Алексей Махров - Оттенки Тьмы Страница 4

Бросив «валять Ваньку», я поменял позу – сел поудобнее, откинувшись на спинку, и даже демонстративно оперся локтем на край стола. Генерал снова переглянулся с Тихим, и тот снова малозаметно кивнул.

– Так что же вы, Борис Орлов, здесь делаете? – с нажимом на моем имени, спросил Белоусов. – Как вы узнали о нашей операции?

– Да я знать не знаю ни о какой вашей операции! – спокойно сказал я. – Я уже давно не занимаю командные должности. Пять лет назад я был серьезно ранен, не мог ходить. Меня два года выхаживали старушки из затерянной в лесах деревеньки. Потом я воевал рядовым бойцом. А сюда пришел по просьбе умирающего друга – он из Москвы и хотел умереть на родине.

– Вы лжете, Борис! – жестко сказал Белоусов. – Командир вашего уровня – и простым бойцом? Вы явно что-то узнали – иначе бы вас здесь не было!

В ответ на этот логически выверенный пассаж я только развел руками и улыбнулся. Какой смысл оправдываться?

Видимо Белоусов уже все решил.

– Карпов, Опанасенко! – резко позвал он.

Двое давешних охранников мгновенно ввалились в палатку, едва не оторвав полог – наверное, ждали команду. И она прозвучала.

– Взять! – четко сказал генерал.

Карпов и Опанасенко бросились на меня, как коршуны. Однако, хоть они и были наверняка отличными боевиками, но их выучка в непростой науке ближнего контакта значительно уступала ребятам Тихого. Те действовали четко, страхуя друг друга, и не держали готовое к бою оружие в пределах моей вытянутой руки. А эти двое… Да они даже свои роскошные АК-74М на спину не перекинули, рванувшись заламывать мне руки. Краем глаза, уже начиная действовать, я успел увидеть, как поморщился от наблюдаемого непрофессионализма Тихий.

Хрусть! Голова Опанасенко состыковалась лбом со столешницей. Лоб оказался крепче – боец рухнул на пол без видимых повреждений, а стол просто развалился.

Тр-р-р-р-р-рр! Рукав моего бушлата остался в цепкой ладони Карпова. Но взамен я получил свободу маневра и не преминул ей воспользоваться. Ремень автомата каким-то непостижимым образом обвился, словно змея, вокруг шеи солдата. Он машинально схватился за него и тут же получил удар ногой в живот, который отправил его в недолгий полет к стенке палатки. Хорошо еще, что стенка полотняная – была бы бетонной, затылку Карпова досталось бы по-полной.

Щелк! Предохранитель на захваченном в быстротечном бою оружии опущен и на Белоусова и Тихого смотрит АПС Опанасенко. Хозяин пистолета, после близкого знакомства с твердой поверхностью, пребывает в блаженной нирване. Не опуская ствола, я быстро снимаю с его бесчувственного тела автомат. Ну вот теперь можно и повоевать!

– Лихо! – даже не изменившись в лице, прокомментировал Тихий.

– И что дальше? – нервно дернув уголком рта, спросил Белоусов.

– А дальше вы вернете мое имущество и лично проводите меня до границы контролируемого вами сектора. Зла я к вам не питаю – будете вести себя спокойно – никто не пострадает! Поверьте – на ваше спецзадание мне наплевать – я действительно провожал сюда умирающего друга. И теперь просто хочу вернуться на север.

Белоусов и Тихий переглянулись и Тихий снова малозаметно кивнул. Что за комедию они ломают?

– Пожалуйста, Борис, опустите оружие! Здесь вам ничего не грозит! – сказал Белоусов. А Тихий при этих словах кривовато усмехнулся. – Будем считать произошедшее досадным недоразумением!

– Быстро! Верните! Мне! Мое! Имущество! – раздельно сказал я, не прекращая целиться в промежуток между собеседниками.

– Хорошо! – кивнул Тихий и негромко позвал. – Славик!

Из-за занавески, скрывающей спальный отсек, вышел напарник Тихого. В руках он держал «Винторез». Это что же? Он все время сидел за этой занавеской с оружием наизготовку? Страховал начальство? Да он же легко мог завалить меня в один момент! Но не стрелял. Блин, да что здесь за игра идет?

– Славик! Принеси сюда, пожалуйста, рюкзак и оружие нашего гостя! – попросил Тихий. Именно попросил, предельно вежливо, а не приказал.

– Да, и забери с собой этих долбоебов! – кивнул на поверженные тела охранников генерал. – Совсем здесь распустились! Пора им ежедневный утренний кросс с полной выкладкой устроить!

Слава распутал автоматный ремень на шее Карпова, помог ему встать и уже вдвоем они подняли Опанасенко и вынесли из палатки. Я опустил пистолет, ожидая развития событий. Вернулся Славик буквально через минуту. Он положил возле моих ног рюкзак и оба автомата, выпрямился, и пару секунд ждал от начальства новых указаний. Не дождавшись, спокойно повернулся и молча вышел.

Я присел и в быстром темпе зарядил свое оружие. Родное то оно завсегда надежней! Внезапно мне в голову пришла некая мысль. Я направил трофейный АПС в пол и нажал спусковой крючок. Боек сухо щелкнул вхолостую. Я передернул затвор, выбрасывая негодный патрон, и снова нажал на спуск. Опять осечка! Ну-ка, а еще раз! И снова выстрела не произошло. Та-а-аааак… Я глянул на трофейный автомат, но перехватив мой взгляд, Тихий отрицательно покачал головой.

– Его можешь не проверять! Он тоже не выстрелит.

– Так что за театр вы мне тут устроили? – поняв, что от разговора «по душам» не отвертеться, я аккуратно отложил в сторону чужие АПС и АК-74М, закинул Валеркин автомат на спину, присел на краешек стула, а свой родной АКМ пристроил на коленях.

– Ты это… не держи зла, Борис! Извини за этот цирк! – впервые с начала разговора Тихий встал и протянул мне руку. – Александр Сергеевич Тихий, майор спецназа ГРУ. Впрочем, в отставку я вышел еще до Тьмы. Но потом пришлось вспомнить навыки…

– Ладно… – кивнул я, и крепко пожал руку старому солдату. – Проехали!

– Ты бы, Иваныч, кликнул своих, да велел бы им «поляну» накрыть! – обратился Тихий к генералу. – А там бы и поговорили… на этот раз по-серьезному!

Белоусов вызвал бойцов и через пять минут вместо сломанного стола стоял новый, уставленный «дарами Юга» – неплохой тушенкой, изготовленной в Ростове уже после Тьмы, квашеной капустой, солеными огурцами и вареной картошкой. Нашлось к такой закуске и то, что положено. Белоусов лично разлил по полстакана водки – довоенной «Столичной».

Я снял порванный бушлат, отставил в сторонку автоматы и, не стесняясь, навалил себе полную миску. Горячего я не ел уже дня три.

– Ну, чтоб пуля мимо пролетела! – выдохнул Тихий, поднимая стакан. – Или, как у вас, пионеров, говорят на первый тост? Свидимся в Артеке?

Я махнул свою водку залпом, занюхав рукавом. «Огненная вода» рванула в пустом желудке, как граната. Я торопливо схватил крепенький соленый огурчик и мгновенно схрумкал половину.

– На будущий год в Артеке! – поправив Тихого, я посмотрел на него с уважением. Уж больно осведомленный он был в наших северных реалиях. Или лично все видел, или разведка хорошо работает. – Кстати, раз уж вы почти оттуда: что там с Артеком?

– Да ничего, собственно, стоит себе! – ответил Белоусов, нарезая сало. – Его, ясное дело, не бомбил никто. Там сейчас, если мне память не изменят, детский лагерь. А что у вас за культ такой, с этим местом связанный?

– Да какой культ! – усмехнулся я. – Просто детская мечта. Дед Афган рассказывал, что есть просто пионерские лагеря, а есть самый главный лагерь – Артек. И стоит он на берегу теплого моря. И все здания в нем белые-белые. И дорожки песочком посыпанные. Вот мы, малышня, и придумали – обязательно туда попасть. А потом детишки-пионеры выросли… Кто выжил, естественно.

Водка уже растеклась по телу горячей волной и я откровенно «поплыл». Заметив мое состояние, Тихий деликатно сунул мне в руку бутерброд с салом.

– И давно ты из пионеров вышел? – спросил Белоусов.

– Да уж лет пятнадцать, наверное! – прикинув в уме и мысленно ужаснувшись столь долгому сроку (столько не живут!) ответил я. – Сразу после смерти Деда Афгана наши тимуровцы словно с цепи сорвались – начали чистки среди комсостава устраивать…

– А тимуровцы это кто? – удивленно глянул на меня Белоусов.

– Это у нас так служба безопасности называлась, – пояснил я. – Пока мы малышами были, нас детской литературой потчевали, в том числе и сказками Аркадия Гайдара. Вот была там и повесть про Тимура с его командой, который с внутренними врагами боролся. Я уж подробностей этой книжки не помню, но решили и у нас такую команду создать. Создали… Похоже, что вскоре их девизом стало: бей своих, чтоб чужие боялись! А я всегда был неблагонадежным – три года в шведском гуманитарном лагере провел как-никак. Но пока был жив Дед Афган, мне этот факт не мешал – я аж до звеньевого дослужился! А без Деда такое началось… В общем, собрал я три десятка таких же, неблагонадежных… Взяли мы по автомату, да по цинку с патронами, да и ушли на запад. Свою войну там начали. Аккурат в тот год эстонцы от финнов вооружение и боеприпасы в большом количестве получили… Ну и поперли на восток за рабами. А тут мы…