Михаил Рагимов - Волхвы Скрытной управы. Щит Страница 46

Сватов заслали на третий день пребывания. Хотели раньше, но решили, что как-то неудобно, надо же жениху невесту хотя бы издалека увидеть. А насчет позже… Чего зря время тянуть? Все люди взрослые, все все понимаем.

А чтобы атаман с гордым именем Рубец долго не думал, к предложению отдать дочку приложили меч «работы заморской» да жеребца буденновской породы. Как бы богат человек ни был, а подкуп – дело несложное. Если знать, чем стоит подкупать. От бедности атаманство, сидящее на «серебряном пути» из Булгарии в Киев, не страдало. Но вот с «буденновцами» проблемы наблюдались. А потому проблем с обменом не возникло, хитрюга Рубец явно считал себя в большом выигрыше, отдав за такого красавца «никчемную девку». Под «красавцем» он понимал, естественно, коня, а не Ярика. «Девка» тоже была довольна, хотя красавцем считала не четвероногого. С другой стороны, если бы конь достался ей, а не папаше…

Намек на возможность получить подобных коней на племя в случае участия в военных начинаниях Кордно также был воспринят с полным пониманием. Атаман радостно закивал головой, от счастья даже забыв спросить, против кого будем дружить.

Свадьбу сыграли через пару недель. Каким образом за это время Рубцу удалось собрать не только старшин чуть ли не со всего Посемья, но еще и беев и ханов дружественных на текущий момент степных племен – загадка. Но удалось. И очень кстати.

Кордно, лето 6448 от Сотворения мира, сечень

Человек шел по зимнему лесу. Шел уверенно, чувствовалось, что не в первый раз идет он по этим местам. Его шаг не назвать неслышной походкой охотника, скрадывающего дичь. Скорее поступь лесоруба, которому не от кого таиться. Топор за поясом и ведомая под уздцы лошадка, запряженная в небольшие сани, наглядно, лучше всяких мудрствований подтверждала: за дровами человек идет.

Хотя рачительный хозяин дров всегда с осени заготовит, а правильнее с весны, когда расчищают засеки под посевы. Но мало ли, просчитался. Зима ныне дюже холодная. А может, выручил кого. Кулак силен единством пальцев, а чем веска хуже?

Вышел на поляну. Привязал поводья к стоящей на опушке березе, отошел к большой куче уже приготовленных стволов. Присел на будущие дрова.

Второй возник незаметно. Метнулась от леса тень и соткалась на тех же дровах неказистым мужичонкой. Самым обычным, только волосы темны. Не чернотой воронова крыла, чуть светлее. Но до вятичской «соломы» далеко. И черные глаза выглядывают из узеньких прорезей век. То ли торк, то ли булгарин.

– Здрав будь, Зубарь, – поздоровался невзрачный.

– И тебе не болеть, – ответил дровосек. Словно невзначай оглаживая отполированное тысячами прикосновений топорище.

– Выяснил, откуда они?

– Ничего нового, Рат.

– Плохо. Зачем звал?

Черноглазый неодобрительно уставился на собеседника. Лесоруб хмыкнул.

– «Откуда» не узнал. Зато «куда» узнал. Затем и позвал.

Рат молчал. Ждал.

– По следующему лету вои киевские на Царьград пойдут, – сказал Зубарь.

– То не новость, – «торк» отвернулся, глядя как прядет ушами начинающая подмерзать лошадь.

– Не новость. А то, что наши с ними силой великой собираются, то новость?

«Булгарин» резко обернулся, мигом потеряв интерес к животине:

– Сказывай.

– А что сказывать? Дружинники в корчме болтают. Не то чтобы все время, но слово здесь, слово там… – Зубарь гулко высморкался, стряхнув накопившееся в снег. – И девки мои ночами то же слышат, как разомлеют парни маленько. И русины то бают, и вятичи. И ополченцы будущие, что на воевских «полигонах», – последнее слово лесоруб выговорил медленно, чуть ли не по слогам, – ученье ратное постигают. Много нового в тех «по-ли-го-нах»…

– Многоугольники? – недоуменно поднял глаза «торк». – Причем здесь многоугольники?

Тут уже пришла очередь недоумевать его собеседнику.

– Ромеев среди них нет? – нахмурившись, спросил узкоглазый.

– Да вроде нет. Хотя, кто их знает…

– Непохоже, что князь к рати готовится, – усомнился Рат. – Цены на справу воинскую не только не выросли, упали дюже.

– Так то особа статья, – усмехнулся Зубарь непонятливости собеседника. – Мечи заморские больше не нужны никому. Пришлецы по-своему железо делать научили. Видал в городе печи огромные? То новые плавильни, в них железо лучше намного выходит. «Сталь» называется. Почти как харалуг, только дешевле обходится в разы. Против мечей с той стали южные клинки – как котенок против взрослого пардуса. А еще князь сказал, что каждому, кто в поход пойдет, доспех полный выдадут, да оружие, что ему потребно будет. Из княжеской казны. Вот цены и падают.

– И что? Кузнецы не шумят? – удивился Рат. – Им ведь прибытку нету!

– А что им шуметь. С них за учение платы не брали. Как оговоренные брони да клинки для князя сладят, так и в расчете. А умение останется. Да и платят русины за справу. По твердой цене платят.

– Умение, – в раздумье произнес «торк». – Что про него знаешь? Нам секрет «стали» той потребен будет.

– Мало знаю, – вздохнул Зубарь. – Кузнецы тайны свои стеречь умеют. Плавильни те не на один раз, на много. И углежоги за головы хватаются. У них угля требуют больше и больше. Вот, думаю, может до них податься? Да еще… – вспомнил Зубарь. – Русины еще землей болотной топят. А кто ее копать да сушить согласен, хорошую плату дают. И голод не грозит. Ярослав по осени у всех соседей излишки скупил. А в Голодуповке и Волчьей Сыти поля неведомой рожью осенью засеяли. Обещают урожай невиданный.

– Может, не выйдет еще? – усомнился Рат. – Перемерзнет, зимою-то…

– Выйдет, – усмехнулся Зубарь. – У них все выходит, как скажут. То ли с Велесом в большой дружбе, то ли знают много.

– А если потраву на поля пустить? – начал вслух прикидывать Рат варианты противодействия русинам.

– Попробуй только! – широкое лицо лесоруба исказила гримаса. – Первым череп проломлю. Хоть и помогаю тебе за золото ромейское, а за хлеб, сам понимаешь!

– Ты что, ты что, – вскинулся Рат, – как можно? Пошутковал я. Выяснить бы, что за семена, а то и достать немного…

– Так в том беды нет. После урожая продавать те семена будут. А сеять их по осени надо. Так что… – начал подниматься с бревна дровосек, показывая, что беседа подходит к завершению.

– Ладно, – хлопнул по колену Рат. – Бог с ними, с теми семенами. Ты мне лучше вот что скажи, почему думаешь, что на Царьград пойдут? Мы вятичам поперек горла стоим. Куда там ромеям!

– Так не русины решают, – Зубарь усмехнулся. – Игорь Безжалостный делу голова. А ему ромейское золото куда как больше глянется, чем ваше. Да и идти ближе. В одну голову вятичам ваших крепостей не взять. Маловато сил.

– Убедил, – кивнул «торк». – Почти. Впрочем, это не мне решать. А почему думаешь, что на следующее лето? Может по весне уже, как дороги станут?

– Не, не успеют. Маловато у них «стали» этой. И печей пока немного. А без оружия нового…

– Попробуй секрет «стали» выведать. И печей этих неведомых. Против русинского оружия надобно свое такое же иметь. Образец бы достать…

– Непросто будет, – усмехнулся Зубарь. – И недешево.

– Держи, – увесистый мешочек перекочевал из рук в руки. – Тут вдвое против обычного.

– Ох, – вздохнул лесоруб, – погубит меня когда-нибудь жадность…

Но «булгарин» уже исчез в лесу.

Дровосек еще раз вздохнул и принялся за погрузку…

Курск, лето 6448 от Сотворения мира, сухий

– Скажи, князь, почему нет?! Ты менял Рубцову дочку на коня! У Щарах-атамана четыре дочки! Очень красивые дивчины! За два коня всех отдам!

Ярослав почесал в затылке. Изю бы сюда… Но «главный торговец», разрулив в Киеве «непонятки» с ромейскими и венецианскими купцами, теперь движется в Булгар с очень непростой задачей. Приходится справляться самому. Тем более не с купцом разговор идет. С ханом. Или с беем. Черт его поймет, у каких степняков как называется самый главный. Вот, например, у этих оросов? Кто они, вообще, такие? Сарматы? Роксоланы? Аланы? Так аланы по кавказским предгорьям живут. А сарматы с роксоланами свое вроде отбегали. Скифы – киммерийцы, блин!

Скрытники про Щараха знают немного: все племена в степи не перечтешь. Кое-что накопали, конечно, племя немаленькое. Кочует по южным границам владений Рубца. С сиверами чаще в дружбе, чем во вражде. Дань платит хазарам. По их указке и в походы ходит, хотя крайне неохотно. Может и послать, если шлея под хвост попадет или покажется невыгодным. В общем, обычный степной князек в вассальной зависимости у кагана. Разве что, к тюркам ни малейшего отношения не имеет. Достаточно посмотреть на «рязанский» нос картошкой и послушать речь, сильно напоминающую восточноукраинский суржик двадцатого века. Только выкинуть все эти «поделити» и «забрати». А что? В донецких степях Щарах и кочует. Да и сивера говорят почти так же. Взаимопроникновение культур, мать их! Вон, атаманом себя кличет. А ведет себя, точно как тюрк. Ест руками, а потом вытирает об одежду. Чупан – не чупан, шуба – не шуба. Что-то ни на что не похожее, но очень степное: долгополое из странной смеси стеганки и овчины.