Адвокат беса - Борис Акунин Страница 4

— Отлично. Я знала, что могу на вас рассчитывать.

— В чем?

— Я была в СИЗО у Хомяченко. По его просьбе. Он сказал, что его процесс будет проходить в атмосфере всеобщей враждебности и хейтерства, поэтому обычного адвоката недостаточно. Просит предоставить ему общественного защитника. Писателя Тургенчикова.

— Что?! — обомлел я.

После президентских выборов, когда прежний режим окончательно рассыпался, первым на повестке дня, конечно, встал всегдашний русский вопрос «Кто виноват?». Кто виноват, что страна в изоляции, экономика в разрухе, цены безумны, а самый популярный артикул транспортировки — «груз-200»?

С виновными всё оказалось непросто.

Самый очевидный злодей лежал в госпитальном боксе, подключенный к аппарату поддержки биологической жизнедеятельности. Отдавать под суд овощ — это будет какое-то «Чипполино».

Ближайшие соучастники злодея тоже дематериализовались. Обнаружилось, что все они подготовили для такого случая план аварийной эвакуации и воспользовались им — с разной степенью успешности.

Министр обороны скрылся в тувинской тайге, где у него был заранее выстроен тайный бункер с системой «умный дом». Но медведь-шатун принял подземное убежище за берлогу, вышиб дверь и сожрал отшельника вместе с фуражкой.

Председатель ФСБ бесследно исчез. Говорили, что он сделал пластическую операцию, пересадку кожи и даже изменил пол. Его искали повсюду и не нашли.

На экс-президента Ведьмедева ни у кого рука не поднялась — в последнее время он писал в своем твиттере вещи, явно несовместимые с психическим здоровьем. Даже у самых подозрительных пропали последние сомнения, когда после инсульта Нацлидера бедолага заявил, что теперь снова его очередь быть президентом.

Председатель Следственного Комитета, которым оппозиционеры пугали своих детей, ушел сначала в запой, а потом в белую горячку. Когда сатрапа приехали арестовывать, он яростно стряхивал с рукава иноагентов, экстремистов и разрушителей семейных ценностей. Спасти больного не удалось. Его предсмертный крик был: «Я вас всех в лесу закопаю и сам проведу следствие!».

Министр иностранных дел обрел политическое убежище на райском острове Тувалу, и истребовать его оттуда было затруднительно, потому что никто в Интерполе толком не знал, где находится это государство. Сгоряча хотели сделать козой отпущения пресс-секретаршу МИДа Захру Мариеву, которая всем ужасно надоела, но вовремя опомнились. Несчастная дура была даже не хвостом дьявола, а волосинкой на хвосте.            

Страна остро нуждалась в показательном процессе над главным преступником, а занять вакансию было некем.

Тут-то и вспомнили, что все двадцать лет диктаторского режима около Нацлидера постоянно находился Владислав Сергеевич Хомяченко, занимавший скромную должность вице-секретаря президентской канцелярии, однако курировавший всю внутреннюю политику и разработавший самые гнусные демарши власти. Раньше Хомяченко называли «серым кардиналом», теперь же произвели в «архитекторы рашизма». Рудольф Соловейчик выпустил фильм-расследование «День Хомяка». Там как дважды два доказывалось, что так называемый Нацлидер был всего лишь игрушкой в руках закулисного манипулятора. Свидетелями обвинения на суде должны были выступить министры, которые обещали рассказать, как Хомяченко понуждал их нарушать конституцию, и миллиардеры с сенсационными признаниями о том, как страшный человек заставлял их наполнять так называемый «бассейн», теневой бюджет прогнившего режима.

Суд еще не начался, а его уже окрестили «процессом века».

— Вы шутите? — спросил я, хотя отлично знал, что совести нации шутить не умеют. — Чтобы я защищал этого мерзавца? Да я из-за него покинул родину! Хомяченко натравил на меня своих поганых «Наш-Маш», они устроили флэшмоб -перед камерой использовали страницы из моих книг в качестве туалетной бумаги! Хомяченковские хунвейбины расписали мою машину шестиконечными звездами и знаками доллара! В аэропорту перед вылетом какой-то подонок крикнул «Привет от кровавого режима» и облил меня кетчупом! А на майке у него была цитата из речи Хомяченко: «Кто не с нами — тому цунами»!

— Потому Хомяченко и просит, чтобы его защищали именно вы. Если даже писатель Тургенчиков выступает на стороне человека, который его травил, подсудимый может надеяться на снисхождение.

— Какое еще снисхождение! Пусть Бес сгниет за решеткой!

(«Бесом» бывшего вице-секретаря прозвала пресса).

— Борис Григорьевич, — строго молвила Вита, — вы русский писатель. Русская литература всегда была на стороне тех, кто нуждается в защите. Вспомните Пушкина: «Милость к падшим призывал». Вспомните Короленко, который во время Гражданской войны заступался за белых перед красными и за красных перед белыми. Я обещала заключенному, что вы по крайней мере выслушаете его. Потому что не сомневаюсь в вас. Оттолкнуть того, кто умоляет о помощи, недостойно порядочного человека. Вы сумеете подняться выше личного. Вы совестливый.

— Не сумею! И не хочу! — выкрикнул я. — Я не Короленко, я Акутагава, который говорил: «У меня нет совести, у меня есть только нервы!».

Но в ясных глазах Виты Солнцевой прочиталось такое разочарование, что я сник и пробурчал:

— Ладно. Раз уж вы обещали, я схожу к нему. И пошлю этого черта к его родной бабушке. Защищать Беса я не стану!