Александрина Dia Feliz - Рассказы Страница 4

- Натка, слушай! А что там было-то?

- Хи! Я вот сколько с тобой знакома, все понять не могу – ты что, в натуре не помнишь ничего?

- Ну да…

- Ну ты даешь! Ну так вот, слушай… А он тебе… А ты ему… А тот… А он ему как даст по морде!

Маша слушала вполуха, снова погружаясь во внутреннюю беседу.

Как грубо получилось.

Но людям-то понравилось. Шоу. Им всем нужно шоу.

Сначала я вырядилась, как пугало. Потом вела себя, как ненормальная. А теперь еще из-за меня мордобой.

Так нужно. Ты привлекла внимание. Тебя выслушали. 

Возможно.

- Слушай, Маш! А как у тебя так получается? – Снова вернулась к вечной теме Наташка.

 - Я же говорила, в театральном училась. – Как обычно соврала Маша. Многолетний опыт доказал, что говорить правду о внутреннем голосе бесполезно. Не поверят, а то и вообще засмеют.

- Да я не про то! Тогда, на Полежаевской! – Маша и глазом не моргнула на эту реплику, но внутри похолодело. – Ты же все то же сказала, что и этим сейчас… Да страшно так. Жуть! Ну я же и подорвалась… А потом…

Опасно. Оставишь ее на следующей станции и незаметно уйдешь. Дальше с ней нельзя.

Я уже сама поняла.

- Совпадение это было. – Стараясь говорить как можно спокойнее, ответила Маша. – Я просто очень хорошая актриса. Показываю спектакли за умеренную плату. Все остальное – случайное стечение обстоятельств.

В тишине коридора послышался приглушенный хлопок, самый обыкновенный, как будто за стеной на пол уронили тяжелую книгу.  Может быть, в других обстоятельствах и не стоило предавать этому звуку особого значения, но маленькая Вика сразу же поняла, что случилось на самом деле, тихо всхлипнула и попятилась от двери, зажимая рот ладошкой, чтобы не закричать. Когда-то давно она уже слышала этот звук, видела, как человек падает, неестественно запрокинув голову, как растекается по бетонному полу алое пятно. Вокруг кричали взрослые, толпой кидаясь на убийцу, чтобы через считанные минуты схватить его, дотащить до шлюза и выкинуть на поверхность. Его старались забыть, и, кажется, это получилось. Но звук выстрела еще долго слышался Вике во сне.

 Теперь она точно знала, что полушепотом обсуждали взрослые, час назад собравшие совет – в урезанном составе, ведь большинство жителей бункера уже болели или умерли, и не могли принимать участия ни в каких сборах – и почему отец, хмурясь, шел по коридору к лазарету, пряча небольшой бумажный сверток под полой куртки. У самого входа в бывший Второй спальный корпус, а ныне отделение для заболевших, он одел респиратор и, положив обернутую старыми газетами ношу на пол, натянул на руки резиновые перчатки. Неожиданно обернулся к Вике – она-то всегда ходила за отцом хвостиком, вот и в этот раз тихонько прокралась вслед за ним по коридору и попыталась спрятаться за наваленными вдоль стены мешками с тряпьем. «Викуся, иди к маме!» Голос у него был какой-то странный, но девочка это не сразу поняла, подумала, что это из-за одетого на лицо респиратора. Да, к больным всегда полагалось ходить в респираторе – врач, а ныне такой же зараженный, как и все остальные в лазарете, говорил, что болезнь передается через воздух.

«Ну, иди к мамочке!» - настойчивее повторил отец, и неожиданно громко крикнул в пустоту коридора, да так, что Вика вздрогнула: «Марина, забери мелкую!». Но никто не ответил – от лазарета до комнаты, где остались ждать взрослые, было слишком далеко. Пришлось мужчине взять дочку за руку и провести ее по коридору обратно, до большой пустой комнаты, служившей складом. Потом он слегка подтолкнул ее в спину и нетерпеливо добавил: «Ну иди, иди давай! Жди в большой комнате – папа скоро вернется!» и снова, развернувшись, ушел к лазарету. Вика выждала минут пять и пошла следом за ним, но в коридоре его небыло, поэтому девочка подошла к дверям и стала прислушиваться…

В помещении лазарета кто-то громко вскрикнул и снова раздался хлопок. Маленькая Вика истошно заревела и бросилась прочь, то и дело налетая в полумраке на ящики, коробки, мешки и просто кучи хлама, которыми был забит коридор до лазарета. Из-за спины донесся чей-то вопль: «Мужик! Ты что делаешь?!», но в ответ раздался очередной хлопок.

Все началось месяца два назад. Откуда пришла зараза никто не знал, возможно сталкеры принесли с поверхности, или она уже давно дожидалась своего часа в одной из химических лабораторий, бережно собранных в коробки и перенесенных в бункер незадолго до Катастрофы – спасшиеся то и дело пересматривали банки-склянки с реактивами, надеясь найти в них хоть что-то полезное. Так или иначе, но через неделю после первого слегшего больного заболели еще трое. А потом еще пятеро и дальше шло только по нарастающей. Симптомы у всех больных были одинаковы: сначала сыпь, за несколько часов покрывавшая все тело, потом высокая температура, почти полная невменяемость. После этого зараженному оставалось не больше двух суток. Больных старались как можно быстрее изолировать – под лазарет отвели самый дальний закуток бункера, и ходил туда только врач, одевая перед этим защитный костюм и респиратор. Но никакие меры предосторожностей не помогали – через полтора месяца неизвестная болезнь выкосила большинство жителей бункера. А не так давно заболел сам врач.

- Да что ты такое говоришь! Сбрендил, Петя? – Вечно улыбающийся Семён в этот раз был предельно серьезен.

Помолчали с полминуты.

- А если после этого все закончится? У них все равно нет шансов, а у нас ребенок. – Тихо заговорила Марина, боясь поднять глаза на собеседников.

Решение проблемы уже давно витало в воздухе ожидая, кто из оставшихся в живых первым решиться его предложить. Мерзкая и постыдная, но все же необходимость выбрать, будешь ли ты мертвым гуманистом, либо живой сволочью. Умирать не хочет никто, а что поделаешь?

- И я об этом! – подтвердил Петр. – Семья у меня. А те даже не поймут нифига – они… Вы и не видели небось, кто-то уже потерял сознание, кто-то полностью невменяем. Впрочем, это почти одно и то же…

- Ладно вам… - Помедлив, заговорил Семён, доставая из какой-то коробки и передавая ему объемистый газетный сверток. – Там еще две обоймы в комплекте… На всех должно хватить… Только я, это… С тобой не пойду…

- Я и сам справлюсь. – Каким-то необычно холодным тоном ответил Петр.

Он принял протянутый сверток, тяжело вздохнул и вышел. Семён проводил его тяжелым взглядом и покачал головой, прикрывая дверь в комнату. За спиной послышался тихий всхлип, и он обернулся. Сидящая за столом Марина плакала навзрыд, закрывая покрасневшее лицо руками и тихо подвывая.

– Молодой человек! Я к кому обращаюсь? Не нужно меня игнорировать!

Сталкер обернулся на голос. Помотал головой и снова посмотрел в полумрак подъезда.  

– Вы что, оглохли что ли?

Видение и не думало никуда исчезать. Тогда он попробовал вытереть рукавом стекла противогаза. Получилось очень глупо и совсем не помогло.

– Может, вы немой?

– Нет… - очень тихо ответил сталкер.

– Вот и хорошо. Сейчас я вам все объясню.

Прямо перед ним в темном загаженном подъезде стояла молоденькая девушка. Без противогаза, без защитного костюма, в обычном белом халате, похожем на врачебный. Нет, всякие чудаки иногда встречались на поверхности, но что-то подсказывало сталкеру, что эта девушка – не одна из них. Какая-то она была чистая, в идеально белом халате, умытая, даже слишком чистая для вонючей помойки, в которую за двадцать лет превратился город. 

– Ну, чего вы на меня таращитесь, молодой человек?

- Вы вообще кто?

Сталкер был просто уверен, что это какая-то галлюцинация. Он даже представил себя со стороны – стоящим в темном подъезде и разговаривающим с пустотой. Хорошо хоть товарищи его сейчас не видели.

- А вы не знаете, кто я? – девушка изобразила на лице крайнюю степень удивления. – И даже не догадываетесь?

- Тушенка была просроченной? Как так? Я же ее и посмотрел и понюхал, прежде чем есть!

- Какая еще тушенка?

- Которую я сегодня ел.

- Ну и при чем тут тушенка, которую вы сегодня ели? Я о другом вам сказать хотела. Сейчас выйдете из подъезда и сразу налево, к метро. И побыстрее, никуда не сворачивайте.

- Чего? – теперь сталкер даже чувствовал себя обиженным – его глюк еще рассказывал, что и как ему делать.

- Не чего, а кого! - девушка, кажется, начинала сердиться. – Я вам говорю – вы делаете. Серьезно, я вам сейчас очень хороший совет дала.

- Какой еще совет?!?!

- Я ж говорю – дуй к метро, придурок. Та гадость, от которой ты в подъезд спрятался, ждет тебя прямо за правым углом дома. Она тебя унюхала и теперь сидит в засаде.

Сталкер ничего не ответил. Да и стоило ли вступать в споры с собственными галлюцинациями? Он развернулся и решительно шагнул из подъезда.