Ольга Тонина - Война в Арктике. 1942 год. Операция "Вундерланд" Страница 42

Внимательный читатель, наверное обратил внимание на то, что командир "Хиппера" равно как и командир "Тускалузы" постоянно ошибались с идентификацией друг друга. Такая ошибка достаточно типична для истории войн, и только в фантастических романах современных писателей, или фантастических произведениях участников войн, выдаваемых за мемуары, корабли, самолеты и танки определяются за доли секунды, при этом даже успевают заметить и модификацию той или иной модели техники, и принадлежность к тому или иному подразделению. Но у нас не фантастический роман. Мы говорим о реальной истории. Командиру "Тускалузы" помогли два факта - знание того, что "Тирпиц" и "Бисмарк" существовали всего в двух экземплярах, причем, "Бисмарк" был потоплен год назад, а также выловленные моряки с потопленного "Тирпица". То есть линкоров с четырьмя башнями у Германии больше не было! Перед Джеллитом был тяжелый крейсер, который он называл "Хиппер", хотя это мог быть и однотипный "Принц Евгений" - для Джеллита разницы не было. Он знал что перед ним не линкор, а тяжелый крейсер, и этого было ему вполне достаточно.

Другой вопрос, откуда у "Тускалузы" появился "избыток" скорости? Вот, что по этому поводу рассказывает сам Джеллит:

"…Я смотрел на убегавших нацистов, и вспоминал свой первый неудачный сексуальный опыт в скаутском лагере. Мы тогда поймали симпатичную негритяночку, сорвали с нее одежду, и растянули на земле в лесу, привязав ее руки и ноги к деревьям. Тогда от перевозбуждения, при виде обнаженного женского тела, я кончил, не успев даже начать. Что-то похожее происходило и сейчас - я видел нацистский крейсер, но главный калибр "не стоял" из-за большой дальности. Требовалось какое-то оригинальное пускай и рискованное решение. Тогда в лагере, я выкрутился, использовав вместо члена пустую бутылку из-под "Кока-Колы". Конечно это не дало мне всех ощущений полового акта, но как она стонала и кричала от этой бутылки! И я принял решение, вызвав на связь старшего механика Смита Мак Колина:

- Делай что хочешь, но мне нужно еще хотя бы два узла скорости!

Да, я толкнул своего подчиненного на нарушение инструкций. Я знал, что он даст команду увеличить предохранительные уставки срабатывания аппаратуры управления энергетической установкой крейсера, и мы пойдем с давлением в котлах выше проектного. Чем это чревато объяснять не нужно - почитайте Марк Твена, который красочно описал нашу американскую забаву - гонки речных пароходов. Очень часто эти гонки заканчивались очень печально - паровые котлы взрывались, разнося в клочья пароходы вместе с пассажирами и экипажами. Существовал риск и сейчас, но… Военная техника делается всегда с определенным запасом прочности. И этот запас можно использовать. Правда зачастую после такого использования, техника требует капитального ремонта, или становиться непригодной к эксплуатации, но на кон было поставлено слишком много. Утереть нос англичанам! Кстати, где они? Ну да ладно!

Какое-то время ничего не происходило, а затем я почувствовал, что вибрация палубы под ногами усилилась. "Тускалуза" набирала ход! Отлично! Если не взлетим на воздух, то через три-четыре часа погони мы сумеем достать этого нациста, а там - там достаточно одного-двух попаданий, чтобы он хоть на время снизил ход, хотя бы на четверть часа. После чего его песня будет спета! Артиллеристы "Тускалузы" превзойдут самих себя, чтобы достать этого ублюдка!

Время от времени, я отдавал приказания дать залп главным калибром, одной из башен. Снаряды ложились с недолетом, но этот недолет становился все меньше. Всех нас охватывал азарт. Да, пока нацистские корабли для нас недосягаемы. Но! Все видят, что погоня идет успешно - механики делают все невозможное, чтобы сократить дистанцию и дать работу комендорам - и скоро черед пушек! У нас все получится! С такими экипажами не может не получится! Недолет уже около двух кабельтовых! Пускай дразнятся эти наци!

А они действительно дразнились - нацистское соединение выбралось из зоны низкой облачности на "чистое" море. И сейчас немецкие корабли посверкивали вдали, как недосягаемые бриллианты в ювелирном магазине за пуленепробиваемой витриной. Пока недосягаемые. Еще час или два погони и мы их сможем зацепить! И видимо нет никакого "Шеера" поблизости!

- Сэр! На экране радара на кормовых углах групповая воздушная цель! Высота четыре тысячи ярдов. Около восьмидесяти-ста самолетов. Дальность около тридцати миль!

Я поперхнулся. Это нечестно! Я почти победил! Еще бы пару часов… Что делать теперь? Повернуть обратно? Ведь я иду к этой зоне с чистым морем и чистым небом - там для этих орлов Геринга будет сущее раздолье, а здесь среди низкой облачности… Но если у немцев имеются радары на самолетах? Тогда я только сам создам себе трудности! Они будут меня видеть, а я их нет! При наличии у немцев опытных пилотов… Пилоты опытные - новичков летать над морем не отправят! Значит решено - идем прежним курсом и пытаемся отразить налет в открытом море с чистым и ясным небом!

- Всем кораблям соединения! Воздушная тревога! Приготовиться к отражению воздушной атаки!

Я почувствовал, что моя мошонка и задница покрываются липким потом. Эти выкормыши Геринга способны значительно уменьшить мощь моего соединения, но выбора нет - если я поверну обратно - нацистский крейсер будет отслеживать мои перемещения и все равно наведет на меня самолеты.

Я стиснул зубы и приготовился к появлению на сцене люфтваффе…."

* * *

Снова обратимся к воспоминаниям командира "Адмирала Хиппера", Эриха-Марка Цурзеемана, его книге "Проклятый "Вундерланд":

"… После войны стало модным искать виновных, или как говорят русские, искать того, кто сломал стрелки от часов. Очень многие военные историки виновником провала операции "Вундерланд" сделали меня. Их обвинения состояли из двух пунктов:

1, По их мнению я должен был послать эсминцы в торпедную атаку.

2. Я должен был воспользоваться преимуществами своей системы управления артиллерийским огнем и большей дальностью орудий главного калибра, чтобы вести огонь при отходе.

Рассмотрим все по порядку.

Начну с эсминцев.

Для эффективной торпедной атаки нужно либо массированное применение торпед с нескольких направлений, либо стрельба с близкой дистанции. И в том и в другом случае эсминцы должны войти как минимум в сферу действия орудий среднего калибра вражеского соединения. Это риск. Причем неоправданный. Эсминец - не крейсер - его живучесть весьма проблематична - достаточно одного попадания снаряда и половина его энергетической установки выйдет из строя. И ради чего? Ради того, чтобы какая-то из торпед выпущенная с предельной дальности возможно попала в цель? Я ведь не смогу вернуться и добить противника - у меня приказ беречь корабли! Если выпускать торпеды с меньшей дистанции - растет риск повреждения эсминцев, которые либо придется бросать (ответственность за это нести мне, а не послевоенным критиканам), либо спасать - вступая в бой с противником. А ведь именно это врагу и нужно - пока я буду пытаться прикрыть поврежденный эсминец, подтянуться другие крейсера и линкоры врага и вместо одного крейсера я получу целое соединение, которое запросто со мной разделается. Так ради чего рисковать? Атака эсминцев имеет смысл после удара, которое нанесет люфтваффе - тогда у противника появятся подранки, у которых упадет скорость, и противнику либо придется разделиться, либо прекращать преследование. Итак, первый пункт обвинений - абсолютная профессиональная некомпетентность критиков, и спорить о нем дальше - глупо.

Пункт второй - стрельба по противнику. Его можно отбросить по той же причине - он вызван абсолютной профессиональной некомпетентностью критиков, что совершенно неудивительно, так как ни один из современных военно-морских историков никогда не служил на флоте, и никогда не командовал кораблем. Такие люди меряют все табличной скорострельностью и табличной толщиной брони. Однако реальность отличается от табличек. Есть такой термин - "контузия" механизмов. Под ним подразумевается повреждения механизмов от близких взрывов - например, взрыв упавшей рядом с кораблем авиабомбы. Корпус корабля встряхивается с той или иной силой, в результате чего некоторые из механизмов могут выйти из строя или перестать нормально работать. Стрельба главным калибром - тоже приводит к встряхиванию корпуса корабля и его содержимого. Конечно, сила встряхивания при этом меньше, чем при близком взрыве бомбы, но она есть! И от этого прежде всего страдает система автоматического управления энергетической установкой корабля. И здесь проявляется главная беда "Хиппера" - котлы с большим рабочим давлением пара. Их беда в том, что они потребляют меньше воды, чем обычные корабельные котлы. Любой залп главного калибра вызывает небольшой сбой в работе насосов, качающих воду и топливо, а также в работе вентиляторов. Кроме того, от встряхивания возникает кратковременное нарушение в системе автоматики. В результате совмещения данных факторов возникает небольшая ошибка в соотношении расхода воды, температуры пара, количества топлива, количества воздуха - система автоматики начинает эту ошибку компенсировать. Компенсация сигнала идет по принципу - ошибка минус - компенсация плюс; ошибка плюс - компенсация минус, и далее вводится компенсация с обратным знаком но меньшей величины и так далее с затуханием и постепенным уменьшением сигнала. В теории все выглядит здорово. Но на практике есть одна особенность. Если мощность установки перед появлением ошибки была 100%, то компенсация идет не в диапазоне плюс-минус пять процентов - 95-105%, а в диапазоне 90-100%, то есть мощность энергоустановки снижается. Почему так? Потому, что превышение температуры или давления пара свыше рабочих величин, считается уже либо предупредительным, либо аварийным сигналом и система настроена на уменьшение этих параметров до уровня ниже критических величин. Почему так сложно? Из-за высокого давления пара - 80 кгс/см2. Металл котла при таком давлении (плюс высокая температура) работает на пределе прочности - если давление или температуру повысить и добавить периодическое встряхивание котлов (стрельба главным калибром) то есть достаточно большая вероятность того, что после очередного залпа, какой-то из котлов выйдет из строя, в лучшем случае запарив все котельное отделение, и обварив личный состав, либо взорвется и разнесет в клочья весь отсек.