Алекс Май - Nahuhol американца. Приключения Майкла в России Страница 4

– Странное кино, – заметил Майкл. – У вас много черных? И они очень пьют?

– Нет, – ответил я. – Черного случайно в кадр занесло. Слушай, пойдем на крылечко. Покурим. Русских кузнечиков послушаем. Сейчас так чудесно поют кузнечики. А потом – спать. Ты вроде заморился.

– Да, хочу спать, – сказал Майкл. – Можно я буду спать здесь? – Показал на печку.

– Можно, только она холодная. Как бы не застудил чего… простату, к примеру. Печь, понимаешь, больше для интерьера. Зимой, правда, хорошо на ней поваляться, но все равно, пользуюсь редко.

Расположившись на крыльце, слушаем величавый оркестр кузнечиков и сверчков. Я курю. Майкл – нет. Бережет, как настоящий американец, здоровье. Глаза закрыл. И так жадно вдыхает воздух… На целых три бакса за вдох!

– Саса? – донеслось из-за забора. – Сасанька! Ты приехал?

– Приехал! – ответил я. – Ты-то чего не спишь?

– Саса! Дай телефон. Володе посвонить надо, а у меня деньги консились.

– Иди к нам, – говорю я.

Пришла. Босая и в ночной рубашке. Черные неприбранные волосы, больше похожие на конскую гриву. Я зову ее Феней. Меня фонетически не прикалывает ее китайское имя. Она – служанка, няня. Рядом с моим скромным участком московский бизнесмен Володя пару лет назад выстроил небольшой особняк. Мы дружим домами. Феня приезжает с детьми Володи на все лето. Иногда приезжает Володя – один или с женой. Водки попить, расслабиться. У него и сложные, и одновременно простые отношения с алкоголем.

Обычно Володя пьет целую неделю, потом за ним, трясущимся и похудевшим, приезжает шофер, который увозит его в Москву. Далее – неделя лежания под очищающими организм живительными капельницами. А еще насыщенная ароматическими маслами сауна, где Володе делают целительные массажи. Модная, в общем, система отходняка для богатых. Посвежев, Володя руководит бизнесом, но быстро – дело-то нелегкое, – устает, и снова возвращается в деревню, отдохнуть… Никакие гороскопы, чтобы они не обещали людям, родившимся под знаком Овна – а Володя родился в апреле, не работают по отношению к нему. Пластинку его судьбы явно заело где-то в небесных далях. У него очень однообразная жизнь.

– Здравствуй, Саса, – произнесла вежливая Феня. Внимательно разглядела разомлевшего, задремавшего, обалдевшего от кузнечиков Майкла. – Это кто такой?

– Так, – отвечаю уклончиво. – Друг моего знакомого из Америки. В гости приехал, на экскурсию. Экзотики захотелось.

– Майкл. – Пихаю его в плечо. – Поздоровайся с девушкой.

– Он сто? Пьян? – спросила Феня.

– Чуть-чуть. Устал он. Долгий утомительный перелет через океан. Резкая смена часовых поясов. Свежий воздух. Приморило человека.

Майкл приоткрыл глаза. Удивленно рассмотрел Феню. Помотал головой, будто вытряхивая из нее то, что заслуженно называется «наваждением».

Я дал Фене телефон, она пошла за забор, звонить.

– Это русская девушка? – осторожно спросил он.

– Ты что, слепой?! – удивился я. – Какая она на фиг русская? У нее кожа с желтоватым оттенком, как при гепатите! Азиатка она, из Китая. А что не так?

– Все хорошо, – сказал Майкл. – Но я думал – мы за Садовым кольцом.

– А мы и есть за кольцом. Но оно расширяется не по дням, а по часам… Фенька хорошая, потом поближе познакомлю. Вот разбогатею и такую же себе заведу, только моложе лет на тридцать.

Майкл почесал затылок, видимо подсчитывая приблизительный возраст моей будущей служанки. Усмехнулся.

Поговорив, вернулась Феня, вернула телефон, еще раз заботливо, как мама, посмотрела на Майкла.

– Спокойной ночи, Саса.

– И тебе, Феня, спокойной. Как там дети? Не болеют?

– Нормально дети. Только Васька гранату из леса притасил. Немескую. Полдня бегали за ним, отнимали. Он скасал, что ты ему место покасал, где их много.

– Понимаешь, Феня, он очень долго просил. Но место в итоге ему не я показал, а дочка. Они от меня убежали в лесу, понимаешь? Три часа их искал! Выпорю обоих, честное слово, а то все гранаты перетаскают.

– Давно пороть надо. – Феня зевнула. – До завтра!

– Ага.

Растолкал окончательно разомлевшего Майкла, проводил его на печку. Сам пошел на второй этаж, в мою любимую маленькую комнатку. В постели размышлял о том, что мы будем делать завтра? Какие достопримечательности показать Майклу первым делом?

Вскоре до меня донеслись неоригинальные американские ругательства, а еще позже пришел Майкл, посетовавший на «москитов». Об этой проблеме я раньше не подумал. Фумигатор в доме был, торчал в розетке. В моей спаленке. Я посоветовал Майклу либо перебить всех москитов, либо стоически отдаться им на растерзание, чтобы они насытились кровью и отвязались от него. Пробурчав что-то непонятное, гость отправился вниз.

Перед перемещением в реальность снов, я понял, что просто быть гидом неинтересно. Да, я просто обязан поставить перед собой сверхзадачу… И тут промелькнула мысль! Но она стала удаляться от меня, быстро-быстро, оставаясь там, внизу, в любимой комнатке. Но из последних сил я старался запомнить: Вспомни! Вспомни об этом завтра! Обязательно! Это важно! Майкл! Сверхзадача! Версия…

Отруб полный.

И страшный-престрашный сон: берег реки Лимпопо, костер, визг натачиваемых ножей, и много-много негритят, которые хотят меня съесть, но я, вырываясь, убегаю, а они за мной… Я кричу:

– Хрен с вами!!! Только отстаньте! Оставьте меня в покое, милые, добрые, а ф р о а м е р и к а н я т к и!

Поле, русское поле…

Проснулся рано. Вспомнил, что на печке – республиканец Майкл. Спустился вниз. Никого! Кровать, то есть печка, заправлена аккуратно, как в армии.

Майкл сидел на крыльце.

– Доброе утро, как спалось?

– Хорошо, – ответил Майкл. – Снились болота Флориды. Тихо… Слушай!

Я прислушался. Сквозь начавший расступаться туман, из-за реки, доносился едва различимый звон колокола.

– Это он? – спросил Майкл. – Тот самый, что за 30 долларов?

– Ага, но пока можешь бесплатно наслаждаться. Бонус! Все равно тут только его и слышно. А их там много. Маленькие, средние. А этот – самый большой. А монастырь в двадцати километрах от деревни. Здорово, да?! На самом-то деле – это бесценно всё.

– Хорошо! Мы туда поедем?

– Позавтракаем и поедем. Может, утреннюю службу застанем.

В калитку заглянул еще один дачник. Я звал его Димкой-Раздолбаем за пофигистское отношение к жизни и окружающим его людям. На плече Раздолбая висел чехол с удочками.

– Привет ребята!

– Привет, Димка.

– На рыбалку пойдете?

– Нет, мы в монастырь.

– Сдаваться? – усмехнулся он.

– Ага, сейчас. – Я улыбнулся.

Димка пошел на речку, а Майкл удивился, что русский житель не удивился ему, Майклу.

– Ну, Майкл, чему же тут удивляться? Димка за границей больше времени проводит, чем в России. Он работает в Голландии, программистом. Ты нас что? За диких держишь? Я и обидеться могу.

– Прости.

– Прощаю. Пошли завтракать.

За завтраком в Майкле проснулся настоящий ученый. Я заколебался отвечать на его вопросы. Меня вообще смущает обилие вопросов по утрам. Какие могут быть вопросы, когда только проснулись?

– Саша, сколько лет существует эта деревня?

– Существует? Хрен ее знает. Но официально лет восемьсот. Она подворьем монастырским была, до революции. О! Тут монахи марихуану выращивали в огромных количествах.

Майкл заерзал.

– Да? Зачем?

– Пенька, брат. Канаты, холсты… Золотой бизнес по тем временам, сравнимый по прибыльности с нынешним нефтяным.

– А Наполеон здесь ходил?

– Проходил. И туда проходил, и обратно, пробегал. Я тебе дорогу покажу, по которой он драпал. А ты что, и про Наполеона знаешь? Клево!

– Я, Саша, тоже обидеться могу. Мы что? Дикие?

– Майкл, давай договоримся – мы не дикие. Ок? По-крайней мере, пока трезвые. А там – как повезет. Тебя что больше интересует – настоящее или прошлое?

– Меня все интересует.

– Вот и хорошо. Хочешь, в деревню прокатимся, где Жуков был.

– А кто такой Жуков?

– Ну вот, а говорил, что не дикий. Жукова не знаешь. Не стыдно?

– Я просто забыл. Он – поэт?

– Нет, поэт – Жуковский. А Жуков – маршал. В сорок третьем немца из этих краев погнали. Черт, Майкл, потом поговорим. Дай поесть спокойно.

Майкл деликатно притих. А я позвонил местной жительнице, Марусе, попросил привести молока.

– Это, брат, настоящее русское молоко. Не из порошка!

Маруся подъехала к дому на скутере. Молоко, как всегда, было вкусным. Я перелил его из банки в глиняный горшок. Специально для гостя. Типа если хочешь экзотики, получай, не жалко.

– Ну, поехали? К монасям! – Не знаю, как получилось, но мое «к монасям!» прозвучало так, словно мы собрались не к «монасям», а к шумным цыганам.

– Летс гоу! – задорно воскликнул Майкл.

Не успели отъехать от дома, как Майкл хлопнул меня по плечу.