Александр Афанасьев - Наступление Страница 45

Основную боевую работу к концу войны на себя взяли Ми-24., истребители — бомбардировщики Миг-27 и Грачи, без счета проклятые моджахедами самолеты Су-25, почти не сбиваемые огнем самого распространенного средства ПВО у душманов — пулемета ДШК. Однако — мощности боеприпасов откровенно не хватало — самым "ходовым калибром" для бомбардировщиков была ФАБ-250, далее шла ФАБ-500. Эти бомбы собирали по всему Советскому союзу и бывало так, что привозили бомбы конца сороковых годов выпуска, а то и времен войны. У них были не две дежки, за которые он подвешивались, а три и лишнюю авиационные техники приноровились спиливать, а то и сшибали кувалдой. Вот так и воевали**.

Тем не менее — нельзя говорить, что разные варианты при вводе войск в Афганистан не прорабатывались — прорабатывались и еще как! В 1979 году началось обратное переоборудование старых мясищевских М50 1096 и 1230 ТБАП из топливозаправщиков в обычные бомбардировщики, только без возможности несения ядерного оружия. Зато каждый такой самолет, переоборудованный под фронтовой бомбардировщик мог нести пятьдесят две ФАБ — 250 или 28 ФАБ 500, в несколько раз больше, чем обычный фронтовой истребитель — бомбардировщик. Готовились приграничные аэродромы — на аэродром Ханабад перебросили полк Ту16 из Орши, а на Семипалатинск — прилетели самолеты из Прилук. Тем не менее — в первые год войны дальнюю авиацию в Афганистане почти не использовали, за исключением одной операции, где требовалось нанести удар по лазуритовым копям в Джарме, которые принадлежали Ахмад Шаху Масуду и на доходы от которых он содержал армию.

Активное использование дальней авиации в Афганистане началось с восемьдесят четвертого года, с одной из Пандшерских операций, и с тех пор уже не прекращалось. С тех же времен началось использование боеприпасов особой мощности — ФАБ 1500, ФАБ — 3000 и даже ФАБ-9000, огромной девятитонной бомбы. Ничего кроме проблем при загрузке — под ФАБ-9000 пришлось делать специальную перегрузочную платформу, а чтобы подвесить бомбу к самолету требовалось участие нескольких десятков человек, всех, кто был в это время на аэродроме — это не принесло. Так, для ФАБ-9000 ради4ус летального поражения взрывной волной составлял всего пятьдесят семь метров — это для огромной то бомбы, весом девять тонн. Те же девять тонн боевой нагрузки, сброшенные в виде серии бомб ФАБ-250 той же массы со штурмовиков — давали несравнимо больший эффект. Тем не менее — за применение "слонов" люди получали ордена Красной звезды, внеочередные звания. Пехота насчет всего этого высказывалась определенно — авиаторы даром свой шоколад едят.

Начиная со второй половины кампании активные действия частей специального назначения Советской армии вынудили душманов полностью изменить логистическую схему обеспечения своей деятельности: караваны с оружием и припасами теперь были не сквозными, а шли от одного укрепленного района до другого, дробясь и разгружаясь по необходимости. Укрепленные районы размещали в труднодоступной местности, там где невозможно применение бронетанковых и затруднено — применение мотострелковых частей и авиации. Теперь от укрепленных районов, от их функционирования зависел ход боевых действий целых провинций и фронтов. Обычно, укрепленный или базовый район строился на базе уже существующей пещеры или сети пещер, которые дополнительно укрепляли, оборудовали подходы для караванов из ослов или мулов, и выставляли сильную цепь передовых постов наблюдения и огневых точек.

В таких условиях — наиболее эффективным средством уничтожения таких вот горных комплексов становилась именно авиация. Но не фронтовая. Фронтовая авиация по условиям применения — высокогорье, разреженный воздух — могла доставить к цели лишь одну — две бомбы — пятисотки, а зенитное противодействие делало сброс бомбового груза очень неточным. Укрытия в базовых районах были прикрыты многометровой толщей скальной породы, часто еще и укреплены бетоном, удар бомбы пятисотки моджахедов мог лишь разозлить.

В таких условиях снова стало эффективным применение дальней авиации и бомб крупных калибров. Было освоено бомбометание по склонам — удар бомбы крупного калибра, трехтысячной, или даже девятитысячной, вызывал растрескивание скального грунта, завалы и обвалы в пещерах, обвалы в ущельях, сели и оползни. Не раз и не два бандиты оказывались просто замурованными в своих каменных норах. Тогда же советские авиаторы впервые подошли к применению того, что по классификации НАТО называется MOP, massive ordnance penetrator. Их советский аналог, пусть пока и несовершенный, назывался ФАБ1500-2600 ТС. Эта бомба несмотря на цифру 1500 в индексе весом была две целых шесть десятых тонны, и отличалась литой головкой толщиной десять сантиметров, которая позволяла сброшенной бомбе при взрыве уходить вглубь скалы. В этой бомбе было 469 килограммов нетипичного для советских бомб взрывчатого вещества ТГАС-5, тротил-гесогена, который был в полтора раза моще обычного тротила, и все это взрывалось не на поверхности, а в толщине скальной породы, нарушая ее структуру. К сожалению, уже были сняты с вооружение противокорабельные бронебойные монстры БРАБ 1000 и БРАБ 2000, которые могли бы пригодиться.

Двадцать восьмого октября восемьдесят седьмого года на замену старым ТУ-16, скорее даже не на замену, а в дополнение на аэродром Мары-2 перелетели две группы по восемь машин Ту-22М3 сто восемьдесят пятого гвардейского тяжелобомбардировочного полка из Прилук. Новые машины имели новейший навигационный комплекс НК-45, прицельно-навигационную аппаратуру, дававшую точный выход на цели и бомбометание (в отличие от старых радиоприцелов Ту-16, вообще не работавших в горах), качественное оборудование связи. Бомбовый отсек нового самолета не давал возможности применять боеприпасы тяжелее трех тонн — но зато ТУ-22М3 давал возможность применять ракеты и управляемые бомбы. Надо сказать, что пока ни о каком высокоточном бомбометании речи не шло — самолеты прилетели на обеспечение вывода ОКСВ и занимались в основном тем, что бомбили местность к северу и западу от Кабула. Оттуда шли обстрелы города неуправляемыми ракетами.

В Мары-2 же полк, верней не полк, а небольшая его часть отметили Новый год — тортом из сгущенки и печенья, водкой и местным самогоном — шампанского не нашлось.

Одиннадцатого января нового восемьдесят восьмого года полк подняли по боевой тревоге. Срочно требовалось принять и разгрузить несколько самолетов Ил-76 вроде как с боезапасом, получить боевые задания, провести предполетную проверку техники — в общем все как перед большим вылетом. Штурманская группа возглавляемая главным штурманом полка подполковником Засадько, уединившись, начали прокладывать маршруты подхода к цели и возврата на базу. Илы с боеприпасами пришли раньше, чем их ждал и — и всех свободных и несвободных людей на базе кинули на разгрузку, тем более что погрузочной техники как всегда не хватало.

Собственно говоря — никто не сомневался, куда их пошлют — на Хост. Было странно, что тянули так долго с этим, до сих пор они по Хосту не работали, хостинская операция обходилась фронтовой авиацией с Кабула и Джелалабада. С Хостом вообще получилось кое-как — когда начинали — началось и в Москве, блокированная группировка все же как то снабжалась, непонятно было то ли ей дадут коридор на отход в Пакистан, то ли будут добивать — вероятно ждали, чем дело закончится в Москве. Шли какие-то переговоры — на Востоке нельзя без переговоров. Потом, вернувшиеся с Афгана — пролетом — офицеры рассказали о том, что идут серьезные бои, это было еще вчера. Значит решили добивать — решение неожиданное, но приятное, все полагали что под вывод то — точно выпустят.

Ил-76, прибывшие прямо с Подмосковья разгружали с великим тщанием и осторожностью — подрыва только одного заряда, находящегося в нем груза было достаточно, чтобы от аэродрома Мары — 2 и всего, что находится на нем и в километре от него — остались лишь воспоминания. Самолеты привезли особый груз — боеприпасы объемного взрыва, объемно-детонирующие авиабомбы ОДАБ-250, производимые в Подмосковье, на заводе звезда. Каждый Ту-22 мог нести до двадцати четырех тонн бомб — но учитывая условия эксплуатации самолета нагрузку всегда рассчитывали за половинную — двенадцать тонн. Но и это — ровно двадцать четыре бомбы.

Ближе к вечеру самолеты начали дозаправлять, те которые не были заправлены и подвешивать бомбы в бомбоотсеки, что одновременно делать было категорически запрещено. К авралу привлекли всех, в том числе и батальон охраны аэродрома — неопытные в делах подвески бомб солдаты едва не уронили одну из бомб на бетонку, один солдат сломал ногу, а другой — обе руки. Пока техники и свободные члены экипажей лихорадочно готовили самолеты, не успевали, бегали, матерились — командиры воздушных кораблей, а самолет весом свыше сорока тонн был уже не самолетом, а воздушным кораблем, собрались на закрытый сбор офицеров полка.