Константин Калбазов - Росич Страница 43

В напряженном молчании, прерываемом только редкими докладами радиометриста, штурмана и отдачей соответствующих команд, проходили одна минута за другой. Наконец они приблизились, как оказалось к четырем судам, на дистанцию десяти кабельтовых и при помощи приборов ночного видения установили принадлежность судов.

Антон Сергеевич, суда японские, судя по вымпелам военные транспорты. Охранение не обнаружено, - доложил вахтенный офицер.

Ночь хоть и шла на убыль была темной и Песчанин как не пытался рассмотреть суда японцев в бинокль, сделать этого так и не сумел, что несомненно говорило о том, что и они не обнаружены.

"Росич" лег на параллельный курс и сбросил скорость, изготовившись к торпедной атаке с левого борта.

Николай Николаевич, - обратился Песчанин к минному офицеру Некляевую. - Изготовьте оба кормовых аппарата. Сначала залп двумя аппаратами по головным, потом быстро перенацеливаете и залп по оставшимся судам.

Может не рисковать и дать полный бортовой залп, - не уверенно предложил Некляев.

Отставить. У нас в распоряжении не так уж и много торпед и расстреливать их почем зря в мои намерения не входит.

Но если мы промажем…

Николай Николаевич, и вы и ваши подчиненные все это много раз делали на учениях. Просто отрабатывайте учебный норматив.

Есть, - коротко козырнул минер и встряхнув для бодрости головой приступил к работе. Голос его звучал вполне твердо и уверенно, так что переволновавшиеся еще больше молодые матросы ничего не заметили.

Песчанин в очередной раз возблагодарил бога за то, что первые кого они встретили в этих водах, оказались беззащитные и медлительные транспорты. Его экипажу был необходим как воздух реальный боевой опыт, только так можно было закалить характер его юных моряков

Наконец прозвучала команда Некляева и послышались глухие хлопки пневматического выстрела торпед. Четыре семи метровые сигары хищными рыбинами скользнули в темную морскую пучину и вспенив за собой воду, быстро набирая ход устремились к своим целям.

На мостике вновь послышался голос Некляева, который увлекшись напрочь позабыл о волнении и целиком отдался работе, как когда-то на учениях в прибрежных водах Охотского моря.

Не прошло и минуты, как послышались хлопки очередного залпа и "Росич" вновь мелко вздрогнул всем корпусом, пустив в плавание очередных предвестников гибели, ничего не подозревающих судов и людей находящихся на их борту.

Песчанин замер в ожидании, не сводя взгляда с секундомера. За то время пока торпеды совершали путь к своим целям он успел подумать о многом. Перед его взглядом проносились отрывки из последних лет его жизни. Он вспомнил и хорошее и плохое, все то, что ему пришлось сделать или пережить на пути к тому, что сейчас происходило.

Залп был рассчитан таким образом, что ушедшие первыми в плавание торпеды должны были проделать несколько больший путь, нежели те, что были выпущены во вторую очередь, поэтому достигнуть цели они должны были практически одновременно с интервалом не более десяти секунд. И если нацелены они были правильно, а механизмы и взрыватели не подведут, то ни один из капитанов не успеет ни чего предпринять.

Все это, и механизмы, и взрыватели, было проверено и перепроверено не единожды, и все же напряжение ни на секунду не оставляло Антона, до того момента пока вдали не послышались первые разрывы торпед, нашедших свои цели. Взрывы слышались с неравными интервалами в несколько секунд. Взволнованный Песчанин, даже не обращал внимания на то, сколько прозвучало взрывов. Однако не менее взволнованный минный офицер, приученный многократными тренировками, докладывал с монотонностью метронома.

Цель два, одно попадание. Цель один, два попадания. Цель четыре, одно попадание. Цель три одно попадание. Командир пять попаданий. Поражены все цели, - закончил доклад Некляев.

Принято, - хрипло подтвердил принятие доклада Песчанин.

Все прекрасно понимали, что у судов не было ни каких шансов остаться на плаву, так как в отличие от торпед состоявших на вооружении всех стран, эти отличались не только размерами, скоростью, дальностью хода, точностью наведения, но не маловажным было и то обстоятельство, что эти торпеды имели в боевой части взрывчатого вещества чуть не в четверо больше.

Только одно судно смогло продержаться на плаву более пяти минут, остальные ушли под воду буквально за минуту. "Росич" прошел свое боевое крещение и прошел его успешно.

Песчанин не знал, сколько на борту этих транспортов находилось людей. Если честно он и не хотел этого знать, или вернее не хотел об этом думать. На войне нельзя думать о противнике как о людях, отцах, братьях, сыновьях, все они были сведены в одну единую группу, противник. Не враг, а именно противник. Если думать о том, скольких людей ты лишил жизни и сколько семей оставил сиротами, то можно просто сойти сума. Равнодушно относиться к этому могут только свихнувшиеся на войне люди, а таковым он не был и не хотел становиться.

Как о врагах, о японцах он тоже не мог думать. Сегодня они были его противниками, но только сегодня. Завтра будет заключен мир, это безумие под названием война закончится и останутся два народа, русский и японский, которым по большому счету делить то и нечего. А враг это нечто иное, с врагом примирения не может быть ни при каких обстоятельствах.

Песчанин прекрасно понимал, что сейчас в море находится, возможно, не одна тысяча тонущих людей, но помогать он им не собирался. На это было несколько причин и то, что "Росич" был не в состоянии вместить в себя такое количество людей и то, что ставка делалась на то, чтобы "Росич" как можно дольше оставался неизвестной переменной в этой войне.

Ему было искренне жаль тонущих японцев, но такова страшная арифметика войны. Чем большие потери понесет японская армия здесь, чем меньше солдат и снаряжения достигнет театра военных действий, тем меньше русских солдат поляжет на сопках Манчжурии.

Наконец выйдя из оцепенения, Антон вдруг неожиданно для себя истово перекрестился, хотя никогда не был особо верующим.

Прости меня Господи, - сдавленно прохрипел он. И уже твердо, - штурман курс на временную базу. Машины, полный вперед.

Мы не станем никого спасать, - все же задал вопрос Кузнецов.

Нет, - коротко бросил Антон, вдаваться в подробности у него не было ни какого желания.

Есть, - так же лаконично подтвердил получение приказа старший офицер.

Когда Песчанин спустился в свою каюту, Кузнецов к нему все же пришел.

Разрешите

Входите Виктор Михайлович.

Антон Сергеевич, ну а теперь, когда мы одни можно поинтересоваться, почему мы не стали спасать этих бедолаг. Я не верю, что вы столь жестоки. Да вы поступали жестко когда мы топили японские шхуны и я согласился с вашими доводами. Но мы всегда спасали экипажи судов. В конце концов этого требуют международные соглашения.

И как к этому относились наши мальчишки.

Они испытывали чувство вины, - вынужден был признать Кузнецов.

Ну и как вы думаете, что будут испытывать эти мальчики когда увидят, что в результате их действий погибли тысячи, ведь ни вы, ни я не знаем сколько там было человек. Они испытывали шок от того, что им приходилось спасать нескольких человек находившихся к стати в шлюпках, а что с ними будет если они услышат крики сотен, тысяч молящих о спасении. Что они испытают когда "Росич" поднимет на борт в лучшем случае пару сотен человек и оставит тысячу погибать. А так, вся эта трагедия осталась, где-то вдали, они видели взрывы, они предполагают гибель людей, но не представляют себе масштаба. Когда они, наконец, поймут, что и как, я надеюсь, их психика достаточно окрепнет. Ну а что касается международных соглашений, то ни где не сказано, что мы обязаны брать пленных. Мы ведь не препятствуем их спасению.

Японский генеральный штаб был шокирован произошедшим. Целая стрелковая дивизия, направлявшаяся в Бицзиво, для пополнения находящейся в Манчжурии армии на четырех транспортах с полным снаряжением, была попросту уничтожена.

Переброска войск на материк была приостановлена, в планы командования не входило нести такие потери еще на пути к местам боевых действий.

О трагедии стало известно через два дня, когда в один из японских портов зашло английское судно с несколькими десятками спасенных. Кто и каким образом мог потопить суда осталось загадкой. Поговаривали о русских подводных лодках, но подводные лодки не могли действовать на таком удалении от баз, не говоря о том, что им попросту не от куда было взяться. Во Владивостоке подводных лодок не было.

Предположения о том, что русские крейсера не известным образом пополнив запас угля, продолжили крейсерство, так же не оправдало себя. Согласно агентурным данным крейсера благополучно вернулись во Владивосток и в настоящее время находились там.