Ревизор Возвращение в СССР 7 (СИ) - Винтеркей Серж Страница 40

Регинка искренне улыбнулась, ей Лехины слова явно нравились.

— Э, генацвале, а почему только девушка пригласил дружить? — с ярко выраженным акцентом спросил рядом стоящий парнишка, улыбаясь во все зубы.

Рядом стоял явно его знакомый и с интересом смотрел на нас.

Интересная парочка. Тот, что с акцентом говорит, очевидный грузин, невысокий, смуглый брюнет, а второй «породистый», как говорила моя первая бабушка, очень напомнил мне молодого Ширвиндта, что видел недавно в театре, высокий, спортивный, амбициозный.

Они приветливо улыбались. Надо с ними познакомиться. Чем больше знакомых, тем лучше.

— Мы всех приглашаем! — улыбнулся я. — Присоединяйтесь.

Генацвале сразу начал знакомиться с Региной:

— Ираклий, — представился он.

А мы с Лёхой одновременно протянули руки второму.

— Семён, — пожал он нам по очереди руки.

Неожиданно. Я думал, его будут звать, как минимум, Яков или Израиль.

Наша внезапно разросшаяся компания оказалась на одной волне, мы очень хорошо побеседовали, посмеялись. Ираклий оказался кладезем анекдотов про грузин, где так хорошо звучал его акцент. Заходили мы в аудиторию уже в более приемлемом для экзамена настроении. Мандраж прошёл, и мы засели за сочинение на четыре часа.

Сочинять я ничего не стал, писал уже проверенный текст, старался писать чисто, без исправлений. Для этого сначала про себя проговаривал фразу или целый абзац, а потом только записывал. Со стороны, наверное, казалось, что я не знаю, что писать. Управился быстро, часа за два с половиной и решил не ждать. А сдал работу сразу, как проверил. Перед выходом оглянулся на аудиторию, ища глазами новых друзей, чтобы попрощаться. И увидел перепуганный взгляд Лёхи. Он жестом спросил меня, что у меня случилось? Подумал, наверное, что я не справился и сдался, не стал писать, всё бросил и ушёл. Сделал успокаивающий жест и вышел из аудитории.

Приехал домой на проспект Мира немного раньше, чем рассчитывал. По дороге заскочил в булочную, купил девушкам пирожных. Надо их подбодрить хоть как-то. А сладкое — это лучшее утешение всех времен.

Девчонки с радостью приняли подношение. Обе уже выглядели намного лучше. Оклемались за утро. Меня накормили, напоили чаем с пирожными и выжидательно уставились на меня, типа, что будем делать дальше?

— Гулять сегодня явно не пойдем, — сказал я. Обе девушки в ответ согласно кивнули. — Надо узнать, где тут почта, домой надо позвонить, — предложил я. — Моя мама как раз на работе… А то они там извелись уже, наверное, в неведении. А вы как? Пойдёте своим звонить? Сможете?

— О, конечно, моя мама тоже на работе, — подхватилась Диана.

— Я тогда тоже домой позвоню, — засобиралась Галия.

— У тебя дома телефон есть? — удивилась сестра.

— У неё отец в пожарной части служит, ему надо, — ответил за подругу я.

Глава 19

7 июля 1971 г.

Батя притащил откуда-то огромного живого карпа и пообещал приготовить нам его на ужин. С нами на почту звонить, естественно, не пошёл, только попросил купить ему пивка жигулёвского.

Не зря говорят, язык до Киева доведёт. Спросил у бабульки, сидевшей на лавке у соседнего подъезда, где здесь ближайший переговорный пункт, и очень скоро мы уже стояли в очереди для заказа звонка.

Галия первая дозвонилась до матери, заказала сразу пять минут и все пять минут протрепалась. Вышла довольная… О чём они говорили, не знаю, сам с мамой в этот момент разговаривал. Все за меня очень переживают. Хорошо, что я позвонил. А то новостей никаких, мама даже вынуждена была искать меня через отца. И на работу ему звонила, и домой…

О, о… Надо батю предупредить. Похоже, мать его сдала нечаянно.

— Ма, а домой бате дозвонилась?

— Да, — возбужденно тараторила мама, — жена его Кира сказала, что всё нормально, вы у его завкафедрой дома остановились, телефон дала. Я туда к вам звонила, но не дозвонилась, ещё больше волноваться начала…

— Мы не отвечаем здесь на звонки, — на автомате перебил её я, пытаясь осмыслить услышанное.

— Паша, но почему?

— Боимся, что кто-то узнает, что мы тут в чужой квартире живём.

— Да все знают!

— И хозяева?

— Наверное… У Киры надо спросить.

— А Кира откуда знает?

— Так она всех на кафедре знает, она же бывшая студентка отца.

— Ма. А ты откуда всё это знаешь? Вы же не общались, вроде, с отцом.

— С отцом не общались… — смутилась мама.

— А с Кирой общались? Ну вы, бабы, даёте!..

Передал всем привет, успокоил, как мог. Обещал звонить чаще.

Диана поговорила с матерью быстрее всех и ждала нас, припрыгивая от нетерпения.

— Ну, что там нового? — спросил я, видя, что у неё язык чешется. — От Тимура слышно что?

— Да! Он маме письмо прислал! Я адрес, вот, его записала. Давайте ему напишем?

— Здорово, — ответил я. — А какой обратный адрес укажем? До востребования? В какое-нибудь почтовое отделение рядом с Горным? А потом каждый день ходить интересоваться, пришло что-нибудь или нет?..

— Наш адрес укажем на проспекте Мира, — предложила Диана.

— Диана, когда ты поймешь уже? Это не наш адрес и не наша квартира! Мы там живем временно. — со вздохом объяснил я. — Расскажи, лучше, что Тимур матери написал?

— Всё хорошо, проходит курс молодого бойца.

Ничего хорошего… КМБ при поступлении в военное училище — это как математика при поступлении в МГУ: кто выживет, тот двигается дальше. Раз Тимур пишет, что «всё хорошо», то либо расстраивать не хочет, либо пишет не он. Но задавать сейчас уточняющие вопросы бесполезно.

— Дай на его адрес взгляну, — попросил я. — г. Рязань, ул. Урицкого-22, Общежитие № 1 РГПИ… РГПИ — это что?

— Пединститут? — предположила сестра. — Вета собиралась в пед поступать.

— Беловой Виолетте… — дочитал я. Понятно. Значит, Ветка и письмо писала. — Напишем письмо, сегодня же, — пообещал я. — Только конвертов надо купить.

— Да, я сейчас куплю, — сестра поспешила встать в очередь.

Мы с Галией вышли на улицу и остались ждать Диану возле почты.

— А у вас дома что нового? — спросил я подругу.

— Всё хорошо. Марат документы собирает в педучилище, понравилось ему тренером быть, так что хочет получить профильное образование, — ответила она и замялась. — Мама спрашивала, долго ли я ещё? Я ей сказала, что всё зависит от тебя, если ты не сдашь экзамены в МГУ, то останешься до августа в Горный поступать… А когда мне ей можно сказать, что тоже в Москву перевожусь?

— Вернёмся и скажешь. Такие вещи надо только глядя в глаза говорить. И собрав предварительно чемоданы на всякий случай. Но это ты уже и сама знаешь…

Галия кивнула и грустно усмехнулась. Видимо, представила реакцию своей мамочки.

А я всё думал над словами моей мамы. Оказывается, вторая жена отца в курсе всех его дел и делишек. Или она святая, или зависимая, или расчётливая. Как-то надо отца предупредить, а то он врёт ей как дурак, а она всё знает и посмеивается втихую над ним. Ещё и с моей маман его обсуждают. Плохо, что на кафедре в курсе, что он злоупотребляет доверием начальника. Слухами земля полнится. Так и до завкафедрой дойдёт…

Вскоре вышла счастливая Дианка с пачкой конвертов в руках.

Батя накрыл стол к нашему возвращению. Был так доволен, глядя на нас, на наш зверский аппетит, что я не стал ему портить момент. Карп, конечно, оказался с кучей костей, но на то он и карп. А приготовил его батя очень хорошо.

После ужина девчонки сели в зале писать письмо Тимуру с Ветой. А мне предстоял серьезный разговор с отцом. Мы с ним сидели за столом на кухне, батя потягивал пиво, а я крутил в руках чашку с чаем.

— Отец, а что за женщина твоя вторая жена? — начал я издалека.

— Женщина, как женщина. Красивая. В меру умная. Хозяйственная. — с лёгкой улыбкой расслабленно ответил отец. — То, что надо мужчине, исколесившему полстраны, прежде чем завести семью.