Елена Хаецкая - Варшава и женщина Страница 44

Позади осталась и высадка войска пилигримов, и вывод лошадей, и разгрузка судов, и торжественная, но какая-то торопливая встреча. Все вокруг Джауфре Рюделя тонуло в дрожащем сиреневом мареве, так что в конце концов ему начало уж казаться, будто его опоили.

Жилище Триполитанских графов – просторный дворец, то и дело прерываемый двориками, наподобие монастырских, и везде там плещут небольшие фонтаны и стоят раскрашенные статуи с вытаращенными вещими глазами, и повсюду имеется великое множество роскошных вещей, и чаш, и изысканных византийских подсвечников, и деревянной мебели, и разной одежды, так что Гуго Лузиньян только головой вертит и крякает, а его сыновья переглядываются и восторженно усмехаются. Что до Джауфре Рюделя, то он, кажется, вот-вот потеряет сознание.

По счастью, граф Раймонд Триполитанский – вполне земной человек, отнюдь не сродни ангелам. В первую очередь его заботит исходящая от сарацин угроза и набеги Нуреддина. Но получив теперь подкрепление в лице паломников из Пуатье, граф надеется отвратить опасность от завоеваний Иисуса Христа.

Большая карта, нарисованная на пергаменте черными и красными чернилами, показывает в мельчайших подробностях и горы, и озера, и замки, и укрепленные селения, и все дороги и тропы, по которым может проехать вооруженный всадник, и даже одно огромное дерево, которое местными сирийцами прозывается Дубом Справедливого Человека. Некоторые пометки на карте сделаны позднее и другими чернилами, а надписи – и латинские, и сарацинские – граф Раймонд читает с одинаковой легкостью. Здесь, здесь и здесь, – показывает граф, – находятся сейчас сарацины, а вот тут предполагается встретить их соединенными силами…

Все это буднично и вполне обыкновенно, но оболочка военного совета скрывает на сей раз нечто большее, и от этого по груди разбегается щекотка. Ибо вся жизнь здешних баронов является непрерывным богослужением, и они от лица всего латинского мира охраняют Святые Места; долг же собратьев по вере помогать им в защите Христова наследия.

Сквозь сказочные покровы невероятного города Триполи, сквозь видимость обыденного разговора проступает неизменно и властно Она – Любовь, извечная тяга к Неведомому, к Дальнему, та самая любовь, от которой всего лишь один день пути до Бога.

Кшиштоф Лесень (окончание)

Маленькая, пыльная от бумаг квартира чутко прислушивалась к негромкому голосу Гинки. Самый воздух был здесь теплым и истертым, как старый козий платок, в который так чудесно закутаться с ногами, и позабыть все плохое, и больше никогда не хворать. Так хорошо, как здесь – среди чужих вещей и странных книг, у постели незнакомого умирающего парня, – Гинке не было никогда в жизни.

Она взялась за сложенный вчетверо листок вощеной бумаги: вырезка из каталога и отпечатанная на обороте страничка – опять чьи-то путевые заметки.

«Наиболее подробная и обоснованная различными фактами история распространения крыс в Европе, с 81 гравюрой на дереве И.Х.Окенфусса и 1 картой. Сочинение братьев чина Петра Фивейского Радиновича, Радончича, Боганчича и Миличича.» Без даты, середина XVIII века.

«Достовернейшее житие Матвея Болванохвальца, как он, сведя дружбу с прокаженным, от болванохвальства отвратился и к Истинному Свету обратился, и как впоследствии открылось, что означенный прокаженный был на самом деле Ангелом, и о многообразных последствиях сего». Аноним, середина XVIII века.

«Гроздие добрых, или жизнеописание семи подвижников милосердия. Издание Скотопригоньевского монастыря. 1911 год».

«Блоха в истории, быту и литературе человечества. К изучению мифопоэтичской символики насекомых-паразитов. – Сборник монографий под общей редакцией профессора М.П.Гробоположенского. – Научные труды Дерптского университета, 1906».

«Феномен лепрозория Святой Анны на Малайских островах. Соч. отца Бенедикта Маза. – Киев, 1912.

Данный труд посвящен поразительному феномену – письменам, проступающим на коже прокаженных на определенном этапе развития заболевания. Анализ знаков, их систематичность и повторяемость позволяют предположить, что имеет место письменность. О.Бенедикт Маза посвятил тридцать лет изучению и расшифровке языка, которым Нечто посредством тел прокаженных пытается говорить с человечеством. Перевод выполнен проф.филологии А.И.Мшелоимцевым при консультации доктора медицины С.А.Мшелоимцева-младшего».

«Роспись подобиям гадским и иным изображениям непристойным, как в лепнине круглой, так и в рисовании красками. Описание монастыря блудниц, что в Ниоре Аквитанском, с дополнением достоверных известий о царивших там нравах и полном разврате. Описание Онуфрия Окунькиного, 1769 год, Москва».

«Моя жизнь среди полумерцев. Записки насильственно оскопленного. А.Т***. СПб, 1916».

«Книга заблудших душ (Аноним). Наиболее полное совокупное жизнеописание грешников, вероотступников и злодеев былого времени. Перев. с лат. – Вильнюс, 1910 г.»

«Кулинарное путешествие по джунглям обеих Индий. Андреас да Сильва да Нуэва-Каледония де Кастилья-и-Сьенфуэгос. Издание Братства Милосердного Кровоточащего Сердца, Ла Валетта, 1718».

«7205 года от Сотворения мира, Апреля в 30 день. Приехал обедать в маетность хоронжего панцлерной хорогви пана Гребовского, в местечко Окунево. Того же числа приехал ночевать в Варшаву.

Варшава суть место великое, на левом берегу Вислы положенное. В Варшаве около посадов города нет, только один замок королевский на берегу реки Вислы; тот замок каменный, изрядным строением сделанный.

В бытность свою в Варшаве стоял на другой стороне реки Вислы в слободах, которое место называется Прага. В тех слободах дворы строения деревянного, хорошего.

Для того в тех слободах я стоял, что в Варшаве постоялого двора себе не сыскал, понеже приезд мой прилучился под час сейма, который в то время у поляков был для выбирания короля польского, и съезд в то время был в Варшаву великий всем сенаторам Речи Посполитой.

Маия в 1 день. Из вышепомяненного места Праги ездил я в самое место Варшаву, чрез реку Вислу переехал в лодке и с берега реки Вислы взошел в Варшаву на гору по каменной лестнице и, пришед в замок, был на королевском дворе. В тех королевских палатах в сенях стоит караул, и по стенам висит оружие. В то время в том королевском доме на всех было платье черное – по смерти короля Яна Собеского.

Из тех сеней вошел в палату, которая палата есть немалая, обита вся черным сукном. В той палате на левой стороне сделан немалый рундук, к стене три ступени вверх, и обит тот рундук весь бархатом красным, по сшивкам кладены кружева золотые. На том рундуке поставлен гроб, в котором лежит тело короля польского Яна Собеского.

Кругом того гроба по ступеням помяненного рундука поставлены тридцать шандалов серебряных великих, в которых свечи высокие, вощаные, белые. В ногах королевского тела стоят два человека караульных с алебардами.

На верху того гроба положена корона золотая, в ногах подле гроба положена подушка, и на ней поставлена шкатула золотая, сделана подобием сердца человеческого. В тое шкатулу при погребении королевского тела, вынув из него сердце, положат и погребут то королевское сердце в Варшаве, а тело повезут в Краков и погребут в Кракове.

Между тех королевских палат есть одна палата великая, которую поляки называют «изба сенаторская». В той палате бывает у поляков сейм. У палаты окна великие, были стекольчатые, но все повыломаны и разбиты от нестройного совета и несогласия во всяких делах пьяных поляков.

Того же числа был я в костеле, в том костеле на левой стороне стоит образ Распятия Христова, сделан резною работою изрядною. У того образа на главе волосы подобны человеческим волосам, черные; и сказывают поляки, что будто те волосы по все годы стригут, и паки-де те волосы отрастают.

Тот костел от королевского дома недалеко; и многие мещанские домы, каменного изрядного строения, подле самого королевского дому построены. Об одну стену с теми мещанскими домами многие лавки каменные, в которых зело много товаров. Под теми лавками погребы великие, где много продажных виноградных вин разных, которых поляки нередко и немало употребляют. В лавках за всякими товарами сидят мещане, богатые люди сами, и жены их, и дочери-девицы в богатых уборах, и в зазор себе того не ставят. В Варшаве для продажи хлебных припасов и всяких харчевых товаров есть немало, только цена всему при московских высокая.

Маия во 2 день. Для сейма чрез реку Вислу сделан был мост на судах и по тому мосту стоял караул, для того что во время сейма между поляков бывают многие ссоры и бой. Однако ж, когда напьются пьяны, не тужат о том и не скорбят, хотя б и все сгибли. А когда сейма в Варшаве не бывает, тогда и мост чрез реку Вислу не бывает же. Мню, для того поляки любят перевозы, что, на тех перевозах съезжаясь, пьяные рубятся, не знают за что – и так души их, как мухи, погибают.»