Михаил Ланцов - Маршал 2 Страница 46

— Они уже договорились, — перебил его лорд Иден. — И стремительно разгромленная Польша самый яркий тому пример. Вы думаете, Гитлер уже не ощутил разницу?

— Что вы имеете в виду? — удивился старый, сухой мужчина с ледяным взглядом.

— В Москве играют с Берлином как кошка с мышкой. Вы ведь понимаете, что базовым социальным заказом для Гитлера является совсем не разгром коммунизма, а реванш за поражение в Большой войне. А это значит, что Германия и ее народ стремится, прежде всего, добиться победы над своими обидчиками. И Россия, при всем при этом, также может выступить обиженной стороной. Ведь ее – страну победительницу – фактически разделили на части и ввергли в пучину кровопролитной и разрушительной Гражданской войны, вместо наслаждения победой.

— Но коммунисты…

— Они распустили Коминтерн! Да и непрекращающийся дрейф ВКП (б) в сторону центризма в последнее время стало отчетливо виден всем. А после провозглашения в августе Советского Союза наследником Российской империи так и подавно. Мы это заявление проигнорировали. Но оно было. И кто хотел – его услышал. Например, Берлин, признавший законность территориальных претензий СССР на все земли, которые принадлежали Российской империи на 1913 год.

— Кроме Рейха никто не признал эти претензии.

— Конечно! — воскликнул лорд Иден. — Ведь в противном случае тому, кто признает этот акт, придется, фактически, подтвердить право Москвы на захват Прибалтики и Финляндии. Вы готовы на этой пойти?

— А мы можем пойти на что-то иное? — спросил плотно сбитый мужчина с сигарой в толстых губах. — Ведь у нас нет никаких ресурсов для того, чтобы защитить этих лимитрофов. Или вы полагаете, что в Великобритании кто-то подпишется сейчас или в ближайшие два-три года на войну с Советским Союзом? Чем, простите, мы будем с ними воевать? Флотом? Так им от него ни горячо, ни холодно. А громкие слова про неприкосновенности суверенитета этих лимитрофов будут выставлять нас дураками, так как за ними ничего не сможет последовать. И это знают все серьезные игроки. Наша попытка защитить Прибалтику и Финляндию политически будет напоминать пословицу про собаку и караван. Погавкать – погавкаем, но караван то все равно уйдет туда, куда хотел.

— Зачем вы сгущаете тучи?

— А что, вы видите иные варианты? — пыхнув сигарой, уточнил плотный мужчина. — Поведайте нам. Москва и Берлин перешли от дипломатии к пушкам. Пролилась кровь. Вы сможете их остановить? Погрозите им пальчиком? Пообещаете отшлепать по попке? Вас прельщают лавры клоуна?

— Сэр! — попытался одернуть его лорд Иден.

— Предложите выход из ситуации, — перебил министра иностранных дел Великобритании сухой старичок с холодными глазами.

— У меня нет решения по этому вопросу, — резко поскучневшим голосом произнес лорд Иден, — поэтому я и собрал вас всех. Особенно после того, как президент, весь кабинет министров и практически весь парламент Польши погиб.

— Вот-вот, — отметил плотный мужчина с сигарой. — Если мы сейчас не предпримем никаких шагов, то у Москвы с Берлином тактический союз вполне может продлиться. Грубо говоря, им нечего будет делить. Да, конечно, потом они передерутся за доминирование в альянсе, ведь устойчивых равноправных союзов не бывает. Но это будет потом. И еще не известно – доживем ли мы до этого времени.

— Вы так считаете?

— Да. Москва стремится вернуть свое. Польшу, Прибалтику, Финляндию, Бессарабию. На первом этапе. Сейчас. Берлин же имеет экономическую потребность побороть перепроизводство за счет войны и расширить рынки сбыта, а значит, кровно заинтересован в установлении контроля над Европой. Кроме того, для укрепления позиций блока Гитлера ему нужно "восстановить историческую справедливость". У них на этом этапе практически нечего делить. На втором этапе перед Германией будет стоять задача захвата британских островов и получения в свои руки серьезных сырьевых источников, то есть, колоний. В этой роли могут выступить как земли Советов, так и Африка. Причем с Советами воевать придется не на жизнь, а на смерть, а в Африке можно обойтись малой кровью. В то время как Москва перейдет к решению своего традиционного вопроса – получение контроля над проливами Босфор и Дарданеллы. Как вы видите – на ближайшие три-пять, а то и все десять лет делить им особенно нечего. Поэтому если мы сейчас не предпримем каких-либо шагов по стравливанию Москвы с Берлином, то о Великобритании можно забыть. Союз то тактический… в отличие от его последствий.

— И что вы предлагаете? — осторожно поинтересовался лорд Иден.

— Вклиниться в выстраиваемые отношения между СССР и Германией. Ведь Москва объявила себя наследником Российской империи. А это значит, что мы должны не только официально это признать, но и с радостной улыбкой на лице принять в объятия старого союзника. То есть, не только не мешать Советской России восстанавливать свою территориальную целостность в рамках границ 1913 года, но и всемерно помогать ей, выступая международным посредником. Ведь они наши союзники. Коммунисты – не коммунисты. Это не имеет никакого значения. Вообще. Главное – как можно скорее вызвать потепление отношений между нашими странами и зародить в Берлине сомнение в том, что Москва окажется надежным союзником в войне с нами.

— А Польша?

— А что Польша? Пала жертвой своей собственной неадекватной политики. Кто ее просил дергать тигра за усы? Да не одного, а сразу двух. Именно об этом мы и должны писать во всех газетах. Кроме того, нам необходимо максимально сблизиться с Парижем, дабы в Берлине пришли к выводу, что мы в состоянии максимально быстро восстановить Антанту.

— Но тогда, выходит, что нам снова придется брать в союзники Россию?

— Зачем? — удивленно поинтересовался плотный мужчина с сигарой.

— Как зачем?

— Зачем нам ее на самом деле брать в союзники? Да, нужно произвести несколько тактических уступок и продемонстрировать стремительное сближение. Но не более того. Нам ведь нужно подразнить Берлин, навести его на правильные мысли, дабы вбить клин в перспективы развития их союза. Ну и наша агентурная работа, безусловно. В этом плане нам Москва очень сильно помогла тем, что сократила армию.

— Она ее разве сократила? — удивился лорд Иден. — Насколько я знаю, речь идет об изменении структуры и не более того. По некоторым сведениям, численность людей, привлеченным к вооруженным силам у Москвы только возросла.

— Зачем это знать в Берлине? Официальные вооруженные силы РККА составляют на текущий момент пятьдесят дивизий и шестнадцать отдельных бригад. Все. Точка. А то, что там есть сверх того, то не важно, ибо официально числится не как РККА. Москва ведь сама использует этот тезис в международной политике, дабы продемонстрировать свое исключительное миролюбие.

— Думаете, Гитлер уже не в курсе этой схемы? — спросил худощавый старик с холодным взглядом.

— Официальная версия, которую скормил ему Канарис, звучит так, будто бы Москва оптимизирует расходы, сокращая армию и перевооружая ее. То есть, у СССР есть эти самые пятьдесят дивизий и шестнадцать бригад, они действительно боеспособны, хорошо укомплектованы. И все. Вообще все. Про то, что к военной учебе в той или иной форме привлечено у Советов свыше семи миллионов остается за кадром. В одних только военно-спортивных секциях ДОСААФа числится порядка миллиона человек. А это будущие авиаторы, танкисты, водители, механики.

— Сколько по вашим сведениям Москва может выставить войск прямо сейчас?

— Сложно сказать, — пожал плечами министр иностранных дел Великобритании. — Сведений очень мало. Думаю, в распоряжении Советов может в кратчайшие сроки оказаться около двухсот пятидесяти – трехсот дивизий, укомплектованных более-менее или даже хорошо обученными бойцами. Много внимания уделяется пехоте. Ворошиловские секции созданы при каждом более-менее крупном селе, где крестьян учат обращаться со стрелковым оружием, гранатами, окапываться и правильно вести себя на поле боя.

— Не поздоровится немцам, — усмехнулся сухой старик.

— Именно поэтому, нам нужно создать видимость союза. США не предпримут никаких шагов по изменению формата отношений, пока не разочаруются в своей ставке на Москву.

— А они разочаруются?

— Безусловно! Ведь их ключевая задача – разрушение экономики Европы, чтобы можно было ее подмять под себя. А Советы последнее время демонстрируют слишком вдумчивую политику. Вряд ли они пойдут на разрушение Старого мира. И Уолл-Стрит в них разочаруется…

Глава 8

6 ноября 1939 года. Варшава. Совместный парад победителей

Тухачевский ехал на своем неизменном ГАЗ-61 по едва расчищенным улочкам некогда гордой столицы Польши. Шумной. Наглой. Неуемной. Вечно лезущей на рожон и стремящейся показать себя чем-то этаким… взамен дела. "Головная боль Европы", как ее назвал Гудериан на последней встрече.