Александр Тюрин - Ядерное лето 39-го (сборник) Страница 46

– Но это же… – растерянно произнес министр обороны.

– Да, это война. Ядерный удар по Гаване – немедленно! И по всему острову, по стартовым позициям русских ракет – надо вырвать у змеи ядовитые зубы прежде, чем она укусит! А нашим выполняющим боевое патрулирование стратегическим бомбардировщикам приготовиться к массированной атаке на крупные города и промышленные центры Советского Союза в соответствии с планом «Дропшот».

Тот же день, Карибское море, 13:47

Когда импульсы гидролокатора нащупывают в толще воды затаившуюся подводную лодку, возникает ощущение, что по корпусу субмарины быстро и часто стучат молотком. Моряки «Б-59» слушали эту музыку уже в течение нескольких часов – целая группа корветов и эсминцев неотступно следовала по пятам. Все попытки оторваться не увенчались успехом – противолодочных кораблей было слишком много, и наверняка там, наверху, висят еще и вертолеты, опустившие в море гидроакустические буи. Кольцо неумолимо сжималось…

Подводную лодку сильно тряхнуло – прямо над ней разорвались выпущенные из многоствольных бомбометов реактивные глубинные бомбы. Пугают? Заставляют всплыть? А если нет – бьют на поражение, только чуть ошиблись в прицеливании? Что там, наверху, творится? Может, там уже встают атомные грибы, и весь мир корчится в огне? Связи-то нет – ни со штабом ВМФ, ни с другими находящимися в этом районе лодками 69-й эскадры Северного флота. Что делать, когда не знаешь, что делать?

Командир «Б-59» капитан второго ранга Валентин Савицкий не знал и об отданном президентом США военно-морским силам в Карибском море приказе «не останавливаться перед применением оружия против обнаруженных и упорно не желающих всплыть советских подводных лодок». Этот офицер-подводник многого не знал…

Лодку снова затрясло, на этот раз гораздо сильнее. Погас свет – лопнули от сотрясения лампы, засыпая металл палубного настила мелкой стеклянной крошкой. Загорелось тусклое аварийное освещение, и в его призрачном свете восковые лица подводников стали похожими на лики оживших мертвецов.

– Мы сейчас по ним шарахнем! Сами погибнем, их потопим всех, но флот не опозорим![6] «Изделие-400» к пуску изготовить! Минер, мать твою…

– Есть! – отозвался командир БЧ-3, минно-торпедной боевой части.

«Изделие-400». Торпеда с АБЗО – атомным боевым зарядным отделением. На борту «Б-59» такая игрушка всего одна, но и одной более чем достаточно, чтобы смести весь преследующий лодку отряд боевых кораблей с поверхности моря одним движением – как хозяйка смахивает тряпкой крошки со стола.

– «Изделие-400» к пуску готово!

Остается только отдать команду (которая будет выполнена) – и хищное тело торпеды рванется, вытолкнутое сжатым воздухом из тесной смирительной рубашки трубы торпедного аппарата, нырнет, подчиняясь заложенной программе, на глубину в двести метров и там превратится в огненный шар. На поверхность этот шар, сжатый со всех сторон огромными массами воды, не выскочит, зато выбросит высоко вверх исполинских размеров водяной столб. Снаряды всех линейных кораблей всего мира, выпущенные в ходе всех войн двадцатого века, взорвись они в одной точке одновременно, и то не дали бы такого гигантского всплеска. А эта торпеда даст, и вся эта свора наверху мгновенно превратится в мелкие щепки… Люди ждут твоей команды, командир, – но как же тяжелы звезды на твоих погонах…

– Шум винтов торпеды с правого борта! Приближается!

«Вот и все – конец всем вопросам, – отрешенно подумал капитан второго ранга. – Судя по всему, они пустили в ход противолодочный комплекс «Саброк-Асрок», и жить нам осталось считанные секунды. Ну что ж…»

– «Изделие-400» – пли!

…Программа стремительно уходящей в глубину «четырехсотой» еще не отработала до конца, когда сталь прочного корпуса субмарины разворотил взрыв самонаводящейся торпеды. Внутрь лодки хлынула вода, вытесняя воздух из тесных отсеков и человеческих легких. Но это уже не имело никакого значения – спичка успела упасть в кучу сухого хвороста…

…Поверхность моря вздыбилась чудовищным горбом, из которого выпирало-вырастало гигантское водяное дерево с толстенным стволом и кипящей кроной. Скорлупки кораблей исчезли в утробе атомного монстра, а к берегу Мексиканского залива и золотым пляжам Антильских островов покатилась впитавшая незримую смерть волна…

Тот же день, 14:53

…Высоко в небе над Гаваной от серебристого тела гигантского восьмимоторного «В-52 Стратофортресс» отделилась водородная бомба и, расталкивая своей уродливой тушей прозрачный тропический воздух, начала падать на обреченный город. Но за две минуты до этого с мобильных пусковых установок советских ракет на Кубе сорвались огнехвостые стрелы с ядерными наконечниками и полетели на северо-запад – система оповещения успела предупредить о начале конца. Атомная шашка со скрежетом выползла из ножен…

2 августа 1943 года

«Нестись тридцатиузловым ходом в темноте по этим опасным водам – сущее безумие! – думал командир японского эскадренного миноносца «Амагири», напряженно всматриваясь в густую тьму тропической ночи. – Но что поделаешь, война… Хорошо еще, что погода тихая – нет ветра и волны.»

– Неопознанный объект прямо по курсу! – закричал матрос-сигнальщик, но командир и сам уже различил небольшое темное пятно. Здесь действуют катера янки – маленькие, но смертельно опасные кораблики. Это может быть один из них!

Опытный офицер императорского флота действовал быстро и безошибочно. Эсминец подвернул, добавил ходу – турбины взвыли от нагрузки – и врезался в темный силуэт. Стальной форштевень надвое разрезал торпедный катер «PT-109», пройдя перед самой рубкой. При столкновении погибли двое из тринадцати членов экипажа катера, но остальные спаслись благодаря энергичным действиям его командира, лейтенанта резерва ВМС США Джона Кеннеди – будущего американского президента.

Санкт-Петербург, 2005 год

Дмитрий Токарев

Первый взмах меча

…Таким образом, видим, что данная теория, не противореча имеющейся на настоящий момент научной картине мира, позволяет теоретически обосновать возможность извлечения внутриатомной энергии путем «лавинной» или «цепной» реакции деления ядер. Техническая реализация данной теории, хоть и будет представлять собой весьма нетривиальную инженерную задачу, тем не менее, может принести огромную пользу как в народном хозяйстве, так и, учитывая непростое международное положение, в военной сфере.

Из докладной записки на имя Сталина, отправленной в июне 1934 года, вернувшимся из научной командировки в Англию профессором Н.

Резолюция на документе:

«Любопытно. Проконсультироваться с учеными, пригласить для беседы. И. С».

– Таким образом, можно считать, что именно эти операции положившими начало тому, что позже с подачи западных политиков получило название «ядерного меча Советов». Не стоит забывать, однако, что меч этот был обнажен лишь трижды, когда наша страна стояла на пороге широкомасштабных войн, которые могли бы унести гораздо больше жизней, чем три хирургических ядерных удара. Именно этот меч испепелил Шестую японскую армию, готовую вторгнуться на наш Дальний Восток, именно он подорвал промышленную мощь нацистской Германии, отправив в небытие сначала их план «Барбаросса» а затем и сам нацизм. Как выразился в одном из интервью наш выдающийся физик Андрей Дмитриевич Сахаров: «А незачем кулаками махать – глядишь, на меч и не напорешься!»

Пережидая оживленный шум, седовласый, весьма преклонных лет докладчик, чью грудь украшал орден Красной Звезды и две маленькие звездочки Героя, оглядел актовый зал.

Пионеры, собравшиеся на лекцию дважды Героя Советского Союза, профессора, члена-корреспондента Академии Наук и т. д., и т. п. Фролова Ивана Аркадьевича, посвященную пятидесятилетию сил ядерного сдерживания, слушали, затаив дыхание. Несмотря на то, что Дом пионеров и школьников располагался в маленьком таежном городке, слова «изделие», «носитель», «полигон» не были для собравшихся чем-то далеким и непонятным. Наоборот, эти слова зачастую мелькали в разговорах родителей, обсуждавших рабочие проблемы – что неудивительно, поскольку большая часть населения Тулы-36 (почему Тулы—неизвестно, городок находился не то что в другой области, но и в другой части света) работала на двух предприятия, где, выражаясь языком журналистов, «оттачивался ядерный меч нашей страны».

Фамилии, звучавшие в лекции, тоже многое говорили собравшимся. Ведь на заводах города меч скорее «ковался», а «оттачивался» он на другом предприятии. На том, чьи работники, пройдя через проходную, превращались из хорошо знакомых соседей по двору – «дядь Миш» или «Ван-Палычей» – в конструкторов, начальников КБ, профессоров, а то и академиков. Центр экспериментальных физико-химических исследований – крупнейший в мире институт, занимающийся проблемами атомного ядра – тоже располагался в зауральской Туле.