Король Руси (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 42

— Уличных боев, судя по всему, не избежать, — заметил Великий бастард, спустившийся на земле вместе с королем.

— Терпение мой друг, терпение.

— Ты думаешь?

— Слышишь? — Произнес Иоанн, когда ветер принес отзвук рожка.

Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-ту-ту-ту-ту-у-у.

Надрывался тот.

Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-ту-ту-ту-ту-у-у.

— Что это?

— Моя конница встречает хитрого Герая с другой стороны ворот. Вступать в городской бой для него сейчас — потерять свое войско. А вместе с тем и все шансы на успех. Если же он отступит с как можно большим отрядом, то сможет угрожать мне вторжением в любой момент. Поэтому навязать ему бой в городе практически не реально. Он не так глуп.

— Но он мог бы победить. Ты сам говорил, что эти плоские крыши открывают для янычар большие возможности.

— Это понимаю я. Это знаешь ты. Но осознает ли это бывший хан? И главное — готовы ли янычары драться здесь до последней капли крови?

— Хм… — заметил с улыбкой Антуан, скользя взглядом по пехоте короле. Пехоте, которая бы очень пригодилась там — в Бургундии, для решения всякого рода бед его брата…

[1] К 1475 году по 1–2 роты аркебузиров государевой службы Иоанн обязал содержать все более-менее крупные города, упразднив городовые полки со ссылкой на свои кампании былых годов. Чем подтолкнул бывших дружинников идти на службу в уланы и командирами в пехоту.

[2] Старые шлемы (полусферически с козырьком, наносником, наушами и составным назатыльником) он передал в кавалерию, как и длинные образцы ламеллярной чешуи, которую теперь производил только для улан. Гусары, как и пехота, получали укороченный и облегченный вариант чешую.

[3] Из-за отсутствия кирас Иоанн пока сохранил у улан большие каплевидные щиты, прекрасно защищающие тело при копейной атаке.

[4] Волга в этих местах шириной более километра.

[5] К 1475 году Иоанн сумел наладить не только улучшение селитры из селитряниц поташем, превращая ее в смесь натриево-калиевой, а потом еще и гранулирование получаемого из нее пороха, смачивая получаемую пороховую мякоть крепкой самогонкой и формуя. Затравочный же порох был мелкой трухой, остающейся после гранулирования (его осуществляли дроблением слипшихся плиток пороха и калибровкой через сито получаемых обломков).

[6] Иоанн заменил волынки в атакующем марше на флейты. Точнее на ее средневековую разновидность — fife. В итоге British Grenadiers song, какой подражали скоморохи при сочинительстве этой музыке, стала еще больше похоже на оригинал. Волынки были оставлены в походном пехотном марше — кавере на Scotland the Brave.

Глава 10

1475 год — 2 декабря, Минас Итиль

Капитан роты аркебузиров, а ныне комендант крепости Минас Итиль Алексей Кулаков вскочил от криков. Он решил прикорнуть после обеда, благо, что дел никаких особых не было. Но не дали.

— Что там? — Хмуро спросил он, выглянув из двери к дежурному.

— Неприятель, командир, — ответил вместо него вбежавший вестовой.

— Твою… — прорычал Алексей и спешно начал собираться.

Надел сапоги, которые полагались ему как командиру. Накинул колет[1]. Быстро застегнулся. Накинул лямки портупеи и опоясался ремнем с прилаженной к нему испанской эспадой — офицерской привилегией. Приладил личину. Потом шлем. И вышел во двор, где все было охвачено суетой.

— Где они? — Рявкнул командир.

— Так вон, — махнул один из аркебузиров, — с заката идут.

Алексей поднялся на земляной вал и некоторым беспокойством уставился на виднеющихся вдали людей. Довольно большая толпа…

После того, как в мае 1475 года войско короля Руси разгромило Менгли Герая под Сараем и Хаджи-Тарханом ситуация в степи стабилизировалась. Тимур-хан и его племянники укрепились в своем положении, ибо их поддерживал сам Иоанн. А тот показал, что не только силен, но и жесток в должной степени. Потому как его кавалерия, навалившись на отступающего противника за Хаджи-Тарханом, вырубила там почти всех. Разве что три сотни янычар успели сдаться в плен и уехали с королем в Москву.

Сам бывший хан Крыма сбежал с небольшим отрядом. И, по слухам, добрался до султана. Чем там все закончилось Алексей не знал. Но Иоанн не стал попусту рисковать. И сразу после своей победы занялся организацией обороны этого важнейшего для него форпоста.

Старый город мало для этого подходил.

Некогда богатый и величественный он был совершенно разорен в конце XIV века самим Тамерланом, который оставил от него только дымящиеся руины. За минувшие годы он не успел восстановиться. А тут еще Менгли Герай масла в огонь подлил со своим вторжением.

В итоге полупустой город имел жалкий вид. Низкая каменная стена со стороны степи не выглядела надежным укрытием, как и видневшиеся за ней глинобитные домики. Поэтому Иоанн начал уже на следующий день после победы строить редут[2], назвав его Минас Итиль[3]. С его слов в честь древней столицы хазар[4] и пояснив, что с одного древнего наречия это название переводится:

— Лунная крепость или как-то так.

Представляло это укрепление обычный квадрат с длинной стены в сотню шагов и малыми бастионами[5] на углах. Такие, что туда едва одна пушка влезет. Для возведения укрепления был выбран холм недалеко от города. Вот там в темпе, буквально за три дня основу укрепления и возвели. И ров откопали бойцы, и вал насыпали. А за следующую неделю разобрали каменную стенку Хаджи-Тархана и снесли ее к редуту. После чего король отбыл, оставив гарнизон из роты аркебузиров и четырех 3-фунтовых пушек.

Но отбыл он не так чтобы с концами, бросив своих людей на произвол судьбы. Нет. Каждый месяц приходили струги, подвозящие то лес строительный, то провиант, то огненный припас, то одежду, то еще чего. Так что, Алексей Кулаков был спокоен и занимался выполнением нарезанного ему фронта работ. Завершив его к осени.

Из старой стены Хаджи-Тархана бойцы соорудили стенку, идущую по верху земляного вала. Не очень высокую, но вполне приемлемую. Да с бойницами для стрелков. Дооборудовали бастионы, укрепив их камнем. А потом поставили навесы над каменной стеной и бастионами, что позволяли и аркебузирам, и артиллеристам работать в дождь.

Кроме того, бойцы капитана Кулакова оборудовали и внутреннее пространство укрепления. В центре квадратного редута был организован плац, вокруг которого разместились домик коменданта, часовенка, две казармы, столовая, наблюдательная вышка «скелетного типа» и флагшток с развевающимся на нем золотым восставшим львом на красном флаге. Между этими постройками и валами шел второй контур деревянных зданий — конюшня, лазарет и амбары с сараями, а также сортиры. Никакого врача в крепости не имелось, а лазарет поставили, чтобы в случае чего за ранеными было легче присматривать. А потом еще и у речки причал поставили да баньку сладили. В общем — жизнь гарнизона мало-мальски удалось наладилась.

С местными жителями тоже кое-какой контакт удалось установить. Общались. Торговали маленько. Старейшины, видя солидность крепости даже пытались договориться об использовании ее для укрытия в случае опасности. Но Алексей имел строгий приказ короля — посторонних внутрь не пускать. Поэтому отправил письмо Иоанну, а старейшин кормил завтраками. Но их и это устраивало. Не послал сразу — уже хорошо. А там, глядишь и договориться удастся…

Менгли Герай был поражен, когда увидел перед собой эту крепость. Он знал, что король оставил в Хаджи-Тархане всего роту аркебузир и уже успел обрадоваться. Ими ведь старый город не оборонишь. А значит, можно было взять его и хоть как-то реабилитироваться перед султаном. Тут же… Беда. Отчего бывший хан скосился на командира османского отряда, что стоял рядом и поежился.

Султан, когда узнал о неудачи Герая, то едва не отдал его палачу. Лишь рассказы выживших тимариотов смогли убедить Мехмеда в том, что он столкнулся с чем-то действительно очень серьезным. Поэтому, поразмыслив, он отправил своего опытного и доверенного в военных делах человека, с полусотней сипахов и двумя тысячами акынджи.