Сергей Шкенёв - Заградотряд Его Величества. «Развалинами Лондона удовлетворен!» Страница 44

– Давайте, Александр Степанович, не будем рассуждать о национальных пристрастиях к сортам мыла, а произведем ревизию боеприпасов.

Сержант Иоселиани отшвырнул ногой кучку пустых гильз и многозначительно промолчал. Патронов оставалось минут на сорок хорошей перестрелки, а потом придется переходить на стрельбу из старинных английских ружей. Древность несусветная – в России такие только в лавках охотничьего оружия и встретишь. Лет восемь барахлу, не меньше. Сделаны еще до эпохи исторического материализма, как непонятно, но эмоционально выражается фельдмаршал Кутузов.

– Если прижмет, то даже из оглобли выстрелишь, – прокомментировал Мишка невысказанный намек князя. – Или с дула заряжать разучились?

Пуля, ударившая в стену над головой, принудила Нечихаева пригнуться и спрятаться в простенке. Что, опять под прикрытием стрелков попробуют выбить дверь с помощью тяжелой дубовой скамейки из ближайшей харчевни?

– Александр Степанович, гляньте, пожалуйста.

– Одну минуточку, Михаил Касьянович, – Замойский выставил в разбитое окно палку с примотанным к ней зеркальцем и удивленно присвистнул. – Пушку притащили. Шестифунтовку, не меньше.

– И с моей стороны еще одна, – невозмутимо заметил Иоселиани и мечтательно добавил: – Вот бы домой такую привезти. Отцу подарю.

– Виноградники сторожить? – усмехнулся граф, неоднократно отдававший должное почтение винодельческому таланту Иоселиани-старшего.

– Турок пугать будем, ага. И ворон со скворцами.

Шутливое настроение лишь слегка маскировало общую озабоченность, но не могло скрыть ее полностью. Положение складывалось неприятное и почти безнадежное. Если от ружейного огня во флигеле пострадали только стекла, то против пушек стенам не устоять. Разве что попробовать достать артиллеристов пулей? Так ведь в доме напротив засели стрелки с нарезными штуцерами и не дают поднять головы, не то что даже высунуться из окна. Мастера снайпинга, будь они неладны.

– Мишико, из ракетомета в пушку попадешь? – спросил Замойский.

– Сами же сгорим, – отмахнулся грузинский князь.

Резонное замечание. Ракета при запуске дает огненный хвост в полторы сажени, если старыми мерками мерить, и ее применение в закрытых помещениях запрещено категорически. Угловая комнатка, где они держат оборону, не больше пяти шагов в любую сторону и раньше использовалась как кладовка расположенной здесь же шляпной мастерской. Того и гляди от случайной искры полыхнет, не говоря уже о ракетном пуске.

Вообще-то флигель выбирался исходя из соображений дешевизны, и по большому счету никто не собирался сидеть в нем в осаде, исключая разве что непредвиденные случаи. И мог ли Нечихаев предугадать наступление этого самого случая так скоро?

Иоселиани на одно мгновение появился напротив оконного проема, выстрелил навскидку и, упав на пол, расплылся в довольной улыбке:

– Точно в лоб залепил мерзавцу! – И тут же без всякого перехода: – Уходить надо из ловушки, командир. Залпируем осколочными ракетами, и на прорыв.

– А этого куда? – Мишка мотнул головой в сторону пленного.

– Зарежем. Ну не живым же его в огне оставлять? Мы не звери.

– Хорошее предложение, хотя и несколько запоздавшее.

– А если подумать, Михаил Касьянович?

– Думать нужно было перед тем, как тыкать кинжалом в патрульного, тем более четыре раза! Неужели не почувствовал, что ему и одного достаточно? Распустились, и взнуздать вас некому! Вот я ужо займусь!

– Бес попутал, Михаил Касьянович, – улыбнулся хитрый грузин. Он-то хорошо помнил гуляющую по Санкт-Петербургу легенду о некоем гусаре, на спор оседлавшем полицейского исправника и проскакавшем на нем по Невской першпективе. И расплатился за провоз не чем-нибудь, а четырьмя зуботычинами, да еще добрым советом не обкладывать данью ломовых извозчиков. И остальных тоже. – Так будем англичанина резать или прямо так бросим?

Упомянутый англичанин выбрал этот момент для возвращения в сознание и весьма удивился свершившемуся факту. Мистер Керри не сразу сообразил, что видит тех же самых людей, и первые произнесенные им слова были требованием немедленно доставить его к премьер-министру лорду Персивалю Спенсеру.

Нечихаев слегка опешил от неожиданной наглости пленника:

– Может быть, вам все мои деньги отдать?

– Не нужно, – слабо простонал Керри, вдруг осознавший степень своей ошибки. – Я и так предполагаю, где они могут храниться.

– Откуда?

Лучший личный шпион английского премьер-министра недолго раздумывал. Если для спасения шкуры требуется раскрыть кое-какие государственные тайны, то настоящий джентльмен пойдет на это без колебаний. А он чем хуже? Выдачей крупных секретов можно будет чуть позже упрочить положение ценного свидетеля, готового к откровенному разговору, и, чем черт не шутит, даже немного заработать.

– Список устроенных вами тайников, господин майор, составлен по нашим рекомендациям, высказанным через капитана Пибоди из фальшивого Ярмутского полка.

– Ах ты гадина! – возмутился Иоселиани.

– Подожди, Мишико, – остановил его Нечихаев. – Скажите, мистер…

– Керри. Джон Керри к вашим услугам.

– Ага… скажите, мистер Керри, почему же мои тайники не обезвредили сразу?

– Зачем? Ведь самое ценное там отнюдь не железо в ящиках, хотя и оно вызвало бы немалый интерес у наших ученых. Самое ценное – люди. Мы предполагали следить за тайными квартирами и производить аресты по мере появления постояльцев.

– Что-то сегодня арест не получился, не находите? Или вы собирались каждый раз устраивать побоище? Не слишком ли неравноценный обмен?

– Роту недоумков в красных мундирах за двоих-троих опытных лазутчиков? Да о такой выгоде можно только мечтать! Тем более квартиры выбирались с таким учетом, чтобы в каждой имелся потайной вход. Я просто не успел…

Князь Иоселиани посмотрел на пленника не сулящим ничего доброго взглядом и от возмущения заговорил на русском языке с жутким акцентом:

– Слюшай, дарагой, ты идиот, да? Пачиму малчал, да? Савсэм балной?

Как ни странно, мистер Керри его понял:

– Но мне нужны гарантии. Честного слова будет вполне достаточно.

Сержант перешел на английский:

– За гарантиями и страховкой обратитесь в кофейню Ллойда.

– Но попытаться все равно стоило, верно? – немного разочарованно вздохнул англичанин. – И не будете ли вы так любезны развязать мне хотя бы ноги?

Спустя некоторое время английские солдаты увидели вывешенный в окне осажденного флигеля белый флаг. Шелковая нижняя рубашка уныло обвисла на длинной палке, символизируя горечь поражения и бессилие обороняющихся. Богато, однако, живут русские лазутчики, если могут себе позволить дорогое белье.

Командовавший артиллерией капитан удовлетворенно хмыкнул и сделал в уме заметку на предмет тщательного обыска будущих пленников. Вопреки всеобщему мнению, офицеры британской армии получают довольно маленькое жалованье, хотя пускают пыль в глаза и доказывают обратное, так что возможность подзаработать они никогда не упустят. А еще можно продать винтовки – русское оружие ценится среди знатоков, и редкие попадающие в Англию экземпляры уходят с молотка за приличные суммы. А пехота обойдется славой победителей и пустой благодарностью от экономного премьер-министра. Что они сделали? Потери понесли, и все, а артиллерия же одним только своим видом принудила противника к сдаче, и лишь она может рассчитывать на трофеи. А еще лучше – почет поровну, а прибыль себе.

Капитан шел принимать капитуляцию, нисколько не беспокоясь за собственную безопасность. Русские не настолько глупы, чтобы стрелять в парламентера – ведь в таком случае их ожидает не быстрая и милосердная смерть на виселице, а что-нибудь пострашнее. Да, сейчас просвещенный век, и в моде гуманизм, но не везде и не для всех. Новые веяния приходят в Тауэр и Ньюгейт с опозданием в пару веков.

За исключением белого флага иных свидетельств сдачи так и не появилось. Наверняка боятся мести со стороны разозленных большими потерями пехотинцев. Что же, власти и авторитета капитана вполне хватит на обуздание низменных инстинктов быдла в солдатских мундирах.

– Выходите с поднятыми руками, господа! Не беспокойтесь, мы не будем стрелять, клянусь честью офицера!

Тишина ответом. Не могут говорить от отчаяния или среди азиатов нет ни одного, кто владеет нормальной человеческой речью?

– Выходите, иначе мы войдем сами, и тогда заговорят ружья!

Громко хлопнула обитая толстым листом железа дверь. Приглашают внутрь? Английский джентльмен в собственной столице не нуждается в приглашении чужаков и сам заходит туда, куда ему захочется!

– Сдавайтесь, господа лазутчики!

Последние слова капитана совпали с моментом, когда опустилась крышка замаскированного в углу комнаты люка, а огонек по огнепроводному шнуру добрался до жестяной банки с порохом, предусмотрительно спрятанной под кучей разнообразного металлического хлама. Извините за невежливость, сэр, но у русского гусара есть масса интересных дел, и сдачи в плен в их списке нет даже на последнем месте. Русские не сдаются! А грузинского происхождения этот русский человек или вовсе польского… это настолько второстепенно, что внимания не удостаивается.