Николай Андреев - Гром победы раздавайся! Страница 40

В считаные мгновения из здания вокзала, из депо и со складов в поезд начали запрыгивать люди в одежде железнодорожных рабочих, германских солдат, офицеров, крестьян…

Офицерские вагоны моментально оказались заполнены вооруженными людьми самого дерзкого вида, врывавшимися в купе и забиравшими любое оружие (иногда вместе с часами, украшениями и прочими приятными мелочами) у германцев. С солдатскими вагонами поступили еще быстрей: гранаты, пулеметные очереди, «контрольные выстрелы» по выжившим. Практически никто не успел среагировать: многих смерть настигла во сне.

Офицеров же пощадили потому, что нужны были «языки». Правда, особо важной информации у них добыть не удалось. Так, примерное расписание очередных эшелонов с подкреплением, слухи о расположении карательных отрядов. К тому же в поезде, в грузовых вагонах, удалось разжиться оружием и патронами. Жаль только, что корма для лошадей там не было: Конармии нужно было огромное количество овса, на подножном корме недолго «гулять по тылам».

Врангелевцы заняли этот маленький городок (или скорее большую деревню) прошлым вечером, перебив немногочисленный гарнизон. С местными легко удалось договориться: все-таки свои, не немцы и не поляки. А заодно выяснилось, что утром ожидается состав с подкреплениями для южных армий. Естественно, решили эшелон остановить. Но нужно было действовать без лишнего шума, из-за чего разыграть пьесу «Повседневная жизнь тылового городка». А германцы повелись на нее, не ожидая, что Конармия отважится на такую наглость.

Эшелон отогнали вперед, верст на пять — и там уже взорвали, перекрыв тем самым железнодорожные пути для будущих подкреплений на немалое время. Заодно подорвали железнодорожное полотно, ограничившись тремя-четырьмя зарядами взрывчатки — та подходила к концу. Надо было что-то с этим делать…

ГЛАВА 16

Кирилл и Юденич прильнули к карте Северного фронта.

— Ваше высочество, а не кажется ли вам, что наступление захлебывается? Да, удалось без значительных потерь занять Двинск и Митаву. Но это был успех, достигнутый благодаря всеобщему напору и напалму. Однако части продвигаются все медленней, Десятая и Двенадцатая армии увязли в боях на подступах к Вильне, у Митавы германцы заняли оборону, взломать ее будет делом долгим. Барановичи пришлось обойти, противник создал там укрепрайон еще в прошлом году. Армии продвигаются все медленнее, даже небольшое превосходство в тяжелой артиллерии нас не спасает. Юго-Западный фронт продвигается слишком быстро, вот-вот может возникнуть проблема со снабжением и связью между штабами армий. Горбатовский запрашивает подкрепления: вот-вот выйдет на оперативный простор, понадобятся еще люди и огнеприпасы. Румынский фронт, ослабленный переброской десантных дивизий, может похвастаться только успехами Четвертой армии. В общем, положение своеобразное. Западный и Северный фронт добились прорыва на двух участках, создав угрозу Вильне и увязнув во встречных боях, Юго-Западный фронт продвигается все дальше и дальше, перемалывая австро-венгерские части, Румынский фронт по вашему приказанию стоит на месте, лишь сковывая несколько болгарских и турецких дивизий, которые противник теперь не сможет перебросить к Стамбулу… Нужен успех, Кирилл Владимирович, нужно что-то предпринять, иначе покатимся обратно. Радует, что союзники с девятого апреля уже начали наступление. Свободных частей у Центральных держав нет. Итальянский фронт австро-венгры ободрали как липку, все силы против нашего Юзфронта бросили. Однако на севере противник, судя по имеющимся данным, может начать контрнаступление. Кирилл Владимирович, что вы намерены предпринять?

— Николай Николаевич, взгляните на карту. — Кирилл Владимирович обвел указательным пальцем Литву и Латвию. — Вас здесь ничего не смущает?

— Разве что наш Пинский выступ. Фланги Особой армии оголены. То, что она может выйти к Брест-Литовску, значит не только тактический успех, но и угрозу окружения противником, — Николай Николаевич пожал плечами.

— Все верно, — Кирилл вздохнул. — Могут получиться новые Мазурские болота. Однако не для нас — а для Германии. Особая и Одиннадцатая армии должны выйти к Брест-Литовску. Если армия Войрша или части Бернхарди не станут оборонять этот город, наши силы должны его занять, а затем повернуть к Неману. Вторая армия должна оставить заслоны, необходимые для блокады Барановичей, а затем занять правобережье Немана. Все резервы должны быть использованы для захвата контроля над участком правого берега этой реки длиной в тридцать или сорок верст.

— Но ведь германские части все еще будут оставаться в Литве и Латвии! — Николай Николаевич вздернул подбородок. — Они же не будут сидеть, сложа руки! Хотя… скованные армиями Северного фронта… Кирилл Владимирович, вы хотите окружить несколько кайзеровских армий на этой территории?

— Не совсем. Мы создадим угрозу «котла» между правым берегом Немана, Балтийским морем и Северным фронтом. Подкрепления германцы сюда не смогут подвезти, если нашим частям удастся закрепиться. К тому же противник ограничен в людских ресурсах: союзники уже вторую неделю ведут наступление. Надеюсь, их «операция Нивеля» удастся. Нам нужно просто собрать достаточно сил для прорыва и удержания на протяжении хотя бы нескольких месяцев позиций по правобережью Немана. Северный и Западный фронты должны напрячь все силы ради этого. Юго-Западный фронт пусть сосредоточит силы на северных точках наступления. В крайнем случае, если не удастся добиться успеха, мы вынудим противника ввести резервы. Центральные державы вряд ли выдержат такое напряжение. К тому же части Румынского фронта должны вскоре освободиться. Это заставит германцев заволноваться. Естественно, наш замысел должен быть для них кристально ясен: попытка окружения литовских армий и занятие Вильны. Германцы должны сперва попробовать затянуть прорыв, а если не получится, то начать отводить войска к западу и северо-западу, на линию Либава, Средний Неман, а также к Вильне. А наш Северный фронт получит возможность продвинуться вперед.

— Я не думаю, что это возможно, ваше высочество. Болгарские части уверенно держатся, поддержанные турецкими и германскими дивизиями. Румынский фронт враг еще будет удерживать долгое время. У германцев и австрийцев еще есть силы для создания резервов и переброски подкреплений. К тому же они могут снять части с Западного фронта. Я не думаю, что союзники смогут серьезно продвинуться во Франции и Бельгии.

— Еще не вечер, Николай Николаевич, еще совсем не вечер…

— Ваше высочество! — В комнату вбежал запыхавшийся адъютант. — Только что пришла телеграмма от министра Милюкова.

Министр иностранных дел уже несколько недель пребывал в «турне» в Соединенных Штатах. Конгрессмены и сенаторы все никак не хотели объявить войну Германии. Даже после разрыва дипломатических отношений и серьезного вреда их торговому флоту американцы выжидали. Кирилл надеялся, что Милюков вместе с другими эмиссарами союзников сможет убедить штатовцев вступить в войну. А заодно лидера кадетов удалось сплавить подальше…

Кирилл пробежался глазами по расшифровке послания. Улыбнулся. Сердце застучало сильнее.

— Удалось. Николай Николаевич, американцы все-таки вступили в войну! Только что закончилась внеочередная сессия конгресса. Вильсон смог убедить конгрессменов в необходимости начала боевых действий против Центральных держав. Теперь бы еще узнать, что же происходит в Болгарии…

Фердинанд I Саксен-Готский, царь Болгарии и прочее-прочее-прочее, чей род по бабкиной линии восходил аж к самому Луи-Филиппу «Равенству» Орлеанскому, в последние дни был невероятно взволнован. Как-то все и сразу свалилось на него: Вильгельм требовал от болгарской армии более решительных действий на фронте, посылки нескольких дивизий для обороны Австро-Венгрии от нового прорыва, турки только-только заныли о спешной отправке сил к Стамбулу, для спасения столицы от свалившегося как снег на голову десанта…

В общем, правитель болгарский, как истинный германец, решил, что нет лекарства лучше, чем музыка. Именно ради спасения от повседневной суеты Фердинанд решил посетить оперу. Помпа, сновавшие туда-сюда портные (естественно, нужно было блеснуть перед подданными своим нарядом!), вымученно улыбавшиеся адъютанты, офицеры Генерального штаба, придворные, фрейлины, дочки Евдокия и Надежда.

Царский кортеж был довольно-таки скромен. Три легковых автомобиля охраны, несколько — со свитскими, и один, с открытым верхом, для Фердинанда и семьи. Улицы Софии приветствовали своего правителя свистом и антивоенными выкриками. Когда кортеж заворачивал, несколько подростков смогли каким-то чудом настолько приблизиться к царскому автомобилю, что им удалось закидать его тухлыми овощами. Фердинанд нахмурился, прикрикнул на водителя, помянул на родном германском своих неблагодарных подданных, испортивших царю настроение.