Михаил Гущин. Предотвратить смуту - Сергей Баранников Страница 4

Небольшая пауза помогла Сердюку опомниться. Он поднялся и приготовился драться, но я не спешил приближаться. Призвал волну огня и направил ее в начальника копей. Его тело окатило жаром, и тот заорал. Наверно сейчас сюда сбегутся остальные охранники, но меня это мало беспокоило. Раз уж бежать, нужно посеять максимальный хаос. Пламя коснулось деревянных стен дома, опалило мебель и подожгло ковер, висевший на стене. Дым валил густыми клубами, а Сердюк пятился назад, рассчитывая незаметно выскользнуть в дверь.

— Куда-то собрался? — всего мгновение мне понадобилось, чтобы оказаться рядом.

Гордей тут же подскочил на ноги, схватил стул и попытался ударить меня, но я оказался первым. Призвал дар и вложил всю силу в единственный удар, который размозжил череп начальнику копей. Да, это явно не одаренный высокой ступени.

Перед выходом еще успел заглянуть в стол и покопаться в шкафу. Здесь наверняка было много чего полезного. В одну руку я взял пистолет, найденный в ящике стола, а второй я схватил ящик, в который и высыпал все содержимое.

Все, можно уходить, но решил заглянуть в дом, где держали пленников. Если все верно, охранников должно оставаться всего четверо, а с ними мы должны справиться. Тела двух телохранителей Сердюка, лежащих в комнате, выносить не стал — они сами выбрали свою участь, и спасать тех, кто при первой же возможности пристрелит меня, просто глупо.

Стоило мне выйти на улицу, я понял, что шум и огонь в домике смотрителя заметили. Охранники перегоняли пленников в их комнаты, а стоило мне выйти, принялись стрелять. Одна из пуль пролетела прямо возле моего уха.

— Навались, братцы! — крикнул Архип, и бросился одному из стрелков под ноги.

Несколько человек последовали его примеру. Охранников быстро повалили на пол и принялись избивать. Поначалу те еще отстреливались и даже успели тяжело ранить нескольких пленников, но потом их просто смяли. Оружие вырвали из рук и забили кулаками. Одного из охранников придушили цепью от кандалов.

— Всем замереть! — голос прокатился по лагерю, заставив пленников остановиться. Даже я замер, когда меня коснулась эта ментальная волна. Неужели здесь есть одаренные? Насколько помню, здесь я такой единственный.

— Так-так, одаренный решил показать зубы, — произнес незнакомец, выходя из укрытия.

Я смог повернуться к нему и увидел, что это был молодой парень лет двадцати-двадцати пяти на вид. На нем был длинный плащ, скрывавший под собой крепкий нагрудник из металла.

— Мне стоило остаться и лично проконтролировать процесс надевания блокираторов дара. Что же, ты смог меня удивить, но не более. Видишь ли, я частенько сюда захожу, чтобы отточить свой дар духовника. Начинал еще мальчишкой, и тогда работал только с одним простолюдином. Они такие беззащитные, что прям забавно. Потом, когда немного развил ступень, начал работать с несколькими одаренными. Знаешь, это так легко! Просто заставляй их повиноваться, а дар развивается сам по себе! Нет, мне определенно повезло больше, чем остальным членам семьи с другими атрибутами.

— Ты Родионов?

— Вениамин Родионов! — отчеканил парень, вздернув подбородок кверху. Да, гордыни ему не занимать. Такая важная птица, что таки хочется в лицо плюнуть и стереть эту самодовольную ухмылку с его лица. — Что с Сердюком?

— Мертв.

— Обидно, удобный был мужик. Придется поискать кого-то подходящего на его место. Всем замереть!

Родионов заметил, что люди начали приходить в себя, и выпустил еще одну ментальную волну. Выходит, даже с учетом его ступени владения даром на простолюдинов атрибут духовника действует всего минуты две, не больше. На меня он вообще действовал слабо, потому что излучал поле, а не направленный поток. На моей ступени владения даром это не настолько критично, но я все равно поморщился, чтобы не вызывать у парня подозрений.

— Что же с тобой делать?

Вениамин присел рядом со мной, считая, что он в состоянии контролировать меня. Я же не дергался, выжидая подходящий момент. Ох уж эта излишняя самоуверенность! Скольких людей она погубила…

— А, знаешь, пожалуй, я заставлю твоих же товарищей держать тебя, а остальным прикажу выпотрошить заживо. Пусть будет уроком остальным, что идти против воли Родионовых не стоит!

Только он попытался подняться, я вытянул вперед руку и выпустил в него волну огня. Тело тут же скрутило от мысленного приказа духовника, но свое дело я сделал. Пламя окутало Родионова, и он принялся истошно орать. Скорее всего, ему потребуется длительный период восстановления. По крайней мере, зрение точно вернется нескоро.

— Не дышать!

Очередной приказ Родионова заставил пленников, стоящих на поляне, замереть в страхе. Похоже, их легкие перестали им подчиняться. Я тоже почувствовал, что не мог вдохнуть. Сколько протяну в таком состоянии, минуту? Ладно, парень, ты сам подписал себе смертельный приговор. Иначе остальных не спасти.

Я поднялся и размял затекшие мышцы. Родионов стоял рядом и выпускал одну ментальную волну за другой. Сейчас он ничего не видел, поэтому не рисковал использовать направленный дар. Мышцы сводило судорогой, но я смог неслышно подойти к нему. Призвал силу и ударил в голову.

Родионов упал на землю, и тут же попытался подняться. Если такой же силы удар разнес голову Сердюка на кровавые ошметки, Родионов просто потерял концентрацию и даже остался в сознании. Ненадолго, потому как в следующее мгновение я рухнул рядом, и принялся лупить его по голове, пока тот не замер. По телу бить было бессмысленно — его надежно защищал нагрудник.

Придя в себя, поднялся и поковылял к остальным пленникам. Они лежали на земле и тяжело дышали. Еще несколько секунд, и все были бы мертвы.

— Архип! — я бросился к своему товарищу. Мужчина лежал на спине и тяжело дышал, вся грудь была залита кровью, а изо рта вырывались хрипы. Он первым набросился на охранника и получил пулю, которая прошла сквозь ребра и вышла под лопаткой.

— Прости, Миша… — прохрипел он, едва слышно.

— Нормально, не дергайся!

Я приложил руки к его груди и мысленно направил потом силы. Рана была слишком глубокая, и одному мне ни за что не справиться. Будь здесь еще парочка целителей, которые знают как залечивать подобные раны, мы бы справились, но сейчас жизненная энергия вытекала из тела Архипа быстрее, чем я успевал ее заливать.

— Миша, если выберешься, найди мою семью в Оренбурге. Переулок Ямщиков, третий дом от края…

Архип закашлялся кровью, а потом застыл, устремив взгляд в ночное небо. Я положил его на землю и прикрыл глаза.

— Уходить отсюда надо, нашумели мы тут, — произнес кто-то из пленников.

— Верно! Скоро сюда вернутся сатрапы с новыми пленниками, и тогда снова придется пробиваться с боем.

Я поднялся и посмотрел на людей, сбившихся в кучку. Их было немногим больше двух десятков.

— Предлагаю идти на Оренбург. Будем держаться вместе. Доберемся до города, и тогда разбредемся кто куда.

— Нет, до Уфы ближе! Неча бродить по буреломам, скорее сгинем, братцы! — выступил из толпы один из пленников. — И вообще, неча нами командовать! Мы сами разберемся как нам быть.

— Ага, привыкли одаренные всем заправлять!

Я не мог поверить, что люди, которые обрели свободу и вообще выжили благодаря моей помощи, теперь будут ополчаться на меня. И какой смысл идти за ними? В Уфе их будут искать в первую очередь, потому как она действительно ближе, а в том, что будут искать, я не сомневался. Родионовы не простят убийство члена своего рода.

Пытаться идти со всеми с одной стороны казалось хорошей идеей, вот только компания не самая подходящая. Подверни кто-нибудь ногу или заплутай по дороге, виноват буду я, потому как отличаюсь от остальных. Сейчас дар был для меня клеймом, которое было во вред.

— Хорошо, поступайте как знаете, — я пожал плечами и поднялся. По всей видимости, пленники не были готовы к такому повороту событий и замерли, не зная что делать дальше. Я прошел мимо них на кухню, схватил краюху хлеба, начатую головку сыра и направился к краю лагеря. Этого мне хватит в лучшем случае на день, а чем питаться дальше, неизвестно.

Люди последовали моему примеру — бросились осматривать дома в поисках еды,