Rein Oberst - Чужой для всех Страница 40

— Не беспокойтесь, Константин, — связной приподнялся повыше, оперся о спинку кровати. — Вы прибыли к нам для корректировки совместных действий в предстоящем наступлении нашей бригады «Сыны земли Мазовецкой» и русской армии. В случае чего, так и будет доложено командиру майору Мазуру.

— Идея хорошая, — согласился Киселев. — Есть только одно требование к вам. Ваш брат не должен покидать лагерь. Он мягкий человек и в случае ареста… — Киселев замялся, — в общем, он знает о нашем существовании. Поэтому, он должен быть с вами. Поверьте, это очень серьезно. Так будет спокойнее и мне и вам.

— Я согласен, — слегка кивнул головой Матеуш. — За лекарствами мы отправим других людей. Какие будут мои дальнейшие действия, Константин? — поляк говорил на довольно приличном русском языке.

— Первое и быстрее – это узнать ближайшее распивание поездов на Берлин. Отправление не из Варшавы, туда сейчас соваться опасно, а с промежуточной станции, наиболее близкой к Кампиносу. Второе, нужна легковая машина, чтобы доставить моих людей до вокзала. Кроме того, на вас ляжет обеспечение их безопасности, когда они будут проезжать по вашей зоне. И последнее, дату и время отправления, знают только я и вы. Задействованные партизаны знают только ту информацию, которая необходима им для выполнения поставленной краткой единовременной задачи. Отъезд группы должен пройти в максимально строгой секретности. До этого момента охрана домика будет за моими людьми. Вашу охрану, в том числе и пани Крысю, отправьте в лагерь. Вы сможете это сделать, Матеуш? — Киселев как всегда при разговоре смотрел пристально, строго в глаза собеседнику, пытаясь влезть ему в душу, понять, искренен или нет перед ним человек.

Матеуш не отвел взгляда, он почувствовал напряженность момента, момента последней проверки русского офицера-разведчика. — Не бойтесь, пан Константин. Я осознаю свою ответственность перед вами. Все ваши требования мы выполним. Для этого нам нужно два-три дня.

— Вот это по-нашему, спасибо, — обрадовался Киселев и крепко сжал руку поляку. — Да, Матеуш, а где находится груз из Центра?

— Два ящика захованы в сарае. Сержант Качмарек вам покажет.

— Хорошо, — Киселев посмотрел на часы. Было начало четвертого дня. «В десять вечера выход на связь с Центром. Надо срочно посылать Следопыта за рацией. Михаил останется здесь, рисковать им нельзя. Он будет старшим в группе», — Киселев поднялся со стула и оперся на раненую ногу и сразу почувствовал, как острые иглы разрывают ее на части. Он скривился, но не застонал. Дотянулся до самодельных костылей, оперся уже на них, вздохнул тяжело и с глубокой горечью произнес: — Да, вояка сейчас из меня никудышный.

— Ничего, Константин, — подбодрил разведчика поляк, — если Юзеф взялся за дело, поправитесь. У меня пуля легкое задело, и то выжил. За две недели отбросите костыли. Будьте уверены.

— Да, отброшу, это уж точно. Достала нога до печенок! — ругнулся Киселев, сомневаясь, понял ли Матеуш двоякий смысл своей фразы. — Выйду, гляну, чем бойцы заняты, — деревяшки застучали по полу. — Матеуш, — офицер остановился посредине комнаты и оглянулся, — мне нужен один ваш выносливый боец, часа на три, но чтобы понимал немного по-русски.

— Нет вопросов. Сержант Качмарек, зайди ко мне, — громко позвал тот начальника охраны через закрытую дверь. Когда сержант появился, Матеш на польском языке отдал команду.

— Стереговы Брода, в вашем распоряжении, Константин.

— Спасибо, Матеуш…

Через четыре часа рация была доставлена. Следопыт – надежный и неутомимый сибиряк, справился с труднейшей задачей, проделав новый двадцатикилометровый марш. И уже вечером Инга, расположившись в сарае и настроив на установленную частоту любимый всеми радистами коротковолновый приемопередатчик «Север-бис», ждала текст шифрограммы от командира. Уставший, с болезненным видом Киселев, закончив составлять шифровку, посмотрел на радистку. — У тебя все готово, ты вышла на связь?

— Я готова, товарищ Константин.

— Это хорошо. У любого разведчика, Сирень, — Киселев, вдруг заговорил поучительно, как будто готовился к этому разговору, — имеется два основных профессиональных риска, и ты, Медведь, запоминай, тебя это касается в первую очередь, — офицер мельком глянул на Михаила. Тот стоял у входа и просматривал подступы к сараю. — Первый – это не доложить вовремя в Центр по причине сомнительности информации, требующей уточнения. Второй – это доложить сомнительную информацию, которая затем не подтвердится. Так вот, мы сегодня даем точную информацию и даем вовремя. Мы вышли на связь с польскими партизанами Армии Людовой. Мы выполнили первый этап операции. Это главное. Это меня радует. Поняла, что я сказал?

— Все поняла, товарищ Константин. Давайте текст шифровки, — Инга подошла к командиру.

— На, возьми, — пальцы офицера немного подрагивали.

Волнение Киселева передалось и радистке. «Спокойнее, — Инга мысленно стала готовить себя к сеансу: — Я слышу эфир. Я растворилась в нем. Я работаю».

Высокопрофессионально застучал телеграфный ключ. Мгновенно понеслись в эфир цифры азбуки Морзе, сливаясь в единую радостную песню, заставляющую усиленно биться сердце любого разведчика. В этот момент, как ни в какой другой, разведчик чувствует свою сопричастность к великой борьбе, к великому общему делу. В этот момент самооценка разведчика поднимается в несколько раз, тем более, если есть достоверная, срочная для Центра информация.

Где-то далеко, за несколько сотен километров от Варшавы фронтовые станции подхватили, усилили комбинации сигналов из «ти-ти, та-та» и перенаправили их на центральный узел связи Главного контрразведывательного управления Красной Армии.

Затаив дыхание Инга внимательно прослушивала необъятный эфир. Вот она слегка вздрогнула и стала быстро принимать ответную радиограмму. Карандаш, сжимаемый ее тонкими, изящными пальцами молниеносно выводил четкие правильные ряды пятизначных чисел. В эту минуту девушка была необычно таинственна и красива. Михаил залюбовался ею, приоткрыв рот.

— Все, товарищ Константин, сеанс связи с Центром закончен. Возьмите, — девушка передала исписанный лист шифрограммы.

Офицер, пользуясь кодовой сеткой, прочел текст. Глаза его засияли, бледное лицо покрылось легким румянцем. Он благодарно посмотрел на Сирень, перевел взгляд на Михаила. — Пойдем, выйдем, Медведь, разговор есть, а то муху проглотишь, — пошутил к месту довольный Киселев.

— Вам помочь?

— Не надо. Давай вперед, — Киселев вышел вслед за Михаилом из сарая. Присел на колоду, закурил. Миша стоял рядом по стойке вольно. — Слушай меня внимательно, младший лейтенант Дедушкин, — Киселев поднял на Михаила улыбающиеся серые глаза.

— Что вы сказали? Я старший сержант.

— Был вчера старшим сержантом, а с сегодняшнего дня стал младшим лейтенантом, офицером Управления СМЕРШ.

Пока Миша осмысливал необычную весть, Киселев закурил и с наслаждением сделал большую затяжку, выпустил дым.

— Да, да! Не сомневайся, Дедушкин, — добавил офицер, увидев недоверчивый взгляд Михаила. — Приказом наркома обороны за успешное окончание курсов вам присвоено первое офицерское звание «младший лейтенант». Поздравляю! — Киселев приподнялся с колоды и пожал Михаилу руку.

Разведчик напрягся от свалившейся неожиданно радостной вести и негромко произнес: — Служу Советскому Союзу.

— Вот теперь мы закрутим гайки фашистам. Вот теперь можно доверить тебе большое дело, — удовлетворенно крякнул Киселев и вновь опустился на колоду. — Присаживайся и ты, места хватит.

— Спасибо, — Миша присел рядом на горку рубленых дров.

— Слушай дальше, — продолжил разговор Киселев. — Центр утвердил первый вариант внедрения в Берлине. Ты и Следопыт – военнослужащие Вермахта, отпускники, едете домой. Сирень – богатая беженка из Прибалтики, едет к своим родственникам. На подготовку группы дается два дня. В общем, внедряйся в шкуру старшего лейтенанта Клебера. Я думаю, ты не забыл о нем, имея математическую память.

— Помню дословно, товарищ Константин, — улыбнулся уже и Миша.

— Мало помнить, надо вжиться в тело врага. Надо быть им как самим собой. Вот твоя задача. Понял?

— Так точно, понял.

— Ладно, посмотрим, как ты продержишься до моего приезда. 24 августа отъезд. С того времени ты управляешь группой и на тебя ложится вся ответственность за выполнение задания. Я остаюсь здесь, до момента излечения, затем выезжаю к вам. Конкретные задачи, явки, пароли получишь перед отъездом. Это приказ Центра. Возражения не принимаются. Вот собственно все. Свободен, младший лейтенант.

— Один вопрос, разрешите.

— Один, разрешаю.

— Следопыту, Степану, что со званием?

— Ему присвоено звание старшины. Он, к сожалению, не учился в институте, как ты. Я тебя официально представлю группе, не беспокойся. Все, Дедушкин, иди. Да, с тебя причитается…