Застенец 3 - Дмитрий Билик Страница 44

Судорожными движениями стянул с себя одежду, разложил на земле, придавив камнями, и создал форму Вихря. Точнее, заклинания, похожего на Вихрь, в последний момент округлив несколько внешних линий. По моему разумению, так должно было получиться лучше.

Не знаю, от купания в ледяной воде, или по каким-то другим причинам, но моя голова действительно работала сейчас яснее. Потому что все получилось именно так, как я задумывал. На ограниченном мною участке поднялся сильный ветер, время от времени пытающийся свернуться в воронку, но удерживаемый моей волей.

Сзади подошел Васька, вновь поменявший цвет, и теперь горячий, как чугунная батарея. Я осторожно прижался к нему, боясь обжечься, но кьярд знал свое обогревательное дело на все сто. Тепло, лишь местами горячо, однако в целом — просто отлично. Сейчас бы сюда еще крепкий чай с лимоном и сахаром. Я поглядел на Ваську, но тот сделал кислую морду. Мол, не слишком ли многого хочешь?

Всего минут через двадцать я сидел на скачущем по воздуху кьярде, обогретый, в сухой одежде, и думал, что быть магом не так уж и плохо.

К моменту, когда мы миновали Самарскую Луку и выбрались к городу, я уже клевал носом. Судя по редким машинам на освещенных улицах, время позднее. Ну, или раннее, это как посмотреть.

Петербург, как тот самый черный пес из песни, темнел массивным куском посреди моего родного миллионника. Как опухоль, возникшая на здоровом теле. Собственно, именно ею он и был. Ведь магия — зараза. И когда она заполняет один из миров, то открывает себе проход в другой. На предыдущий ей понадобилось чуть больше ста лет. Сколько придется на наш?

И конечно же, я засомневался, что «изначальный» мир, обитель тошкенов и загадочных эфери, действительно изначальный. Скорее — один из самых ярких перевалочных пунктов. И кто знает, может быть эти Падшие как раз результат Разломов, случившихся в их мире?

Пролетая над городом я наложил на себя кучу маскирующих заклинаний. Правда, мог спалиться по более глупому поводу. У самого Петербурга мы столкнулись с висящими в воздухе без всяких подсветок дронами. Видимо, их использовали для слежения за городом. Хотя не знаю, что там можно было разглядеть в этой непроглядной тьме.

Так вот, наша встреча с коптерами ознаменовалась падением последних. Магия не очень дружит с электроникой. Я в очередной раз подумал, что может случиться, если она придет в этот мир навсегда? Что станет с человечеством? Настанут темные века?

Поразмышляю об этом в другой раз. Сейчас мне ужасно хотелось спать. Стоило подумать, что завтра придется разговаривать в Максутовым, оправдываться перед тетей, врать в лицее, так голова сразу становилась свинцовой. Но все это будет завтра.

Мы приземлились близ дома Миши Хромого. Едва я успел завести Ваську в конюшню, как из темноты сначала вырос хозяин, а следом за ним появились два дюжих молодца.

— Господа хотят поговорить с тоб… с Вами, — поправился Миша, хотя мы без свидетелей давно перешли на «ты». — Я кьярда почищу и накормлю.

Я посмотрел на Ваську и кивнул ему. Так, на всякий случай, чтобы не озоровал. А то чего доброго, еще захочет Хромому оттяпать руку. У него и без нас эпитетов, касающихся недостатков тела, хватает.

Мы неторопливо вышли наружу, встав аккурат под ближайшим фонарем.

— Чем могу быть полезен? — спросил я и побледнел, узнав одного из них. Правда, тут же постарался взять себя в руки. Никогда нельзя показывать свой страх, иначе этим могут воспользоваться, обратив против тебя.

На меня смотрел тот самый тип, напавший тогда в переулке. Который хотел продемонстрировать мне действие Дурного ока. А я, дурак такой, почему-то не согласился. Правда, теперь казалось, что это было ужасно давно, почти что в прошлой жизни. К тому же, нет худа без добра. Благодаря ему я познакомился с моими футболистами. Да и, как выяснилось позже, никто меня убивать или калечить не собирался. Максутов нарочно провернул все это.

Знакомый незнакомец понял, что рассекречен. Или мне так показалось. Главное, что он немного смутился.

— Позвольте представиться, Дараган Давид Богданович, личный помощник Его Превосходительства.

Добавлять, кого именно, он не стал, будто боялся, что нас услышат. Хотя, если б за ними следили, то сложить два и два не составило бы особого труда.

— Это Грачев Сергей Юрьевич, — продолжил Дараган, показывая на своего коллегу. Тот едва заметно поклонился. — Тоже личный помощник Его Превосходительства.

— Урожайный год выдался у Его Превосходительства, — улыбнулся я, хотя больше всего сейчас желал упасть на кровать и уснуть, не раздеваясь. — Куда ни плюнь — помощник.

Я говорил нарочито грубо. Проверял границы дозволенности. Передо мной стояли дворяне, в этом нет никаких сомнений, про Дараганов я даже что-то читал. И в табели рангов они состоят выше, здесь тоже можно не сомневаться. Однако господа представились лишь по именам, скрыв положение и титулы, поэтому мои руки были развязаны. Правда, это наводило на определенные размышления.

Еще немного напрягало молчание второго «помощника. Сергей Юрьевич за все время даже не соизволил лично представиться. А это тоже нарушение этикета. Значит, беседа у нас будет явно без галстуков.

Колкую ремарку господа проигнорировали. И я тяжело вздохнул. Получается, моя дворянская задница сейчас находится в выигрышном положении. И эти двое будут выполнять все, что бы я ни попросил. Забавно, но не более.

— Мне представляться, видимо, не надо. Давайте пропустим ту часть, где мы ужасно рады знакомству и все такое, и сразу перейдем к делу. Вы так и не сказали, чего от меня хотите?

— Мы — ничего, — медленно, будто борясь с возрастающим внутри гневом, ответил Дараган. — У нас есть приказ от Его Превосходительства сопроводить Вас в безопасное место для важного разговора.

Ясно, чего-то подобного я и ожидал.

— А если я откажусь?

— Нам приказали применить все свое красноречие, чтобы этого не случилось, — ответил Давид Борисович.

Но даже в темноте я обратил внимание на его недобрый взгляд. Дарагану очень не нравилась нынешняя игра. Но в то же самое время он был подневольным человеком и играл по правилам. Ровно до тех пор, пока я не собирался их нарушать.

— Мне нужно умыться и переодеться, — сказал я, осторожно