Константин Костин - Неинтересное время Страница 44

ИИФ — сокращение. Большевики вообще любят сокращения. Интересно, это только здешние большевики их любят, или в нашем прошлом тоже такое было?

«Викниксор» — память работала странно, выдавая некие сведения и забывая уточнить, что это значит, и откуда вообще взялось. Сергей поразмышлял немного над непонятным словом, потом оно уплыло обратно в глубь мозга.

Вацетис из ИИФ…

Один из отделов ОГПУ? Сергей подумал о том, как может расшифровываться такое сокращение. В памяти всплыли слова… — кстати, чьи? — о том, что Вацетис — ученый. Ученый…

Ученые работают в институтах. ИИФ — институт? Институт чего?

Исторической физики? Интегральных фрагментов? Икспериментальной филологии?

Так, пойдем другим путем. Чем занимался Вацетис? Требовал от Алены книгу заговоров. Что такое заговоры?

Фольклор.

Институт изучения фольклора?

Вацетис — местный Шурик?!

С бумагой, подписанной Дзержинским и правом арестовать кого угодно. Хороший Шурик…

Хотя, погодите. Дзержинский бумагу подписал, но это не значит, что Вацетис из ОГПУ, железный Феликс в здешнем мире чем только не занимается, даже беспризорниками. Должность Дзержинского в бумаге была как… как… глава ВСНХ, в общем. А ВСНХ — местное министерство промышленности. Ага…

Вацетис ищет заговоры для некоего промышленного института.

Бред.

Сергей попытался встать еще раз. Голова кружилась, но стоять было можно. Особенно если не отпускать столб крыльца.

От напряжения мозг сложил паззл и Сергей вспомнил почти всё.

Вацетис угрожал Алене, чтобы та отдала книгу. Когда она отказалась он, угрожая ей серебряными пулями и неким амулетом, а также бумагой от Дзержинского — бредовая смесь, но так все и было — забрал ее с собой. Кстати!

Кто сказал, что бумага настоящая?

Что если Вацетис — вовсе не посланник Дзержинского, а…

А кто?

Мать-мать-мать…

Сергей опустился обратно на ступеньки. Если Вацетис — не посланник ОГПУ, то он, скорее всего, один из тех, кого он, Сергей, и искал.

Вацетис — МАГ.

Единственная категория людей, которым могут понадобиться колдовские знания. Маги.

И Сергей его потерял. И Алену.

Алена в руках черного мага?! Светлый так себя вести не будет.

Сергей зарычал и рывком поднялся на ноги. В глазах почернело, но он отчаянно попытался идти. Воображение, развитое чтением фэнтези, выдало множество картинок судьбы невинной девушки в руках злобного колдуна.

Девчонку надо выручать.

Сергей прошел некоторое расстояние, прежде чем понял, что ходит по кругу, сопровождаемый неунывающим Тузиком.

Куда идти?

Где искать человека, о котором он не знает ничего, кроме имени?

Сергей сел на… Тузик взвизгнул и выскочил… на крыльцо.

Жаль, подумал Сергей, что я не герой книги. В книгах, если у героя похитили девушку, он всегда знает, куда ее тащат. Или находит кого-то, кто выдаст ему эту ценную информацию.

Как жаль, что я — не герой книги.

Хотя… Можно ведь пойти и опросить людей. Кто-то ведь может рассказать о Вацетисе… Ага, скорее всего, что он из Москвы. Бумагу-то он показывал не одному Сергею. А если она поддельная… Хотя проверить можно легко — позвонить в ВСНХ и уточнить. Как он заметил, особого страха перед ведомствами здесь не испытывают. Хотя… Позвонить. А есть ли здесь телефоны?

«Барышня, Смольный» — выдал мозг еще одну порцию информации без уточнения. Правильно, если телефоны были в революции, то сейчас они тем более есть. По крайней мере, в городах. Вацетис жил здесь достаточно долго и мог предположить, что кто-то позвонит и уточнит.

Или он всех околдовал?

Черный маг на службе министерства промышленности, возглавляемого основателем ЧК.

По голове ударили слишком сильно.

У Алены была настой от головной боли, которым она поила Сергея в предыдущий раз. Кажется, еще немного осталось.

Сергей, иногда держась за стену, прошел в избу и пошарил на полках. Горшочек с настоем нашелся почти у самой печи. Сергей отхлебнул через край.

Замер.

Нет, настой был тот самый, головная боль, почувствовав знакомый вкус, даже попритихла. Сергею в голову пришла идея.

Можно бежать по следу Вацетиса. А можно подождать, пока он придет за тем, что ему нужно. За книгой.

Рано или поздно он узнает от Алены, как взять книгу и придет за ней. А он, Сергей, устроит ему ловушку. Или…

«Разрешаю» — вспомнил он слова Алены. Сказанные ему. К чему они могли относиться, как не к книге?

Алена хотела, чтобы он забрал ее и перепрятал.

Он перепрячет. И когда Вацетис найдет его, он будет готов.

Сергей сел за стол и обхватил успокоившуюся голову руками.

Товарищ Вышинский, а вы роль не попутали? Ты — менеджер по продажам, бестолочь и раздолбай, собираешься бросить вызов черному магу неизвестной силы?

А почему нет?

Сергей вспомнил все, что с ним произошло за последний месяц. Схватка с беспризорниками, несколько стычек с белогвардейцами, в одной из них он вышел победителем, и с самим Вацетисом он уже сталкивался…

И остался лежать без сознания.

Без сознания, но не превращенный в лягушку. Судя по поступкам — Вацетис, если и маг, то не очень сильный.

Можно попробовать справиться.

План таков.

Найти книгу.

Сергей порылся в запечном углу, откуда Алена доставала книгу. Потом догадался заглянуть в сундучок, стоявший рядом. Разворошил несколько пучком травы, мешочки, сверточки.

Книга лежала на дне.

Сергей осторожно развернул холстинку. Книга не реагировала.

— Хозяйка разрешила тебя взять, — прошептал Сергей и тихонько дотронулся до обложки.

Ничего. Значит, можно.

Сергей завернул книгу обратно в тряпицу и спрятал за пазуху.

Сергей сообщил о том, что Вацетис похитил Алену, председателю. Паша Поводень тоскливо посмотрел на Сергея и сказал, что он видел бумаги Вацетиса и тот действительно может «привлечь» любого человека. С товарищем Дзержинским не поспоришь…

Сейчас кто-то видел, как латыш вместе с двумя подручными и молчаливой Аленой сели в телегу и отправились по дороге в Песков. Было это с час назад, так что добраться до города они еще не успели и если Сергей хочет, то может поскакать следом и перехватить их. Хотя лично он, Поводень, не советовал бы ему, Сергею, связываться с представителями Дзержинского. Кто их знает, этих ученых, может, они на самом контрреволюцию выслеживали и Алена как-то оказалась замешана?

У Сергея было свое мнение на этот счет, но от перехвата он вежливо отказался, подумав, что поскакать вслед он сможет только на скакалке.

Ездить на коне Сергей не умел.

Пах! Пах!

Пули вошли в мягкую глину почти рядом. Сергей опустил дымящийся наган.

С момент похищения Алены прошла неделя.

В тот же день Сергей дошел до Козьей горы и сообщил Никитичу о случившемся. Отреагировал тот не удивление вяло. То ли тоже не собирался связываться с ОГПУ, то ли верил в способности Алены выкрутиться из любой ситуации. Только договорился с односельчанами и теперь за хозяйством Алены присматривал Мишка, тот самый семилеток, который встречал Сергея в его первый приезд в Козью гору. Для Сергея сама мысль о том, что в таком возрасте ребенок может присматривать за хозяйством, была дикой. Сразу вспоминались дети его времени: капризные, визжащие в магазинах и требующие купить все и еще немножко сверх того. Они вообще казались еще не совсем людьми, А здесь… Присматривать за хозяйством… Таскать воду из колодца… Удивительно…

Всю неделю Сергею пришлось помогать Никитичу с сенокосом, с пчелами и вообще, по хозяйству. Усталости, той, что была в начале уже не было. По крайней мере, Сергей находил в себе силы вечером на час уходить в лес, тренироваться в стрельбе.

Никитич, как и обещал, подогнал Сергею патроны к трофейному нагану и теперь Сергей учился стрелять. Вернее, вообще, обращаться с оружием.

В некотором роде, для Сергея стало откровением, что после стрельбы револьвер нужно чистить и смазывать. К тому же собственно стрельбе предшествует выхватывание оружие, а за стрельбой следует перезаряжание. Потому что стозарядные револьверы существует только в кино.

Сергей приходил в овраг и начиналось издевательство над самим собой.

Спрятать револьвер за пояс или в карман. Выхватить. Размотать с нагана одежду. Спрятать его еще раз. Выхватить. Спрятать. Выхватить. Спрятать. Выхватить.

Выхватить и выстрелить. Еще раз. Еще раз.

Сергей для себя уже понял, что наган ему нужен для самообороны, то есть для стрельбы по людям, стоящим рядом. И его спасение — не думать о том, есть ли у противников дети и кто будет по ним плакать. Выхватить и выстрелить.

Добиться такой скорости стрельбы, как у киношных ковбоев, конечно, не получалось. Может, все дело было в слове «кино»?