Александр Мазин - Место для битвы Страница 42

Шестая по счету «невеста» минутку полежала рядом, переводя дух, потом решительно вскарабкалась на поверженного представителя сильного пола и принялась неумело играть боевой флейтой. Духарев не чувствовал в себе достаточных сил, чтобы руководить этой игрой, поглаживал лениво нежные сисечки с крохотными сосочками и сам не заметил, как задремал. И сон ему приснился совсем не эротический, а донельзя странный и загадочный…

Это была гора. Склон горы. Осыпь из довольно крупных камней, по которым было не так трудно карабкаться вверх, то подтягиваясь, то перепрыгивая с одного валуна на другой. Ниже осыпи кудрявилась густая зелень, от которой почему-то поднимался влажный грибной дух, словно ранней осенью где-нибудь на Карельском перешейке. Но это точно был не север, а самый натуральный юг. И небо было южное, и солнце шпарило с неимоверной силой. Злое было солнце, чужое, яростное.

Серега был не один. Справа от него упорно, покряхтывая, лез наверх Устах. А впереди – еще двое. Легкий ловкий Машег и некрупный незнакомый парень в нурманских доспехах. Машег время от времени помогал этому парню: то плечо подставит, то, вскарабкавшись выше, руку подаст.

«Чего это он?» – удивился Духарев странной заботливости хузарина. Больше он ничему не удивлялся, только упорно лез наверх, смахивая ручьями текущий пот. Не удивительно: в полной выкладке на такой жарище. Но пить, как ни странно, не хотелось.

Потом осыпь исчезла, и они вчетвером оказались уже наверху, в узкой долинке, спускавшейся к маленькому озерцу.

Духарев наконец увидел лицо четвертого. Это оказалась почему-то погибшая жена сотника Халли. Без каких-либо ран, только довольно грязная. Впрочем, сам Серега вряд ли был чище.

– Вода! – выдохнул Машег, и все четверо, позвякивая амуницией, рысцой устремились вниз.

Откуда он выпрыгнул, непонятно. Трава была слишком короткой. Странный некрупный зверь с невероятной быстротой метнулся к нурманке. Когти скрежетнули по кольчуге, женщина взвизгнула и отшвырнула зверя прямо на Устаха. Но Устах был урожденным варягом, и меч возникал у него в руке раньше, чем голова успевала об этом подумать.

Хлесткий рубящий удар отшвырнул тварь в сторону. Зверя юзом протащило по траве прямо под ноги Машегу. Хузарин рубанул саблей. Мощно, с оттягом. Непонятный зверь опрокинулся на спину, быстро-быстро забил задними лапами. Но кровь из него так и хлестала, и минуты не прошло, как тварь затихла.

– Ну ничего себе здесь ящерки! – пробормотал Устах, покачивая головой.

Серега наклонился над убитым зверем. Н-да…

Гладкое коричневое тело с россыпью желтых пятен. Мощные задние лапы с длинными кривыми когтями, маленькие передние… Крупная круглая голова, пасть с таким арсеналом, что любая акула позавидует. М-да… У их ног лежал прекрасно знакомый Сереге по фильмам и рисункам самый настоящий тиранозавр. Только совсем небольшой. Размером с ротвейлера…

Глава 30

Зомби

Дверь тихонько стукнула, и от этого звука Серега проснулся.

В избе определенно кто-то был. И этот кто-то – совершенно точно не одна из вчерашних девчонок. Потому что пахло от незваного гостя не сладкой девочкой, а кожей, дымом и мокрым железом.

Точно, железом! Духарев услышал слабый металлический шелест. Очень знакомый. Такой звук, когда поворачиваешься, издает панцырь из стальной чешуи. Черт! Серега видел только светлую каемку вокруг двери. Что за дурная привычка делать стены без окон! А в Серегиной голове уже включился анализатор. Движется скрытно, значит – чужак. Оружный. Опытный, поскольку носит дорогую броню. Кто? Степняк? У степняков стальной панцырь – редкость. Только у самых лучших. Какой-нибудь уцелевший печенежский батыр? Или вожак скрытно подошедшего ночью еще одного отряда? Дурацкая беспечность: варяги, понадеявшись на местных, не выставили дозорных. Расслабились, блин, победители!

Притворяясь спящим, Сергей попытался вспомнить, куда положил меч. Кажется, на лавку. На ту, что ближе, или ту, что дальше? Нужно вспомнить, потому что возможность сделать бросок будет только одна.

«На лавку я его положил или нет?»

Неизвестный сделал шаг и, вероятно, повернулся, потому что металлический звяк повторился. Ага, вот он! Сергей наконец разглядел смутный силуэт.

А может, это не печенег? Тогда – кто? Кто ты, мать твою?..

Человек сделал еще один шаг…

«Куда же я все-таки положил меч? – подумал Духарев.– Варяг, блин! Десятник! А! Где наша не пропадала!»

Толкнувшись спиной, Сергей гибким рывком перекатился на корточки и, разгибаясь, мощно и резко толкнул незваного гостя ладонями в живот. Ладони ощутили твердый холодный металл, а незнакомец хрюкнул, полетел спиной в дверь, распахнул ее и вывалился в сени. Свет наконец проник в комнату, Сергей углядел меч (не на лавке, а на стене), сорвал, стряхнул ножны, рванулся вперед…

Ах ты, мать!..

В узких сенях, на земляном полу, лежала, нет, уже не лежала, а поднималась неловко, неуклюже, как механическая кукла, одетая в броню женщина. Она пучила на Серегу помутневшие глаза… И не дышала! Еще бы ей дышать, если ее сожгли вчера на погребальном костре!

Духарев сам с шумом выдохнул воздух, попятился.

Женщина, убитая жена Халли, оперлась на колено…

Приехали! Призрак! Ох, не в добрый час Серега вчера Бабу Ягу вспоминал!

Черт! Призрак же должен быть бесплотным! Хрен там, бесплотным! Ладони Духарева еще помнили твердость панцыря и упругое ощущение плоти под ним!

Призрак – или зомби, или хрен знает что – медленно поднимался. Бледно-синий, жуткий… Духарев отшатнулся назад и уперся спиной в закрывшуюся дверь. Пальцы его плотней обхватили шершавую рукоять…

Призрак распрямился… и шумно втянул воздух. И щеки его, то есть ее, начали понемногу розоветь.

– Ума лишился? – сипло, с заметным нурманским акцентом, проговорил «призрак».

– Ты мертвая? – задал идиотский вопрос Духарев.

– С чего ты взял? – нурманка восстановила дыхание и тут же надменно выпятила губу.

– Но тебя же вчера убили. И сожгли! – пробормотал Духарев.

Нурманка поглядела на него, как на полного придурка… И вдруг начала хохотать.

И никак не могла остановиться.

– Эй! Прекрати! – потребовал возмущенный Духарев.

Нурманка зажала рот ладонью, еще с полминуты тряслась от хохота, потом успокоилась. Все-таки красивая баба. Даже синяк на щеке и бурый рубец поперек лба не особо ее портят.

Нурманка сказала что-то по-своему и опять хихикнула.

– Что, не понял?

– Я говорю: может, ты от того ум потерял, что пережеребился? – произнесла она насмешливо.

– Что за глупости! – Духарев сообразил, что все еще держит меч наготове, и опустил его.– Значит, ты живая?

– Ты огорчен? – нурманка одарила его иронической улыбкой.– Хочешь меня потрогать? Или – отпахтать? Неужто не наскакался?

Тут Духарев вспомнил, что он – голый, и с некоторым удивлением обнаружил…

– Подожди здесь! – сердито сказал он.– В комнату не заходи, понятно!

– Да уж не зайду,– пробормотала нурманка, задирая кольчугу и поддевку и растирая живот.– Эдак ты мне все нутро отшибешь.

– Извини! – крикнул Духарев, поспешно одеваясь.

Тут в сени влетел Машег:

– Серегей!

– Чего? – Духарев выскочил, проворно застегивая ремень.– Печенеги?

– Где? – вскрикнул хузарин, озираясь.

– Нет, ну надо же! – проговорила нурманка, упирая руки в бедра. – Слыхала я, что вы, варяги, дурковаты. Но чтобы настолько…

Духарев поглядел на Машега, Машег – на Духарева. Потом оба – на нурманку.

– Ты откуда взялась? – спросил хузарин.– Тебя же убили!

– Руку дай! – нурманка задрала панцырь и рубаху, схватила хузарина за запястье, прижала его ладонь к своему животу.– Ну? – спросила она.– Теплый?

– О! – протянул Машег.– Оч-чень! – и быстро пригнулся, уворачиваясь от затрещины.

– Эй-эй! – воскликнул он.– Ты же сама!..

– Стоп! – скомандовал Духарев, перехватывая новый удар.– Прекрати, сказано! – рявкнул он, с силой сжимая запястье женщины.

– Отпусти, медведь! – завизжала она, свободной рукой нашаривая на поясе нож.

Духарев выпустил ее и быстренько покинул сени. Машег уже был во дворе.

– Слышу, у тебя шум…– сказал хузарин.– Вот и прибежал. Вот шальная баба!

– Ты молчи, задохлик! – огрызнулась нурманка.

Хузарин не обиделся, а ухмыльнулся.

– А животик у тебя… те-е-еплый! – протянул он и подмигнул нурманке.

– Жеребцы! – буркнула женщина.– Небось, тоже полдюжины девок ночью перепортил, а все мало!

– Завидуешь? – усмехнулся Машег.

– Тебе, что ли?

– Девкам!

– Чего? С таким коротышкой?

– Коротышкой? – Машег ухмыльнулся еще шире.– Ты, баба, погляди сначала, а потом уж языком болтай. Показать?

– Машег! – рявкнул Духарев.– Прекрати! И ты,– он повернулся в нурманке,– тоже посовестись! У тебя мужа вчера убили, или ты забыла? Не жалко?