Валерий Ковалев - Левиафан Страница 44

   В низком темном помещении, с затянутым рыбьим пузырем окошком, вдоль бревенчатых стен тянулись нары, в центре стоял грубо сколоченный стол, а в торце располагался очаг из дикого камня, со свисающей с потолка кованой цепью с крюком.

   Перетаскав в зимовье немудреные пожитки и прихватив ружья, Рябоконь с двумя моряками отправились в лес за хворостом, Ярцев стал копаться в двигателе одной из машин, а Шелихов с Моревым, прихватив ведро и чайник, отправились к ручью за водой.

   Попробовав ее, Морев удивился - по вкусу она ничем не отличалась от боржома.

   - Знатная водица, - сказал купец, наблюдая его реакцию. - И весьма пользительная. От боли в суставах и других хвороб.

   - Да,- утер губы Морев. - Великолепная.

   Их разговор прервали несколько гулких выстрела со стороны леса.

   - А ну - ка, Александр Иванович, пойдем обратно, - насторожился Шелихов, снимая с плеча карабин и взводя курок.

   Тревога оказалась напрасной. Ходившие за хворостом подстрелили двух громадных глухарей.

   - Ну что же, поедим свежатинки, - довольно хмыкнул купец. - Давай Клавдий их в котел, - приказал он Рябоконю.

   Через полчаса, выпив спирту и похлебав душистого варева, снова погрузились в сани и тронулись в путь. Теперь он пролегал у подножия скальной гряды, тянущейся вдоль густого кедрового леса. В самом ее конце, у замерзшего озера, располагался индейский поселок, состоящий из двух десятков бревенчатых, крытых берестою хижин и нескольких, поднятых над землею амбаров. Рядом с хижинами возвышались резные столбы с изображениями божеств рода: ворона с багряными глазами, лягушки, кита и орла, а чуть в стороне, ближе к берегу, на деревянных жердях висели рыболовные сети и чернели бортами несколько лодок.

   На шум моторов, из дверей ближайших домов выскочили несколько укутанных в меха женщин и испуганно уставились на невиданные чудовища.

   - Наверное, все мужики на охоте, - сказал, выбираясь из кабины фактор, и направился к неподвижно застывшей группе. Затем, подкрепляя слова жестикуляцией, он что-то сказал, и одна из женщин, молодая индианка в отороченной собольим мехом красной одежде, пригласила гостей в самую большую хижину.

   Там, у жарко пылающего очага, на ложе из бобровых шкур, сладко всхрапывая и пуская слюни, спал рослый детина, одетый в расшитые бисером кожаные рубаху и штаны.

   - Местный тайон, то бишь начальник рода, - сказал Шелихов, обращаясь к Мореву. - Не иначе пьян, скотина. Клавдий, разбуди - ка его.

   Нагнувшись к спящему, фактор стал трясти того за плечо, и детина открыл мутные глаза. Что-то пробормотав, он уставился на гостей, а затем, узнав фактора, живо вскочил и радостно облапил того за плечи.

   - Признал кормильца, - хмыкнул Шелихов.

   Поговорив с тайоном на языке индейцев, Рябоконь сообщил, что все мужчины рода отправились на медвежью охоту и ожидаются к вечеру, а пока хозяин предлагает перекусить.

   - Ну что ж, не откажемся, - благодушно кивнул головой Шелихов.

   Тайон что-то приказал женщине в красном, и та беззвучно исчезла за дверью.

   Через несколько минут, сняв верхнюю одежду и усевшись на шкурах, гости отведали поданную индианками на деревянных блюдах жареную лосятину и истекающую соком отварную семгу.

   После трапезы, по предложению тайона, которого звали Унанган, все отправились в ближайший амбар. Он был наполовину заполнен связками собольих, песцовых и бобровых шкурок, матово искрящихся в полумраке. Здесь же, у стены, были сложены несколько десятков моржовых бивней.

   - Скажи ему, - обратился Шелихов к Рябоконю, ткнув пальцем в индейца, - чтобы все это доставил в факторию. Мы дадим хорошую цену.

   Выслушав Рябоконя, Унанган радостно закивал головой и что-то ответил.

   - Он согласен, - перевел фактор.

   Остаток дня и ночь решили провести в поселке, а утром отправиться к ключам. Идти туда следовало на лыжах, которые предусмотрительно были захвачены с собой.

   Вечером, когда в небе зажглись первые звезды, вернулись охотники. Они добыли медведя и лося, мясо которых привезли на собачьих упряжках, а также нескольких соболей и рысь. По этому случаю был устроен праздник.

   Перед хижинами развели огромный костер, на котором в котлах варилось мясо, шаман рода облачился в шкуру убитого медведя и стал исполнять ритуальный танец, а воины, окружив его, потрясать копьями и издавать гортанные крики.

   - Эко развеселились, нехристи, - сказал Шелихов, обращаясь к Мореву. - Вам доводилось такое видеть?

   - Нет, - ответил тот, с интересом наблюдая за индейцами.

   Праздник, сопровождавшийся танцами и разноголосым пением под гулкие удары бубна, продолжался до поздней ночи, а когда котлы опустели, все отправились спать.

   Гостей поместили в одной из хижин, где они уютно расположились на мягких шкурах.

   Рано утром, когда над сопками занялся рассвет, наскоро выпив плиточного чаю с юколой, Шелихов, Рябоконь и Морев, двинулись в путь. Впереди шел Унанган, пожелавший сопроводить гостей. Под широкими камусовыми лыжами пронзительно скрипел снег, в лесу от мороза трещали деревья, где-то тоскливо кричала птица.

   Первую остановку сделали в полдень, миновав лесистый хребет и спустившись в долину. У отвесно уходящей вверх гранитной стены развели костер и, набив снегом котелок с чайником, повесили их над огнем. Пока спутники варили мясо и заваривали чай, индеец снял с плеч лук и исчез в лесу. Вскоре он вернулся с двумя белками и ловко снял с них шкурки. Затем извлек из тушек желудки и, насадив их на прутья, принялся жарить.

   - Неужели это можно есть? - с сомнением взглянул Морев на Шелихова.

   - А почему нет? - ответил тот. - Зимой белки питаются запасенными с осени грибами и орехами. И поверьте мне, это стоит попробовать.

   Купец оказался прав. Протянутый Унанганом Мореву подрумяненный желудок, оказался необычайно вкусным.

   - Ну и как? - поинтересовался Шелихов, с аппетитом уплетая второй.

   - Нет слов, - ответил Морев. - Настоящий деликатес.

   Основательно подкрепившись и выкурив по трубке, снова встали на лыжи и двинулись дальше. К вечеру, когда белесый шар солнца стал клониться к западу, вышли к ключам. Они располагались на плоской, подернутой паром низменности, питая собой небольшую, струящуюся между замшелыми валунами речку. В воздухе чувствовалось влажное тепло и легкий запах серы.

   - Вот и добрались, - сказал Рябоконь, сняв с головы лисий малахай и утирая лицо.

   А Морев направившись к ближайшему ключу, сунул в него руку и тут же отдернул. Вода оказалась горячей.

   Таких источников здесь немало, - сказал, внимательно озирая окрестности Шелихов. - Мы в них как-то даже мясо варили. Клавдий, а где балаган того старателя, что вы нашли? - обратился он к фактору. - Смеркается, пора устраиваться на ночлег.

   - Да вон там, у обрыва, - указал рукой фактор в сторону расположенного неподалеку распадка. На его поросшем елями склоне виднелась небольшая, наполовину врытая в землю хижина. В ней оказались узкие нары из жердей, сложенный из небольших камней очаг, а также стоящие в углу ржавая лопата и промывочный лоток.

   - Небогато, - хмыкнул Шелихов, - снимая котомку и присаживаясь на нары. - А где похоронили того бедолагу?

   - Да тут, неподалеку, - кивнул Рябоконь в сторону леса.

   - И с чего вы решили, что он американец?

   - А вот, - ткнул фактор пальцем в одно из бревен над дверью. Там, едва различимо, виднелась вырезанная ножом надпись.

   - "Майкл Смит. Калифорния", - прочел, подойдя к стене Шелихов. - Далековато, однако, забрался, этот Смит, - буркнул он.

   Проветрив помещение, набрали в лесу хвороста и растопили очаг. Затем нарубили сосновых лап и, устлав ими земляной пол, расположились на ночевку.

   Поутру, захватив из саней необходимые инструменты, все отправились к ключам. Миновав несколько, подошли к истоку реки, двинулись вдоль нее и через пару сотен метров наткнулись на остатки шурфа.

   - Вот тут он, по - видимому, и мыл золотишко, - сказал фактор, указывая на оплывший, покрытый наледью небольшой отвал.

   Взяв из рук одного из матросов лоток, он вошел в тихо струящуюся воду, зачерпнул в него глинистого песка и осторожно стал промывать его. Вскоре на дне лотка остался тонкий слой рыжеватого налета, в котором что-то блеснуло.

   - Есть, однако! - радостно крякнул Рябоконь и осторожно взял в пальцы небольшой самородок. - Золотника два будет, - протянул он находку Шелихову.

   - Пожалуй, - пробормотал тот, внимательно осмотрев самородок и передав его Мореву. - А ну давай еще.

   Вторая промывка ничего не дала, а при третьей в лотке обнаружились еще два, примерно такого же размера. Двигаясь вдоль по течению, вся группа вскоре подошла к весело звенящему перекату, где у одного из гранитных валунов, оказалась целая россыпь.