Аферист - Сергей Майоров Страница 4

— До встречи, — поднял я в ответ руку.

Чёрт знает, какой бес пихнул меня под ребро, когда я к ним решил подсесть и нести эту пургу в духе Гоголя. Просто вижу, вот сидят трое, от важности щёки трескаются. Люди проходят, здороваются, но никто к ним не садится, хотя мест не хватает. По-любому элита. А я эту братию на дух не переношу. Решил потроллить. Да и вообще, передумал я на завод идти. Документов-то нету. Даже если скажу, что потерял, отправят восстанавливать. А кто мне их восстановит, если Всеволод Казаков в этом городе будет жить лишь двадцать лет спустя.

Нет, мы пойдём другим путём. Осталось его найти.

— Опять всё на столе бросили, — воинственно размахивая тряпкой, приблизилась работница кухни. — Баре нашлись. Убирай за ними каждый день.

— А кто это такие были? — полюбопытствовал я. — Только зашёл, смотрю, свободное место. А все как-то косятся.

— Новенький? — проницательно заметила тётка. — Это главный инженер, главный технолог и зам по административно-хозяйственной части. Начальство надо знать в лицо, молодой человек. Пообедаете, не забудьте грязную посуду к окошку отнести. У нас тут не ресторан.

Напрасно я эту троицу шуганул. Похмельная голова плохо варит пока. Развлёкся слегка, а толку ноль. А меж тем, вопрос с жильём никуда не девается. Самое время им заняться. Советские порядки конечно усугубляют ситуацию. В любой гостинице первым делом потребуют документы, а у меня даже паршивой справки из вытрезвителя нет. Но восемьдесят второй год даёт массу возможностей для лавирования. Народ тут непуганый, баз данных у правоохранительных органов кот наплакал, и уж конечно, никто за день-два не сможет разоблачить обман, из-за отсутствия технических возможностей. Вот от этого и будем плясать.

Я зашёл в ближайший киоск союзпечати, и купил блокнот с ручкой. Потом снова позвонил в горсправку, и попросил адреса и телефоны городских гостиниц. Таковых нашлось целых тринадцать штук.

Номера мне смогли предложить всего в двух. В первой я почти договорился с директором, которым оказалась симпатичная барышня средних лет. Она конечно, строго хмурилась и утверждала, что без документов никак. Но через полчаса весёлой пикировки прониклась сочувствием, и была согласна на ужин в тёплой дружеской обстановке у меня в номере. Но тут ей позвонили. И мой резервный номер ушёл для какого-то важного гостя.

Во второй гостинице я только вошёл к директорше а-ля «мымра» из «Служебного романа» и вышел. Я столько не выпью, чтобы ублажать её ради ночёвки. В остальных табличка «мест нет» была давняя, пыльная и кажется, вмонтирована ещё при строительстве здания. И директора были такие же давние и пыльные. Из того сорта людей, что взятки не берут или принципиально, или боятся. Сталинской закалки.

Выйдя из последней гостиницы, я задумался над выражением «без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек». У нас в управлении очень оно в ходу было, только вместо букашки другое слово употребляли.

Пойти в отделение, заявить о пропаже? А кто я такой, на чьё имя документы пропали? Объявлю об амнезии, в психушку ещё упекут. Нет уж, я как-нибудь сам. Не так уж всё и плохо. Я жив, почти уже здоров, завтра вообще огурцом буду. И морда лица внушает доверие, два раза за день спросили дорогу: как пройти к вокзалу, и далеко ли до рынка. А уж придумать на ходу историю, и разговорить любого, это на раз. Специфика оперативной работы из прошлой жизни сказывается. Да и просто язык подвешен. Такими данными грех не пользоваться. А мне кровь из носу нужен ночлег, и в ближайшей перспективе документы. Прямо сейчас и начну с первого пункта. Сделаю ставку на молодёжь.

Я прошёлся по любимым местам городской молодёжи. Судя по количеству тусящих и прогуливающихся, места эти мало изменились за сорок лет. Набережная, центральная площадь, городские парки. Разве что популярный скейт-парк, устроенный в проезде между музеем и ночным клубом, здесь отсутствует. Точнее, здесь в этом месте дорога, проезжая часть. Когда её сделали пешеходной? Убей, не помню.

Осталось определить наиболее перспективную компанию. Гуляющие были в основном обычные для своего времени ребята — рабочая молодёжь отдельно, студенты сами по себе. Школьники есть, но мало. Не то, всё не то. На гитаре «модного» Антонова играют. Скука. Мне бунтари нужны, готовые идти против системы. Потому что в систему я встраиваться не собираюсь. Чем это дело кончится, известно, и меня вообще не вдохновляет по талонам жить. Поэтому я и прошлое своего тела узнавать не рвусь. Хотя можно было попытаться. Откуда-то же меня привезли в вытрезвитель. С кем-то пил значит вне дома. Всё можно раскопать, если сильно постараться. Только зачем? Нет, с чистого листа, так с чистого листа.

Глава 3

Этого паренька я приметил далеко не сразу. Да и то, правильным будет сказать, что он сам себя выдал. Сидел бы себе, да и сидел на своей скамейке. Но спустя минут двадцать нашего с ним сидения он заозирался, начал поглядывать в мою сторону и нервничать. Пришлось мне встать и демонстративно поглядев на отсутствующие на запястье часы, печально пойти прочь. Я уже говорил, что люблю загадки? Парень был загадкой, поэтому я отошёл подальше и вернулся по соседней аллее, чтобы понаблюдать за ним пристальнее. Такая вот профессиональная деформация.

«Фарцовщик», — подумал я вначале. К нему на скамейку подсаживались разные люди и вскоре уходили. Ко мне тоже подсаживались и тоже уходили, поэтому я вначале и не обращал на него особого внимания. Просто люди гуляют, отдыхают после работы и учёбы.

За пятнадцать минут наблюдения к нему подошли четверо и что-то показали в ладони. С каждым он перемолвился буквально парой фраз. Я специально пронаблюдал, что никто ничего друг другу не передавал. Общение было исключительно вербальным.

Наркота? Не похожи эти люди на наркоманов. Да и не передавал никто ничего друг другу, разве что все они без исключения фокусники, и я не успевал засечь этот момент. Что же тогда? Похоже, я наткнулся на интересное явление в родном городе.

После того как к чуваку на скамье подсела девушка и долго с ним болтала, я пошёл с ней на сближение. Кажется, я понял, что происходит, требовалось только проверить мою догадку.

— Девушка, — позвал я. Она испуганно обернулась. — Вам говорили, что у вас очень красивые глаза?

Я не врал. Глаза и впрямь были красивые. Но мне ещё нужна была информация, поэтому я вдохновенно осыпал её комплиментами, на что она хмурилась всё больше. Да ну, ей же не сорок, когда женщину не купишь красивыми словами. Я перешёл на стихи.

— Чего вы хотите? — низким, с хрипотцой, голосом спросила она, не выдержав моего напора.

— Я очень хочу воспеть вашу красоту, но мне не хватает слов. А ещё я хочу услышать от вас заветное словечко, которое сказал вам тот молодой человек на скамейке.

— Какой удивительный бред! — возмутилась она и обошла меня, чтобы больше никогда не встретиться.

— Это не бред. Я очень хочу послушать концерт, потому что болен музыкой, но у меня нет волшебной метки, что все показывают молодому человеку в обмен. Вы не бойтесь, я не из милиции и не из комсомола. А ещё вы очень красивая.

Девушка остановилась, покусала великолепные губы и нехотя ответила:

— Красных партизан, четыре. Три рубля вход.

— О, спасибо огромное. А вы там будете?

— Буду, — улыбнулась она наконец.

— И я буду. Надеюсь, вы меня не обманули, и я приду не зря.

— Как вам не стыдно. Сами только что говорили о великой любви к музыке, и вот уже готовы изменить ей с первой встречной женщиной?

— Она не ревнива. Так во сколько?

— В девятнадцать-тридцать.

— Я приду. Не подведите. Только мы с вами и музыка.

— И ещё два-три десятка человек, — рассмеялась красавица.

— Средь шумного бала случайно… Как вас зовут?

— Познакомимся на балу. Мне пора.

Птичка упорхнула, а я ещё посидел на набережной, понял, что вся передовая молодёжь сегодня собирается на Красных партизан, четыре, и пошёл знакомиться с организатором сего действа.

— Привет, — зашёл я со спины.

Увидев меня, парень собирался задать стрекача, но я его поймал за шиворот и не дал убежать от своей удачи.

— Да погоди ты, я просто поговорить хотел. Не бойся, не из милиции, не из КГБ и даже не полиция нравов. Я музыкант. Вот, услышал, что сегодня квартирник будет. Хотел бы послушать. А может и сыграть что-нибудь.

Парень обмяк в моих руках.

—