтьеву и Соломину.

Имя и должность агента, что назвал Ждан, сильно удивили Диктатора.

— Вот даже как?! Мы, что платим ему большие деньги?

— Нет.

— Он что, добровольно пошел на это?! — Не поверил Сизов.

— Да, еще три года назад он вышел на связь и предложил свои услуги. Он реалист и не хочет, чтобы его страна втягивалась в эту авантюру. А еще он учился у нас в стране, очень любит Россию и первая его жена, русская, была убита хунвейбинами.

— Что ж, тогда надо созывать большой совет с привлечение генштаба и всех разведок. Только надо сразу предложить какое-то решение этой проблемы, желательно обсудить с начальником генштаба.

— Хорошо, мы подготовим такое решение.

Эпизод 6. ТАЙВАНЬ. СПУСТЯ МЕСЯЦ ПОСЛЕ СОВЕЩАНИЯ

Президент республики Тайвань Ван Зенггуанг пребывал в длительной прострации. События последних дней накатывались на него словно лавина. Еще неделю назад Тайбэй представлял из себя самый спокойный город мира. Все текло как обычно — жители были улыбчивы и приветливы, туристы по очереди обходили многочисленные достопримечательности города, посещали бесчисленные закусочные со всем восточным колоритом. И самое главное — он победил на выборах, обеспечив правление на второй срок. И вдруг группа депутатов парламента заявляет о подтасовках на избирательных участках, о подкупе членов избирательных комиссий, те принародно каются в этом, всплывает неприятная история о коррупции в рядах правящей партии. Не миновал коррупционный скандал и его семью. Оказалось, что сын президента пять лет обучался в Америке на деньги налогоплательщиков, а фирма дочери получила подряд на строительство особняков, в престижном районе столицы минуя тендер. Зенггуанга не мог понять, откуда эти данные могли просочиться в печать. Ведь все было сделано так, чтобы об этом никто и никогда не узнал.

Первые стычки и драки произошли в самом парламенте, и для тайваньского законодательного собрания это было делом обычным. Но когда митинги перекинулись на студенческие городки, а затем выплеснулись на улицы Тайбея, президент понял, что происходит что-то невероятное. Но самое жуткое произошло три дня назад. Толпа студентов разгромила торговый павильон КНР, тот, что он сам торжественно открыл месяц назад, назвав этот шаг важным делом в налаживании мостов между континентом и островом. Прибывшая на место погрома полиция начала стрелять в молодых людей. Как заявлял потом министр внутренних дел, первыми начали стрелять как раз по полицейским, и они просто открыли ответный огонь. В результате ранения получили трое полицейских и семеро студентов, а трое молодых людей были просто убиты. Это вывело на улицы уже взрослое население страны. Митинги проходили под лозунгами: «Убийц детей в отставку! Судить президента Зенггуанга». По жуткому стечению обстоятельств среди убитых была и девушка, студентка из КНР. Программу обмена учащимися была принята только в этом году. Десять молодых тайваньцев отбыли на учение в Пекин, и десять китайцев приехали на учебу в Тайбей. Теперь все телеканалы мира беспрестанно показывали видеозапись последних минут жизни несчастной студентки, и повторяли слова агентства «Синьхуа»: «Тайваньская военщина открыла стрельбу по беззащитным детям».