Владислав Савин - Восточный фронт (СИ) Страница 46

Но все же - как я жалел, что не имею под рукой "Воронеж"! Глядя на карту, где были размечены участки - позиции наших лодок: по одной на зону, шириной в несколько десятков, а то и в сотню миль! Потому что лодки этого времени еще не умели взаимодействовать ни между собой, ни с надводными кораблями, обнаруживали противника на очень небольшой дистанции, могли применять оружие на еще меньшей, и имели максимальный ход даже в надводном положении, равный экономическому ходу эскадры боевых кораблей! Если перевести на язык войны на суше, то атомарина тактически была подобна танковому полку, а дизелюхи этого времени - группам пеших диверсантов-партизан: покусать могут, но не способны ни нанести противнику решительного поражения, ни оборонять рубеж. Так что подводникам предстояло работать на подхвате у авиации.

Что же до надводных кораблей, то и тут мы могли потягаться с японцами. При соблюдении принципа каратэ (как мне объяснил Смоленцев), максимальной концентрации во время и на месте удара. Высадить десанты в зоне господства нашей авиации, и добивать уже ослабленного противника. Отдельно следует упомянуть бригаду "шнелльботов", немецких торпедных катеров, оснащенных РЛС (больше чем наполовину) и самонаводящимися торпедами (к сожалению, в небольшом числе), имеющих очень хорошую мореходность и дальность (достаточную для действий в проливе Лаперуза, и даже у берегов Хоккайдо). Очень к месту оказались и десантные корабли спецпостройки (в том числе и большие танко-десантные, которые не поставлялись нам в иной версии истории). То есть теперь мы могли высаживать не только пехоту, но и поддерживать ее броней.

Подводные лодки Камчатской бригады вышли на позиции еще накануне. Уже днем 3 июня лодка Н-13 доложила, что потопила транспорт, на полторы тысячи тонн, шел вдоль Курильской гряды на север - должно быть, вез снабжение островным гарнизонам, один, без охранения, не успели японцы понять, что тут война. Первая победа ТОФ - нет, почти одновременно К-2 сообщила о потоплении японской подлодки, причем согласно донесению, эта атака произошла на полчаса раньше, чем у Н-13. Тут я встревожился и отдельно запросил подробности - получил ответ, что наша лодка (командир кап-2 Уткин) подверглась торпедной атаке, но своевременно обнаружили, отвернули, погрузились. И на лодках типа К, как я уже рассказывал, стояла новая система стрельбы управляемыми по проводам торпедами, точно такая же как на "Воронеже", когда нас под изделия из этого времени переоборудовали, только вместо компьютерного БИУС следующего века, грубый аналог на лампах и реле, против атомарин бы не сработало, да и против "двадцать первых" под вопросом - но тихоходная и неповоротливая "японка" увернуться не сумела, акустики на К-2 четко слышали не только взрыв, но и звуки разрушения корпуса. Первая победа советских подводников (если не считать попавший из будущего "Воронеж") в подводной дуэли - но точно ли японца потопили, а не "своя своих не познаша"? Из Петропавловска в ответ доложили, что расследование уже провели, и ни одна из наших лодок в том районе и в то время не находилась, а бывшие на позициях по соседству К-3 и Н-9 ответили, что у них все в порядке.

Гром грянул 5 июня, когда пришел запрос от американцев, известно ли штабу ТОФ о судьбе подводной лодки ВМС США "Боунфиш", пропавшей без вести восточнее Курильских островов (пропустившей два подряд сеанса связи). И теоретически, она как раз могла оказаться в нашей оперативной зоне, ошибившись в навигации на полторы сотни миль? У командующего флотом ответственность больше, чем у командира "Морского Волка", так что реакция Москвы и персонально Сталина могла быть непредсказуемой - ну а мне, валидол пей? Очень кстати пришел доклад от радиоразведки, что японцы потеряли, примерно в то же время и в том же районе, свою лодку I-47. Что и было окончательно записано в журнале боевых действий ТОФ, как результат атаки нашей К-2. Ну а о судьбе американской лодки нам ничего не известно, этот ответ и ушел союзникам.

Скажу и о продолжении этой истории, известному, к счастью, лишь советской стороне... Когда уже в первых числах июля в Петропавловск вернулась У-214 (хорошо себя показавшая в этом походе - но о том разговор отдельный), и герр Байрфилд (мой "крестник", которого я сам брал в плен у берегов Норвегии), среди прочего доложил, что в ночь на 4 июня атаковал и потопил большую японскую подлодку, в районе, смежном с позицией К-2. У немцев привычка осталась еще с Атлантики, в эфир выходить редко, и докладывать уже по прибытии в базу. А силуэт и размеры американской ПЛ тип "балао", и японской I-47 (тип С2), согласно справочнику, похожи, особенно если ночью через перископ смотреть! Но мать-перемать, так кто же кого потопил? И как тогда понимать ответ штаба Камчатской бригады, относительно К-3 и Н-9, бывших на соседних позициях, в то время как судьба У-214, следующей на минную постановку к берегам Японии, оставалась неизвестной?

Котельников лишь руками разводил - недосмотрели! Поскольку пятый, "немецкий" дивизион бригады казался пасынком, довеском. Кого теперь героем делать, а кого наоборот - вопрос ясный (не своего же!). Однако же и герр Байрфилд, корветтен-капитан будущих Фольксмарине ГДР, показал себя вполне прилично, причем не на "двадцать первой", а на старой "VIID", а победителей разве судят? Решили немцу эту конкретную победу вписать в разряд "неподтвержденных", хватит с него и прочего, а главное - что под трибунал не отдадим.

Авиацией было потоплено, силами одной лишь 2й минно-торпедной дивизии (а ведь по целям в заливе Терпения еще и сухопутчики работали) свыше тридцати кораблей и транспортов. Хотя к боевым следует отнести лишь два сторожевых корабля (тип C или D - 900 тонн, дизель или турбина, вооружены одинаково, три 120мм пушки, от четырех до шести автоматов, глубинные бомбы). И только три транспорта были морскими судами свыше тысячи тонн, прочее же - мелочь, включая даже сейнеры-"кавасаки". Наши топили все, что попадалось - зная достоверно, что своих в этих водах нет и быть не может, работали не столько торпедами, как топмачтовым бомбометанием, и даже батареей пулеметов 12.7. Японцы оказывали противодействие, исключительно силами зенитной артиллерии, их истребители уже с четвертого числа в небе над Сахалином практически не появлялись. Наши потери - два самолета. Причем экипаж одного наши спасатели на "каталине" сумели найти, сесть и подобрать. Но следовало ожидать значительного возрастания японского сопротивление, когда наконец вступит в бой и авиация с Хоккайдо - а это, по нашим наметкам, должно будет случиться уже через два или три дня.

На суше войска Первого Дальневосточного фронта успешно прогрызают японскую оборону у Мудандзяня, на пути к Харбину.

Война... Гибнут люди, которых я, своим приказом, отправляю в бой - и пусть наши потери много меньше японских, попробуйте объяснить это тем, кто получит похоронки на своих родных! Но это необходимо - для лучшей жизни наших детей. Чтобы послевоенный мир был для нашей страны лучше, чем довоенный!

Гадом был Николай Второй - территорию отдал (а ведь сами японцы уже и не настаивали!), а нам теперь за ее возвращение кровь лить?!

Генерал-лейтенант Л.Г.Черемисов 'Прорыв Котонского укрепрайона'. Сборник 'Война с империалистической Японией'. Москва, Воениздат, 1965 год, АИ МВ.

К маю 1945 года наша 16-я армия напоминала себя прежнюю, годичной давности, только номерами частей и соединений. Пополненная ветеранами, прошедшими войну с германским фашизмом, перевооруженная новейшим оружием и боевой техникой, прошедшая дополнительное обучение, учитывающее опыт сражений Великой Отечественной войны, армия стала грозной силой, способной на равных драться с любым врагом.

Конечно, это не было поводом для шапкозакидательства - нам противостоял сильный, хорошо обученный и фанатичный враг, занимавший подготовленные позиции. А ведь нам надо было не просто прорвать их, но сделать это очень быстро - после чего ввести в прорыв подвижную группу армии, в задачу которой входил бросок на юг, на соединение с морским десантом.

Котонский, или, как еще его называли, Харамитогский, укрепленный район, был крепким орешком. Расположенный между городом Котон и государственной границей, он имел протяженность по фронту до 12 км, глубину до 16 км (общая глубина КУР, считая с полосой обеспечения и тыловыми позициями - свыше 30 км). Фланги КУР упирались на западе в горный хребет, на востоке прикрывались лесисто-болотистой долиной реки Поронай, непроходимой для техники, линия постов наблюдения и полоса обеспечения проходили на удалении 8 км от основного рубежа. Всего было 17 ДОТ и свыше 130 артиллерийских и пулеметных ДЗОТ, а также 150 железобетонных убежищ, в которых гарнизон мог укрыться при массированных авианалетах или артиллерийских обстрелах. Все узлы сопротивления и опорные пункты были подготовлены для ведения круговой обороны, окружены противотанковыми рвами, проволочными заграждениями и минными полями, обеспечены годичным запасом продовольствия. Гарнизон укрепрайона состоял из 125-го пехотного полка и разведывательного полка (фактически, разведывательного батальона) 88-й пехотной дивизии, усиленных артдивизионом 88-го артиллерийского полка - всего 5400 солдат и офицеров, 28 орудий и минометов, 27 гранатометов, 42 тяжелых пулемета, 94 легких пулеметов.