Дмитрий Светлов - Черный князь Страница 43

— Ты серьезно? — уточнила Софья Андреевна и, увидев утвердительный кивок, добавила: — В ледниках мясо протухнет.

— Горе-теоретики! — усмехнулся Норманн. — До середины двадцатого века мясо будет самостоятельно приходить к потребителю или привозиться корабликами да паровозиками.

— Вот видишь! — оживилась женщина. — Мы правы в своих выводах!

— Как бы не так! Я ничего не собираюсь продавать Новгороду! Сам способен реализовать излишки продовольствия! Или вы забыли о моем статусе в Ганзе?

Софья Андреевна обескураженно замолчала. В своем желании помочь правителю Карелии хранители портала по привычке не учли мнение князя. Норманн для них по-прежнему оставался марионеткой, и вдруг облом. Всем известно о высоком содержании масла в подсолнечнике и кукурузе. Дело в том, что идея с расширением канала появилась еще зимой. Кто тогда мог предположить, какими будут неожиданные трофеи своенравного правителя?

— Серафим помогает Выгу, о возможностях наших факторий лучше него никто не знает. — Женщина попыталась сменить тему разговора.

Норманн игнорировал уловку и задал самый важный вопрос:

— Когда в реальности начали реконструкцию канала?

— Петр Великий распорядился расширить канал и поставить шлюзы сразу после признания персами своего поражения, — ответила Софья Андреевна.

— Расширение канала связано с Русско-Персидскими войнами? — с удивлением спросил Норманн.

— Да, — глядя на удаляющийся берег, ответила женщина. — Вторая модернизация произошла после победы Александра I, затем добавил Николай I.

Нехило наши предки прорывались на Восток, если с каждым разом взрастающий грузопоток требовал расширения канала!

— Тебе предстоит большая работа? — участливо спросил князь.

— Мелочь, расположение шлюзов есть в компьютере, достаточно повторить геодезию конкретных точек. Надзор за строительством ляжет на Воронца.

— Твой воспитанник? — предположил Норманн.

— Один из многих, — рассеянно ответила Софья Андреевна, — Антонио ушел в портал, а мне расхлебывай.

— Вы там с Максимом не химичите с гипнотрансом? — насторожился князь.

— Занимайся своим делом! — резко ответила женщина.

— Это и есть мое дело! — огрызнулся князь. — Стоит пройти слушку о ваших делишках с учениками, и пиши пропало!

— Опасаешься разборок с церковью? — усмехнулась Софья Андреевна. — Свали на нас, мы нехристи в глазах попов.

— Не путай Русь с Европой, здесь живет вольный народ, вас в клочья разорвут, а меня изгонят, — с той же усмешкой ответил Норманн.

— Не придирайся, — вяло ответила собеседница и некстати добавила: — Женевьева решила рожать.

— А ты?

— Вдруг наладят станцию полиномиального хронополя? — В голосе Софьи Андреевны чувствовалась затаенная надежда.

— Вы и так уже влезли в историю, — осторожно заметил Норманн.

— До необратимых процессов еще очень далеко, в ситуации самовыживания мы не перешагнули грань дозволенного, — ответила женщина и, ссутулившись, ушла в каюту.

Круто вляпались представители далекого будущего! Ну да ладно, это их беда, сами влезли, пускай сами и выпутываются. Норманн облокотился на фальшборт, издали Медвежий замок смотрелся величественным бастионом. Спасибо Антонио, постарался на славу! Более того, сделанные итальянским зодчим подъемные краны продолжали успешно работать на строительстве других объектов. Простая и надежная конструкция на принципе противовесов функционировала за счет наполнения или слива озерной воды. Мысли переметнулись на жизненный уклад средневековой Руси. На северо-западе, начиная с Ярославского и Белозерского княжеств, население мало зависело от княжеской воли. Личную свободу теряли за долги, причем срок ограничивался пятью годами. Особый статус пожизненного раба распространялся только на пленников-иноверцев. Причем и в первом, и во втором случаях дети считались свободными. Вместе с тем от Твери до Рязани действовали иные законы, там имелись целые деревни рабов. Почему? Ответ необходимо было получить в Ярославле.

На Руси реки издревле являлись естественными путями сообщений. С нашими расстояниями никакая торговля не окупит строительство и содержание дорог. Соединительные каналы четырнадцатого века более похожи на дренаж, ширина от трех до пяти метров с глубинами не более полутора метров. Для телеги полтонны груза является максимальным пределом, столько же возьмет простенькая трехметровая лодка, причем для перевозки не потребуется лошадь. Канал от Ковжи до Вытегры поразил гигантскими для четырнадцатого века размерами. Софья Андреевна умудрилась спроектировать двадцатиметровую ширину с трехметровой глубиной.

— Ну ты и маханула! — озадаченно воскликнул Норманн. — Реки с двух сторон воробью по колено, а здесь три метра!

— Ты обратил внимание на дополнительные ворота ниже по течению Ковжи и Вытегры? — спросила женщина.

— Та же непонятка. Зачем ворота в полутора километрах от шлюза?

— Эх ты, мореплаватель! — усмехнулась Софья Андреевна, — воду выпускают вместе с судном, затем то же самое повторяют у нижних ворот.

— Эффект паводка? — сообразил Норманн. — Шлюз одновременно служит накопительным бассейном?

— Современные суда строятся с избыточной прочностью, им не страшны мели и камни.

— Так-то оно так, — согласился князь, — только у нас уже лесопилки, стапеля спускают кораблики с дюймовой обшивкой.

— Зря беспокоишься, — Софья Андреевна похлопала Норманна по плечу, — сила удара определяется массой и скоростью.

— Я не специалист, полагаюсь на тебя как на единственного человека с инженерным образованием.

— Сейчас на Руси возводят каскад плотин с воротами, традиционные шлюзы появятся намного позже. Собравшиеся на переломе суда вместе с волной выйдут в Онежское озеро, — пояснила женщина.

— Или в Белое озеро, — добавил подошедший Шушун.

— А ты что здесь делаешь? — удивленно воскликнул Норманн.

— Как это что? — в свою очередь удивился воевода корабелов. — Кто, кроме меня, должен принимать работу?

— Не княжеское это дело — определять шестом глубины да мерить шагами участки бичевания, — с легкой усмешкой подколола Софья Андреевна.

— Верхнюю сторону полностью проверили, — вступился Шушун, — завтра госпожа Софья сделает несколько спусков внизу, и судовой ход начнет работу.

Для новгородцев понятия «низ» и «верх» относились к географии. Новгород воспринимался как пуп Земли, восточное направление считалось «нижним», западное «варяжским», слова «подниматься вверх» были синоним возвращения домой.

— Ты сделала шлюз на Шексне? — повернувшись к Софье Андреевне, спросил Норманн.

— Отправляйся с нами, — предложила женщина. — Я проверю нижний бьеф,[42] а ты поймешь принцип строительства современных судоходных путей.

— Надо Лунда предупредить, я отправлялся к нему, и в Белозерск без приглашения нельзя, — глядя на суматошную возню речных чаек, ответил князь.

Софья Андреевна постучала сапожком по толстенной свае, словно проверяя лиственницу на прочность, затем задала неожиданный вопрос:

— Это правда, что новый канал сделан южнее естественного русла реки?

— Да, — односложно ответил Норманн и, словно устыдившись, добавил: — В юности частенько с друзьями ездил на Старый канал.

— Садись в ладью, — снова предложила женщина, — Лунд ушел с дружиной на север.

— Охренеть! — расстроенно воскликнул князь. — Шведы решили воевать Андожское и Карголомское княжества?

— Как раз наоборот, — вступился Шушун, — князья с поклоном приезжали, помощи просили. Под Каргополем черемисы большой ватагой собрались.

— Чего это они на Романа Каргопольского насели?

— Осень, купцы возвращаются с Югры, сейчас на волоках столпотворение, — пояснил воевода корабелов.

Конец октября, в Карских воротах и на Югорском шаре появился молодой лед, еще две-три недели, и закроется Онежская губа. Сейчас время спешного возвращения караванов, чем и пользуются шайки черемисов и вотяков. Они собираются каждую осень и кружат у торговых путей в надежде разжиться добычей. Борис Андомский и Роман Каргопольский не могли нарадоваться появлению новой крепости, да еще с гарнизоном в три сотни опытных воинов. Кстати, князь Глеб Каргопольский отличился на Куликовом поле, за что был особо отмечен в русских летописях. Бродячие шайки далеко не новость на торговых путях Русского Севера. Черемисы с вотяками паслись вдоль Северной Двины, каждую весну собирались под стенами Вянгинской пристани и круглогодично досаждали соляным караванам. Самое поганое заключалось в невозможности проведения ответной карательной акции, лесной народ до сих пор жил родовыми общинами. Пока найдешь в лесной глуши очередную деревушку, там уже весь народ по норам запрячется. Зато сейчас имелся шанс накостылять разбойникам, они пришли на чужие земли, им негде спрятаться или укрыться.