Граф Суворов. Том 13 - Иван Шаман Страница 43

Вторая нога и выше колена было не многим лучше. Кожа отслаивалась толстыми чешуйками, словно у рыбы. А из-под них сочилась, не застывая, субстанция похожая на лимфу. И только ближе к поясу искажение было не столь сильным. Внутренние органы были искажены, распухли или наоборот сжались и уплотнились, но всё ещё функционировали. Хотя с медицинской точки зрения это объяснить было уже невозможно, я прекрасно видел напитывающую их силу.

Ребра в груди срослись в один сплошной каркас, кости стали шире и толще, и светились как измененный панцирь кабана, которого я встретил при первом посещении Тунгусской зоны. Даже гортань изменилась, сжалась и стала непригодна для нормального глотания. Вряд ли туда пролезла бы какая-нибудь твердая пища. Это объясняло странные звуки, что Филарет издал при моем появлении, но по крайней мере это я мог исправить.

— Не уверен, что он выживет даже после ампутации. — наконец, после детального осмотра признал я. — Он держится только на силе диссонанса, что остается в его теле.

— Хаос животворящий. — недобро проговорил змей, и мне послышалась усмешка в его холодном механическом голосе. — Если нет шанса спасти, милосерднее будет добить. Повреждения тела несовместимы с нормальным функционированием.

— Если мы привезем его тело в таком виде, может лучше бы мы его никогда не находили? — спросила Ангелина, с плохо скрываемым ужасом осматривая патриарха.

— Он узнал меня, и осознанно использовал конструкт. — ответил я, склоняясь над Филаретом. — Удивительно, но он каким-то образом сумел сохранить самое важное — свою душу, свою человечность и свой мозг. А с остальным можно и разобраться. В крайнем случае оставим его на подпитке в зоне, только в более безопасном месте. Но в начале — надо его спасти.

— Говори, что нужно делать. — встряхнув головой сказала Ангелина.

— Гаечка, держи корабль на одном месте. Зависни. — приказал я. — Отнесем его на кушетку. Незачем ей видеть, что будет дальше происходить. Мне нужна теплая вода, стерильной нет, так хоть питьевая — кипячёная. Ангелина, ты будешь мне помогать.

Никто не стал спорить, и через несколько минут мы приступили к спасению жизни Филарета, путем отсечения того, что спасти было невозможно. Зона оказалась слишком жестока и в то же время милосердна. Она сама дала механизмы защиты от смерти, которую несла. Но нам от этого было не легче.

— Ладно, теперь он будет жить. — спустя шесть с лишним часов проговорил я. — Можем возвращаться, мне понадобятся минимум сутки, чтобы гарантировать его выживание. Так что берите обратный курс, и не отвлекайте меня по пустякам.

— Мы должны остаться. — неожиданно возразил Максим. — Нам почти удалось воспроизвести структуру колонн-резонаторов. Если у нас будет еще немного времени, и те заготовки, которые в грузовом отсеке, мы сможем изменить их в соответствии с задачей и протестировать.

— Ладно. — подумав проговорил я, понимая что если не справлюсь с лечением, единственное что сможет поддерживать жизнь в Филарете — это диссонанс, дыхание Тунгусской зоны. — Тогда висим на месте, но следите за топливом, чтобы его хватило на обратную дорогу. И газом, чтобы мы случайно не грохнулись в пасть хозяину тайги. Это будет крайне глупая смерть.

— Конечно. — уверенно кивнул Максим. — Мы всё сделаем.

— Тогда — приступайте. — сказал я, погружаясь истинным взором в тело Филарета.

В первую очередь нужно было окончательно обезопасить его хранилище души. Череп патриарха, даже его волосы — всё изменилось, приспособилось к воздействию зоны. Кости стали пористыми и куда более толстыми, но, к счастью, нарастали вовне, почти не сжимая мозг.

Спустя несколько часов мне удалось структурировать хаотичную паутину измененных меридиан, выправляя её и нормализуя. За это время запас энергии в органах мужчины снизился не слишком сильно, но стали заметны другие проблемы, и я счел своим долгом в первую очередь обеспечить выживание.

Легкие, кровеносная система, нервные окончания — вот мои главные цели. Каждой я уделял всё необходимое для этого время и всю энергию, что была у меня в наличии. Сейчас было не время экономить или соглашаться на полумеры. Но даже всех моих способностей, всего виденья и умений едва хватало.

Наконец, внеся изменения в гортань и частично сняв отек, я выдохнул, и отошел от ложа больного. Глаза кололо от перенапряжения, пальцы совершенно ничего не чувствовали, меридианы на их кончиках превратились в открытые каналы, источающие энергию, а у меня не осталось сил чтобы их зарастить. Так что пришлось перекрывать течение энергии в пальцы.

— Сколько меня не было? — спросил я, выйдя к остальным. — Судя по тому что вы перетащили сюда матрас и одело с подушками — долго.

— Пять дней. — ответила, устало улыбнувшись Ангелина. — Я так и подумала, что ты даже не вспомнишь как мы тебя кормили бульоном.

— Пять дней? — нахмурившись проговорил я, и выглянул в окно. — Что с топливом? Мы же висим почти на том же месте?

— Нет, пришлось отойти на двести километров к югу, и знатно по петлять, чтобы оторваться от настырной твари. — ответила Ангелина. — Но сейчас мы уже третий день висим на якоре, так что никаких проблем с топливом нет. А вот с вами, мужчины, у нас большие проблемы.

— С нами? Имеешь ввиду меня и Филарета? — уточнил я.

— Всех троих. — сказала Гаечка. — Четверых, если Змей — мужчина.

— Что с Максом? — спросил я, оглядываясь.

— Он объединил все защитные костюмы со своим экзоскелетом и сутками проводит в грузовом отсеке. — ответила Ангелина. — Вот и сейчас он там, что-то сваривает, пилит, переделывает. И это вися на страховочных тросах и возвращаясь, только чтобы перекусить.

— Вот как. — проговорил я, подходя к заднему смотровому стеклу. Судя по искрам Максим и в самом деле висел сейчас над одной из колонн, что-то переделывая. — Ладно, мне нужно часов шестнадцать… за это время я восстановлюсь. Если будет что-то срочное, или если Филерету станет хуже — будите.

— Обязательно. Но всё будет в полном порядке, не волнуйся. — с улыбкой проговорила Ангелина, и я, полностью полагаясь на любимую супругу, отправился спать. Запустил медитацию восстановления, чтобы срастить поврежденные меридианы, но заснул еще до того, как голова коснулась подушки. На лету.

—…вставай, дорогой. — казалось я только сомкнул глаза, но раз Ангелина так настойчиво меня толкает — значит произошло что-то опасное или важное.

— В чем дело? — спросил я, почти мгновенно выдергивая себя из глубокого сна. Нет, судя по расположению солнца прошло минимум несколько часов.

— Его святейшество очнулся. — проговорила с улыбкой Ангелина. — Требует своего спасителя. Говорит, что умирает. И должен тебе передать сообщение. Только тебе.

Глава 17

— Александр, пусть остальные уйдут. — прохрипел патриарх, лишь завидев меня.

— И вам доброго утра, ваше святейшество. — улыбнувшись ответил я, и проверив собственные меридианы в сетчатке и пальцах активировал истинное зрение. Мои труды не пропали даром, и за прошедшее время часть органов почти восстановила своё функционирование. Плохо, с перебоями, но работали. Действие диссонанса начало ослабевать и организм, подстегиваемый моими усилиями, начал регенерировать.

— Я должен, передать тебе… одному. — вновь, с явным усилием прохрипел патриарх. — Пусть уйдут.

— Мы над зоной, в крошечной гондоле воздушного шара. — ответил я, садясь рядом с кушеткой. — Так что им просто некуда уйти. Но вы можете говорить шёпотом, я всё расслышу.

— Но они… пусть уйдут. — продолжил настаивать Филарет. И я кивнул, попросив девушек выйти за шторку, отделяющую рубку от жилого блока. Патриарху потребовалось несколько секунд, чтобы отдышаться.

— Не спешите, ваше святейшество. — успокоил я его. — У вас достаточно времени чтобы собраться с силами и рассказать все что захотите.

— Нет. — покачал головой Филарет. — Нет времени… Ты слышал зов?

— Зов. — я напрягся, пытаясь понять, о чем именно говорит патриарх. — Если вы о страннике, он приходил ко мне последний раз сразу после инцидента с Екатериной.

— Нет. Его зов! — прохрипел Филарет, воздев скрюченный палец к небесам.

— Вы, кажется, забыли, что я, хоть и вынужден играть роль мстящего ангела, всё же им не являюсь. — с улыбкой ответил я. — Как вы сами цитировали мне когда-то: «Когда ты говоришь с богом — это молитва, когда бог говорит с тобой — это психоз».

— Да. Бог. — мрачно прохрипел Филарет. — Но не наш. Не христианский.

— Так. — я сосредоточился, использовав истинное зрение на мозге патриарха. Теоретически изменения, вызванные диссонансом можно было отследить, возможно даже исправить. Но сейчас