Консул Руси (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 41

И дальше — больше. Полет фантазии был таким, что Ярослав диву давался от доносящихся до него слухов.

От лихости всего того бреда, что болтали в западной Европе притих даже Папа Римский. Он, в отличие от королей франков и саксов, вдруг внезапно осознал, что такой далекий Василий Феофилович, вдруг оказался таким близким Ярославом. Раз. И из глухих лесов севера ударил по Египту. Да так сокрушительно, что тот не устоял. И что ему ничто не мешало, заглянул к патриарху Рима на огонек и поговорить с ним. Вдумчиво поговорить.

Конечно, он сам не верил во все эти сказки с восставшими мертвецами. Но и не спешил их развеивать. Просто помалкивал, опасаясь привлечь к себе внимание что Ярослава, что до белого кала перепуганных властителей запада.

В общем — с каждым днем становилось все веселее и веселее. Одна беда — Ярославу нее давали спокойно посидеть и позаниматься развитием хозяйства и государства. Бесконечная беготня и суета изматывали. Впрочем, он не роптал и не унывал… особенно глядя на те два десятка греков-родичей из дома Сарантапехос, что прибыли к нему изучать военное дело… Жара в регионе будет что надо! И монголов потом они встретят так, что только пух полетит. Да и торговые их представители рассчитывали очень выгодно поторговать большими партиями его клееных щитов и шлемов. Их ведь теперь можно было продавать всем и много, благо, что дешевы и доступны. Даже халифату…

[1] Конкубина — представительница еще старого, римского института конкубината. Точнее всего переводится на русский язык как сожительница, живущая с мужчиной открыто, но без объявления брака, фаворитка. Чем отличалась от проститутки или случайной связи. Дети, рожденные от конкубины имели меньшие права, чем законные, но большие, чем совсем уж приблудные, нагулянные на стороне.

[2] Флавий Аэций — т. н. «последний римлянин». Трехкратный консул (432, 437 и 442 годы). Наиболее знаменит своей победой над Аттилой в битве на Каталаунских полях в 451 году.

Часть 3 — Медведь-шалун

— Ты… Чудесно пахнешь.

— Геральт! Мы на похоронах!

— Ты чудесно пахнешь на этих похоронах!

Геральт из Ривии, Йеннифэр из Венгерберга

Глава 1

866 год, 8 января, Константинополь

*** Еще одна скучная, но нужная глава

— Ты участвовал в сражении в проливе Карпатос, — обратился Василевс к командиру, что возглавлял флот дома Сарантапехос. — Как Василию удалось победить магометан?

— Я не знаю. — Вполне честно произнес Андреас.

— Не знаешь? Ты же был там!

— Был. Но я видел очень мало. Корабли Яро… Василия пошли вперед, выстроившись в колонну. Это было необычно. Потом с них полетели зажженные стрелы. И очень скоро все вокруг запылало. Но от такого количество зажженных стрел ТАКИХ пожаров образоваться не могло.

— Говорят, что Ярослав… то есть, Василий, — встрял его помощник и заместитель, — применял особые зажигательные снаряды для пращи.

— Греческий огонь? — Оживился Лев Математик, присутствующий при разговоре как консультант, будучи самым эрудированным человеком Империи.

— Он называл жидкость, что там была, духом дерева. Такая прозрачная водица с резким запахом.

— Он не говорил, как он ее получает? — Поинтересовался Лев.

— Какая разница? — Прервал его Василевс. — Ладно. Хотя бы с этим разобрались. Получается, что Василий применил что-то похожее на греческий огонь, придумав как его метать на большое расстояние. Рискованно. Очень рискованно. Он мог спалить собственные корабли.

— Мог, — согласился Лев.

— Но Всевышний ему благоволил и обошлось, — заметил Фотий.

У Вардана от этих слов аж скулы свело. Василевс потер виски, которые вновь стали пульсировать от раздражения. И сдержался от едкого или слишком резкого комментария. Очень хотелось. Но он вспомнился разговор с Василием во время личной встречи…

— А все эти игры — плод их больного воображения, — тогда заметил Ярослав. — Они так привыкли интриговать, что жить без этого не могут. Посади их вместе с молчаливым дубом в одну кадушку — и там какую-нибудь интригу попытаются с его участием провернуть. Константинополь — проклятое место…

Василий сдержал свое слово. И ни он, ни его люди на берег в Константинополе или его окрестностях ни сходили. Сам же он пристал к пирсу на шлюпке и оттуда вел беседу с Варданом, что стоял в двух шагах. Его люди предварительно перебрались на соседнюю шлюпку и отплыли. Аналогичным образом поступила и охрана Василевса, отойдя подальше и не мешая приватной беседе.

— Ты знаешь, почему погибла великая и единая Римская Империя, что простиралась от Либии до Британии и от Междуречья до Испании? — Тогда спросил его Василий и сразу же сам ответил. — Интриги и внутренние распри. Аристократы тянули одеяло на себя. Император — на себя. Как результат — одеяло порвалось. Сначала пополам. А потом западная его часть оказалась разодрана в лоскуты. Восток ждет тоже самое.

— Ты так в этом уверен?

— Мне позволили заглянуть в будущее. Если бы все шло, как шло, то в 1204 году от Рождества Христова Константинополь захватили бы латиняне. Германские варвары. А в 1453 году — магометане, предварительно заняв Малую Азию и Балканы. И это несмотря на то, что в XIII веке с востока вторгнется огромная орда степных кочевников. Новый Аттила, что покорит народы по всей протяженности Великого шелкового пути и пойдет дальше. Если бы не он, то Константинополь под ударами магометан пал бы намного раньше. На пару веков раньше.

— Если бы все шло, как шло? — Пронзительно посмотрев на нашего героя, спросил Вардан.

— Да. И я делаю все, для того, чтобы изменить это будущее. Все, для того, чтобы отразить угрозу от Империи. От всей европейской цивилизации. Ты даже не представляешь, какой ужас ее ждет.

— Поэтому ты отвернулся от христианства?

— Во имя Господа будет убито, замучено и ограблено больше людей, чем во имя всех иных целей вместе взятых. Эта вера как чума будет выкашивать людей. Бог в христианстве — это любовь? Черта-с два! Это жертва… это смерть… это потери… это самоотречение… Сколько уже зарезано людей из-за того, что они верят неправильно? Тех же иконоборцев или иконопочитателей или иных? И поверь — будет зарезано еще больше. Намного больше. Да, в христианстве масса добрых и светлых людей. Но этот Лик Всевышнего чрезвычайно опасен. Ни один Лик войны не принесет столько боли и разрушения, сколько Лик Жертвенности, возведенный в державный статус.

— Если все так плохо, то почему не принял ислам?

— Если бы я думал, что ислам лучше, если бы я думал, что он позволит избежать этой беды, то ни медля ни мгновения, перешел бы в него. Но, увы… ислам не лучше. У него даже больше проблем.

— Поэтому ты принял язычество?

— Я вернулся к старой вере, которая хоть и была не такой стройной, но и не такой разрушительной.

— А все эти Лики? Это твоя выдумка?

— Так думали в древнем Вавилоне, откуда о Всевышнем и узнали иудеи, а через них — христиане с мусульманами. Истоки истинной веры лежат на берегах Тигра и Евфрата в очень далеком прошлом. Но за минувшие века они оказались очень сильно искажены.

— А ислам, это… они поклоняются какому Лику?

— Они поклоняются тоже Лику Жертвенности, что и христиане. Отличие только немного в ритуалах и риторике. Это как Зевс и Юпитер — по сути одно и тоже, но есть некоторые отличия в местных обрядах.

— Верующие в ислам имеют особую силу духа.

— Так и есть. И эта духовная сила дала им немало побед, — согласился Ярослав. — Но она никогда не даст им окончательной победы. Они устанут от самих себя. И это уже породило противоборство тех, кто уже устал, и тех, кто еще горит верой. И в этой борьбе они сожгут и себя, и свои успехи. Но не нужно обольщаться — у христиан лучше не будет. Эти религии настолько разрушительны, что покоя не будет никому — ни им, ни окружающим. Как следствие, в будущем Европа сможет совершить рывок и покорить весь мир. Но только на волне растущего атеизма. То есть, она настолько устанет от христианства, что не зачет вообще никакого бога. И это станет благом…