Майкл Муркок - Левиафан шагает по земле Страница 4

Лу увидел меня и спустился во двор, чтобы распорядиться о том, как распределить мой багаж по вьючным лошадям; он извинился за суматоху и за лошадь, на которой мне предстояло ехать (животное было в полном порядке). Я указал на оружие.

– Вижу, вы готовы к любым неожиданностям, мистер Лу.

Он слегка пожал плечами:

– Нынче постоянно приходится быть наготове, мистер Муркок. Во всяком случае, благодаря этим ружьям у нас будет шанс остаться невредимыми!

Всадники, которые должны сопровождать нас, вызывали у меня тревогу. За пределами города я запросто принял бы их за бандитов. Я подумал, что вполне мог бы потерять голову, встреть мы на дороге разбойников, на вид хотя бы вполовину таких удалых, каковы были наши спутники!

Наконец мы выступили. Мистер Лу ехал во главе каравана. По тесным, кишащим людьми улицам мы продвигались очень медленно, поскольку никаких правил дорожного движения не существовало, и всякий норовил обогнать другого, как только видел лазейку. Я полагал, что мы направимся к воротам старого города, но вместо этого мы вышли в его современную часть и оказались на вокзале. Если не считать иероглифических надписей, то можно было бы подумать, что здание вокзала камень за камнем переправили прямехонько из Лондона. На железнодорожных путях уже ждал поезд.

Мое удивление доставляло мистеру Лу немалое удовольствие. Тихонько засмеявшись про себя, он сказал:

– Первый этап пути нам предстоит проделать на поезде. На тот случай, если поезд встретит какое-либо препятствие, мы взяли с собой лошадей. Вы, вероятно, назовете это перестраховкой?

Я улыбнулся ему в ответ:

– Вероятно.

Прямо на лошадях всадники взбирались в грузовые вагоны. От мистера Лу я узнал, что наши сопровождающие поедут в теплушках вместе со своими животными, в то время как для нас уже приготовлено купе в отделении первого класса. Мистер Лу, кажется, имел значительное влияние в железнодорожной компании, и я предположил, что он достаточно часто ездил по этому участку дороги.

Мы заняли место в вагоне, точь-в-точь похожем на большинство своих железнодорожных собратьев в Великобритании. Нам тотчас принесли чай и легкие закуски.

Только тогда мистер Лу сообщил мне, куда направляется поезд. Он откровенно наслаждался моим неведением.

– Если нам немного повезет, мы доедем до Нанкина[3]. Обычно такое путешествие занимает не больше трех дней, но нужно иметь в виду, что возможны задержки.

– А чем могут быть вызваны эти задержки? – я отхлебнул отличного чая.

– О, немало причин, – он пожал плечами. – Бандиты взрывают железнодорожные пути. Крестьяне воруют рельсы и шпалы для своих хозяйственных нужд. Ну, и общая некомпетентность представителей железной дороги. Вероятно, именно последнее вызывает наибольшие трудности!

Эта некомпетентность не замедлила сказаться. Наш поезд должен был отправиться около полудня, однако уже перевалило за четыре часа пополудни, когда мы наконец покинули вокзал.

Но все мое нетерпение мгновенно улетучилось, как только мы выехали за город и моим глазам предстал совершенно новый ландшафт. В мягком свете китайского солнца поблескивали влагой обширные рисовые поля, то и дело рассекаемые низкими холмами, где притулилась деревушка. Именно здесь глазам представало истинное и неизменное богатство Китая: его рис. Колеблется ценность серебра; может погибнуть индустрия, охваченная общим кризисом мировой промышленности; расцветают и отцветают города и государства; приходят и уходят захватчики – но китайский рис и трудолюбивые крестьяне воистину бессмертны. Во всяком случае, тогда мне так казалось. Никогда прежде мне не доводилось видеть сельское хозяйство, развитое до таких масштабов. Во все направления на множество миль простирались поля, преимущественно зеленые и желтые; их разнообразили только низкие земляные валы и широкие серебристые ленты оросительных каналов. Надо всем этим тихо светилось необъятное туманное небо, на котором постоянно висело несколько бледных облачков.

Поезд трясся дальше, и хотя пейзаж за окном почти не менялся, он ни в коей мере не мог мне наскучить. Все время было на что посмотреть. Вот маленькая группа скудно одетых крестьян в широкополых соломенных шляпах, с косами; они приветливо машут поезду (я всегда махал им в ответ). Вот сампан[4], медленно двигающийся по каналу. А вот и старый мост – мне он представляется великолепным произведением искусства, и тем не менее это самый обыкновенный мост на дороге, соединяющей два крошечных поселка.

То и дело я видел пагоды, маленькие городки, крепостные стены (порой в развалинах), с богато украшенными воротами, у которых по нескольку крыш, расположенных ярусами одна над другой, – они считаются типичными для китайской архитектуры. Мы проезжали мимо домиков, украшенных зеленым и красным кирпичом, керамическими фигурками, бронзой и зеркальным стеклом, и некоторые из них как будто горели удивительным серебряным огнем.

Когда поезд, неожиданно дернувшись, останавливался (а это происходило с ним довольно-таки часто), у меня появлялась возможность разглядывать все это куда более внимательно и подробно, не упуская ни одной детали. На третий день, когда мы проделали чуть больше половины пути до Нанкина, я заметил важные перемены в поведении жителей поселков и деревень, мимо которых мы проезжали. Крестьяне теперь редко махали поезду; скорее они предпочитали поглядывать на нас пренебрежительно, если вообще не с откровенным недоверием.

Вскоре стало очевидно, что немалое число людей тут вовсе не дома. На улицах, мимо которых проходил наш поезд, я видел несколько кавалерийских отрядов, и как-то раз мне показалось, что я различаю пехоту, марширующую по рисовым полям. Кроме того, создавалось впечатление, будто здесь по большей части введено военное положение. Все чаще я видел, как люди в военной форме останавливают, допрашивают и обыскивают крестьян. У меня не оставалось ни малейших сомнений в том, что за право обладать этим регионом Китая идет настоящая война, поскольку я различил по меньшей мере три вида военных мундиров, относящихся к трем различным партиям, и в том числе – центрального правительства. До меня уже доходили слухи о мелких вождях, появившихся в последние годы и имеющих обыкновение присваивать себе всевозможные титулы, почести и привилегии. Каждый из них утверждал, что именно он представляет законность и порядок; каждый ни в какую не соглашался считаться обычным маленьким и жадным бандитом. Теперь же обстоятельства позволили мне своими глазами увидеть, что сообщения такого рода были чистой правдой.

Долгое путешествие в Нанкин, однако, протекало без происшествий; тем не менее мы покинули наш поезд с известным облегчением.

Нанкин – большой, на диво прекрасный город (хотя и его затронула общая разруха) и заслуживает более подробного описания, чем то, которое я собираюсь ему уделить. Это столица провинции Цзянсу, один из самых больших городов Китая (в некоторые исторические эпохи он даже становился столицей всей страны). Он лежит у подножия горной цепи, склоны которой густо заросли лесом. Дома террасами спускаются вниз, в долину. Нанкин стоит на берегах могучей реки Янцзыцзян[5]. Это один из самых древних и в то же время один из наиболее современных городов Китая. Расположение делает его идеальным торговым центром; он окружен плодороднейшими землями; в городе имеется целый ряд процветающих промышленных предприятий. Здешние финансовые воротилы знамениты своим богатством и властью. Кухня Нанкина имеет в стране наилучшую репутацию.

В противоположность укреплениям большинства других китайских городов, защитные валы Нанкина построены довольно беспорядочно и тянутся от реки к берегам озера Шуанву[6]. Корабельные доки и торговые площади расположены в западной части города, между валами и рекой. В Нанкине тоже можно увидеть своеобразное смешение древней традиционной китайской архитектуры – впечатляющие, сложные строения, украшенные искусной керамикой, и современных построек – одни довольно скучные, однообразные, другие, напротив, поистине являют собой чудеса строительной техники в стиле поздневикторианской готики, которая в Европе уже благополучно сходила на нет, уступая место изящному стилю модерн.

На реке царит оживленное движение: сампаны, джонки, пароходы, предназначенные для разнообразнейших целей – прогулочные, торговые, военные и так далее. В городе имеется конка; разбито бесчисленное количество садов, одни большие и пышные, другие – маленькие и скромные. Работает множество музеев, библиотек, школ и выставочных галерей; открыты консульства всех европейских держав; здесь повсюду встретишь комфортабельные отели, храмы, дворцы и широкие, обсаженные деревьями проспекты.

Я очень сожалел о том, что наше пребывание здесь не будет долгим, и пока мистер Лу устраивал свои дела, использовал каждую свободную минуту, чтобы осмотреть в этом городе как можно больше интересного. Кроме того, я коротко переговорил с британским консулом, рассказал ему о моих первых шагах в Китае, справился о Бастэйбле; а также заказал немного денег, попросив по телефону выслать их мне сюда.