Александр Конторович - Главное - вернуться Страница 42

– Эк!

И вылетевший из моей другой руки топор от всей души долбанул куда-то в район груди второго полицая.

Прыжок вперед!

Вот он!

Стоит, держится обеими руками за грудь. Попал я в него обухом, но и это здоровья уж точно не прибавило. Так что заорать сразу он не смог. А теперь… уже и не успеет…

Так… с этими все… А что у вас, ребята, в рюкзаках? Вернее, на поясе и в карманах?

Наган имеем. В кобуре. И патронов чуток. В кармашке кобуры и в кармане.

А ключ?

От камеры ключ?

Нет ключа. Ни при себе, ни в столе.

А дядька-то вообще здесь?

– Дядька Хрисанф!

Тихо.

И обе двери заперты.

– Дядька Хрисанф!

– А?

– Живой ты?

– Хто тута?

– Да я это! Палыч!

– Ты зачем тут? Не ровен час, фрицы придут или эти… христопродавцы…

– Немцы спят, а полицаев я задавил. Их всего двое и было-то. Жаль оружие я свое не нашел, быстрее вышло бы.

– В колодце твои железяки. Прямо внутри. Второе бревно толкнешь, оно и повернется. Там все и лежит.

– Сам и достанешь! Где от двери ключ, знаешь? Замок тут больно здоровенный, не сломать.

– Не знаю. Тот, что дверь закрывал, наверх ушел, даже связкой позвякивал в такт шагам!

Отыскав на двери окошко (видать, для подачи пищи), я его открыл.

– Держи!

И просунул туда трофейную винтовку с патронами.

– А ты как?

– Мне хватит, на крайняк, еще кого раздену. Жди тут. Постараюсь не задерживаться там особо…

Поднявшись наверх, я осмотрелся. И куда же теперь мне идти? В левом крыле спят немцы. Так что, по логике вещей, полицаев там быть не должно. Значит, идем в правое крыло, там у них должна быть дежурка. Там небось и дрыхнет ключник. Осторожно приоткрыв дверь, я присел на корточки и выглянул в коридор. В его конце на стену падал отблеск света. Это что у нас там такое? Дверь. Неплотно прикрытая. Ага, стало быть, там дежурный и сидит…

Шаг, еще шаг – не слышит? Нет. Спит? А почему бы ему и не спать? Два поста, да еще два десятка немцев в доме. Какой дурак сюда полезет? Ну, это он так полагает, я-то себя за дурака не считаю…

Вот уже дверь совсем рядом, за ней слышны какие-то звуки. Кто-то сопит – во сне? Какие-то шелестящие звуки, это еще что? Чем работать будем? Их там, как минимум, трое. Стрелять нельзя, подниму немцев. Остается топор. Все же не зря я его прихватил…

Еще метр, еще…

Шелестение прекратилось, послышался звук отодвигаемого стула и шаги. Кто-то шел к двери. Я прижался спиной к стене, справа от двери.

Дверь распахнулась, скрывая от меня вышедшего в коридор полицая. Он повернул налево и затопал сапогами, удаляясь от двери. Быстрый взгляд из-за двери – по коридору шел крепкий парень в гражданской одежде, но с белой повязкой на руке. В руке он нес чайник. За водой пошел? Ну, пару минут он на это точно потеряет, а я за это время, не то что ключи, полдежурки уволочь сумею. Стараясь не скрипеть половицами, я скользнул в комнату.

Справа и слева от двери по топчану. На них сладко дрыхли сменившиеся с постов полицаи. Ну, счастлив ваш бог… Считайте, что повезло вам сегодня… Прямо напротив двери стоял стол, на котором горела керосиновая лампа и лежал немецкий красочный журнал. Вот даже как! Читаем или просто картинки смотрим? А где ключи? Ящик стола? Пусто. Тумбочка? Тоже нет ничего интересного. Где же ключи?! Что, дежурный их с собою носит? Тогда извини, милок, сам напросился…

Вытащив нож, я подскочил к спящим полицаям. Спящий человек, если его ударить ножом, как правило, хрипит и дергается. А вот проснувшийся – нет. Только он понять не должен, что же вокруг него происходит… ну, раз не должен, то и не поймет…

Толчок левой рукой в плечо.

Лежавший на спине полицай приоткрыл глаза…

Закрыв ладонью его рот, я резко и быстро ударил его ножом под ребро.

Он дернулся и выгнулся дугой. Э-э, нет, дорогой, упасть на пол я тебе не дам… Готов…

Теперь второй.

Этот спит на боку, лицом к стене.

Наклонившись к уху, я шепчу ему: 'Ты куда водку дел?'

Сонный детина повернулся ко мне и, открывая глаза, но еще так толком и не проснувшись, пробормотал: 'Чего?'

Оп! И моя ладонь накрыла его рот.

Р-раз! Второй…

Теперь к двери, ждем дежурного.

Вот он затопал по коридору, подходит… вошел…

Рывок!

С грохотом покатился по полу чайник, расплескивая вокруг воду…

Окровавленный клинок уперся дежурному чуть ниже глаза.

– Где ключи?

– К-к-какие ключи?

– От холодной.

– С-с-староста с собой унес…

Ах ты ж, падла! И здесь Немков мне нагадить сумел! Что ж его тут, до утра ждать теперь?

– Запасные есть?

– Нет…

Черт! Что теперь делать? Сбивать замок топором? Переполошу весь дом. Ломом выворотить? А есть ли тут лом?

– Лом в доме есть?

– Е-есть, на пожарном щите.

– Где щит?

– Там… – дрожащая рука указала на левое крыло.

Совсем красота… у немцев лом. И что теперь делать прикажете?

– Дверь туда заперта?

– Не знаю… у меня от этих дверей ключей нету…

– Пароль у немцев есть?

– Чаво?

Так, от него толку более не будет. И чего теперь с ним делать? Совсем еще сопляк, хоть и здоровенный. Прирезать его я могу мигом, только вот… щенок же еще совсем… те, на топчанах, постарше были, с них и спрос другой.

– Оружие у тебя есть?

– Есть, винтовка. В шкафу стоит.

– А еще там что есть?

– Еще ружья всякие.

– Ну-ка, – развернул я его лицом к шкафу, – давай показывай.

Нож мой перекочевал ему в район поясницы.

Он осторожно шагнул вперед, протянул руку, открывая створки.

Что тут у нас?

Две винтовки, наша трехлинейка и какая-то незнакомая. Охотничье ружье, рядом на гвозде висит патронташ.

Ого!

На полке лежат гранаты, три штуки. Это уже веселее…

Больше в шкафу ничего не было, только на самом его дне стояла пара сапог. Новенькие, как раз мой размер. Хромовые, что уже неплохо… Надо будет их с собой захватить…

Чего с этим обалдуем-то делать?

– Тебе сколько лет?

– В-в-восемнадцать…

– Чего не на фронте?

– Я б-больной, заикаюсь я…

– А в полицию служить пошел, здесь заикание не мешает?

– Т-т-так есть хочется…

– И как тебе этот кусок поперек горла не встал еще?

– Д-д-дяденька, не убивайте меня! Я вам что хотите сделаю!

Хм… Отправить его за ломом?

А что, вариант… Немцы его видели и запомнили. Да и появление дежурного полицейского всяко понятнее, чем визит угрюмого мужика с обрезом и топором.

Взяв с полки гранаты, я выдернул у одной из них чеку.

– Видишь? – сунул я ее под нос дежурному.

– Да…

– Чуть не так вякнешь, брошу ее тебе вослед. Там тебе и карачун, усек?

– Да…

– Сейчас пойдешь к немцам и принесешь мне лом с пожарного щита. Я следом пойду, совсем рядом, видеть тебя и слышать буду. Так что, сам понимаешь…

Он часто-часто закивал головой.

– Ну, тогда пошли, дорогуша… И помни – я рядом!

Мы прошли по коридору, миновали центральную комнату и уперлись в дверь. Полицай обернулся на меня, и я выразительно качнул наганом, указывая на нее. Вздохнув, он повернулся к двери, взялся за ручку… Чуть помедлив, толкнул. Против моего ожидания, она отрылась неожиданно легко, даже не скрипнула.

Небольшой коридор, короче, чем в правом крыле дома. Дверей только две. Одна сбоку и одна в конце коридора. Обе закрыты, и никакого движения за ними не слышно. На стене сбоку висит пожарный щит. Вот и лом на нем имеется. Около щита на полочке стоит горящая керосиновая лампа.

А прямо под ней на стуле развалился немец с карабином на коленях…

Видно было, что в тяжкой борьбе с Морфеем последний одержал убедительную победу. Часовой крепко спал…

Снова обернувшись ко мне, полицай глазами спросил – что делать?

Стволом нагана я недвусмысленно указал ему на пожарный щит.

Судорожно сглотнув, дежурный снова двинулся вперед.

Я остался стоять у двери, держа полицая и немца под прицелом. Только чуть сместился в сторону, так, чтобы они оба были бы у меня приблизительно на одной линии.

Нет, я, конечно, все понимаю. Тыл, два поста полицаев, дежурный, но, уж коль поставили тебя на пост, будь любезен соответствовать… Непривычно видеть такое разгильдяйство со стороны фрицев.

Полицай осторожно, стараясь не дышать, снял со щита лом и, держа его на вытянутых руках, отступил на шаг.

И в этот момент немец открыл глаза…

Ну, вот представьте себе такую картину. Сидите вы мирно на посту, дремлете вполглаза, или даже основательнее. И вдруг обнаруживаете перед собой неведомо кого, да еще и с ломом в руках! Причем данный лом поднят над сонною головой! И какие будут у вас мысли? Уж навряд ли в голову придет то, что таким образом от вас мух отгоняют…

Вот и немец думал аналогично.

Глаза его буквально вылезли из орбит, и, роняя стул, он метнулся в сторону. А поскольку бежать к ломодержателю было бы непростительной глупостью, он и прыгнул в единственно доступном для него направлении. Ко мне. Видел ли он при этом к кому скачет, так и осталось загадкой. Скорее всего, нет, ибо глаза его были прикованы к угрюмой железяке, поднятой над его башкой.