Стивен Левитт, Стивен Дабнер - Суперфрикономика Страница 44

Какой здравомыслящий человек, читающий подобные статьи, не испугался бы глобального потепления?

Но, как ни странно, все эти ученые говорили совершенно о другом. Все упомянутые нами выше статьи были опубликованы в середине 1970-х годов и повествовали об эффектах глобального похолодания.

Тревожные звонки зазвучали из-за того, что за период с 1945 по 1968 год средняя температура в Северном полушарии упала на 0,5 градуса по Фаренгейту (или 0,28 градуса по шкале Цельсия). Более того, выросла и средняя высота снежного покрова, а за период с 1964 по 1972 год объем солнечной энергии, достигающей поверхности Земли, в США снизился на 1,3 процента. Newsweek сообщал о снижении температуры, которое, несмотря на незначительную величину в абсолютных показателях, «уже привело к тому, что планета прошла одну шестую пути в направлении нового ледникового периода».

Особые опасения были связаны с коллапсом сельскохозяйственной системы. В Британии охлаждение уже привело к сокращению вегетационного периода на две недели. «Возникающая вследствие этого возможность повсеместного голода может оказаться катастрофической», предупреждала статья в Newsweek. Некоторые ученые предлагали радикальные решения, направленные на повышение температуры, такие как «стимулирование таяния арктических льдов за счет их покрытия слоем черной копоти»1.

В наши дни проблема изменилась с точностью до наоборот. Теперь принято считать, что планета не слишком холодная, а слишком теплая. А черная копоть теперь выглядит не нашим спасителем, а главным злодеем. Мы выбрасываем в атмосферу бесконечные потоки углеродных соединений, возникающих вследствие сжигания ископаемых видов топлива, которые мы используем для собственного обогрева, охлаждения и даже развлечения. Действуя подобным образом, мы превращаем нашу планету в своего рода парник. В небе над нами висят химические ловушки, которые захватывают значительную часть тепла от солнечных лучей и не позволяют ему вернуться обратно в космос. Несмотря на «глобальное похолодание», среднемировая температура за последние сто лет выросла на 1,3 градуса по Фаренгейту (0,74 градуса по Цельсию), и скорость потепления все увеличивается.

«Сейчас мы наносим Земле такой большой ущерб, — пишет знаменитый эколог Джеймс Лавлок2, — что она может вернуться к горячему состоянию, в котором была пятьдесят пять миллионов лет назад. Если это произойдет, то большая часть человечества погибнет».

Экологи во всем мире в целом согласны с тем, что температура планеты повышается. Все большее их число склоняется к мысли о том, что человечество играет в этом процессе важную роль. Но пути воздействия человека на климат не всегда являются столь очевидными, как представляется на первый взгляд.

Принято считать, что значительная часть парниковых газов возникает вследствие работы моторов автомобилей, грузовиков и самолетов. Именно эта точка зрения заставляет многих людей, склонных к экологическому мышлению, покупать себе Prius или другую модель машины с гибридным двигателем. Однако каждый раз, когда владелец Prius заезжает в продовольственный магазин, он тем самым ликвидирует весь положительный эффект гибридного двигателя (особенно когда заходит в мясной отдел).

Каким образом? Дело в том, что коровы — а также овцы и другие жвачные животные — являются естественными загрязнителями атмосферы. Их дыхание, метеоризм, отрыжка и навоз выделяют метан, действие которого в качестве парникового газа примерно в двадцать пять раз сильнее, чем действие выбросов диоксида углерода автомобилями (и человеческими существами)3. Жвачные животные вырабатывают на 50 процентов больше парниковых газов, чем весь транспорт в мире4.

И здесь не помогает даже общественное движение Locavores, призывающее людей есть только продукты местного производства5. Недавнее исследование, проделанное двумя учеными из университета Карнеги-Меллон Кристофером Вебером и Скоттом Мэттьюзом, показало, что покупка продуктов местного изготовления фактически приводит к повышению эффекта действия парниковых газов. Почему?

Более 80 процентов выбросов, связанных с продуктами питания, возникают на фазе производства, а крупные фермы являются более производительными, чем мелкие хозяйства. Транспортировка отвечает лишь за 11 процентов выбросов, связанных с продуктами питания (в том числе доставка от производителя в розничные сети дает всего 4 процента). По мнению Вебера и Мэттьюза, лучший способ помочь решению этой проблемы — это изменить свой рацион. «Если вы хотя бы один день в неделю будете получать калории не за счет поглощения говядины и молочных продуктов, а за счет куриного мяса, яиц, рыбы или овощей, то сможете внести куда больший вклад в борьбу с парниковым эффектом, чем при покупке продуктов питания местных производителей», — пишут они.

Можно также перейти от потребления говядины к поеданию мяса кенгуру — судьба устроила так, что испускаемые кенгуру газы не содержат метан. Но только представьте себе, какие огромные маркетинговые усилия потребуются для того, чтобы заставить американцев перейти на гамбургеры из кенгурятины6. А кроме того, представьте себе, какой жесткий прессинг властей в Вашингтоне начнется со стороны скотопромышленников, стремящихся запретить использование мяса кенгуру. К счастью, команда австралийских ученых пытается решить эту проблему с другой стороны. Они работают над тем, чтобы воспроизвести пищеварительные бактерии, живущие в желудках кенгуру, для того чтобы затем перенести их в желудки коров.

По целому ряду причин глобальное потепление является исключительно сложной для изучения проблемой.

Во-первых, ученые, занимающиеся климатическими вопросами, не могут проводить эксперименты. В связи с этим они больше напоминают экономистов, чем физиков и биологов. Их цель состоит в том, чтобы найти взаимосвязи в имеющихся данных, не имея при этом возможности ввести десятилетний запрет на использование автомобилей (или разведение коров).

Во-вторых, наука вынуждена изучать чрезвычайно сложный механизм со множеством связей. Давайте, к примеру, представим себе, что мы единовременно увеличиваем количество авиарейсов в мире в три раза. Это (как и любой другой вид человеческой деятельности) повлияет не только на масштабы выбросов в атмосферу, но и на атмосферную конвекцию или процессы образования облаков.

Для прогнозирования глобальных температур на поверхности Земли нужно принять во внимание и эти, и многие другие факторы, в том числе испарения, осадки и, само собой, выбросы в атмосферу продуктов жизнедеятельности животных. Но даже самые сложные климатические модели не способны в полной мере учесть влияние этих переменных, что крайне затрудняет прогнозирование нашего климатического будущего. Для сравнения: модели анализа рисков, используемые современными финансовыми учреждениями, не так давно казались вполне надежными. Как показал недавний банковский кризис, этой степени надежности оказалось недостаточно.

Присущая изучениям климата неточность означает, что мы не знаем с достаточной определенностью, приведет ли наш нынешний путь развития к росту температуры планеты на два или на десять градусов. Мы даже не знаем, приведет ли резкий рост к простому неудобству для жителей планеты или же к концу цивилизации в том виде, в котором мы ее знаем.

Именно этот призрак катастрофы (неважно, насколько отдаленной) и выдвинут глобальным потеплением на первый план в государственной политике многих стран. Если бы мы были уверены в том, что потепление приведет к значительным и рассчитываемым расходам, то экономические проблемы свелись бы к простому анализу затрат и выгод. Иными словами, перевесят ли будущие выгоды от сокращения выбросов нынешние расходы на это сокращение? Либо нам лучше отложить решение этого вопроса на будущее? А может быть, нам стоит продолжать осуществлять выбросы в прежнем объеме и одновременно учиться жить в более горячем мире?

Экономист Мартин Вейцман проанализировал лучшие из имеющихся в нашем распоряжении климатических моделей и пришел к выводу: вероятность того, что наше будущее станет ужасным (то есть что мировая температура вырастет более чем на 10 градусов), составляет не более 5 процентов7.

Разумеется, этот маловероятный сценарий таит в себе элемент неопределенности. Так стоит ли нам уделять так много внимания столь незначительной вероятности глобальной катастрофы?

Экономист Николас Стерн, создавший поистине энциклопедический отчет для британского правительства по вопросам глобального потепления, предложил, чтобы развитые страны ежегодно тратили на решение этой проблемы по 1,5 процента своего ВВП — по состоянию на сегодняшний день это составит эквивалент 1,2 триллиона долларов8.