КОТ и К°. Книга третья. На край Земли, и даже дальше… (СИ) - Юрий Артемьев Страница 46

Я достаю нож и режу остатки штанины… Рана нехорошая. Сам такую у Хельги лечил не так уж и давно. Рваная, как от стекла и с чёрными краями…

Интересно… Мне хватит сил вылечить самого себя?

Да. А чувствую я себя не так уж и хорошо. В глазах уже бегают белые мошки… Жаль, что себя нельзя оперировать под общим наркозом. Пытаюсь внушить себе нечто вроде новокаиновой блокады вокруг раны. Вроде бы немеет нога. Пробую резать кожу…

Бли-и-ин! Как больно-то! В глазах уже сверкают искры и салюты… А я режу, режу, режу…

Почему так тихо? Я слышу лишь только своё хриплое дыхание, и стук моего сердца набатом стучит в ушах…

Почему так темно?

А-а… Это меня обступили бойцы кубинского спецназа…

— В сторону! Мне нужен свет!

Сразу стало светлей… А я режу, режу…

Такое ощущение, что сейчас я потеряю сознание…

— Алехандро! Рому!

Мне в руки почти сразу попадает фляжка с уже отвинченной крышечкой… Я делаю глубокий глоток, а потом щедро лью крепкий алкоголь на рану…

— А-а-аа-а, *ля! Сука-а! Как же больно-то, *ля! — То ли в полный голос, то ли про себя ору я матом… — Бо-о-ольно-о-о!

Но рана, промытая алкоголем, вроде бы чистая… Сочится кровь… Но черноты больше нет… Запускаю лечение… Даю установку на сращивание повреждённых тканей и кожи…

В глазах всё мелькает… Быстро-быстро…

Всё…

Тьма…

Интерлюдия 1

Интерлюдия 1.

— И что ты думаешь по этому поводу?

— Мальчишка! Щенок! Идиот! Какая к *уям Антарктида. Да он нас всех погубит.

— Но ведь деятельный парень. Всех собрал, организовал. Видишь, какие караваны он отправляет…

— Да в жопу его с его караванами! Надо сваливать…

— А ты с кем-нибудь обсуждал?

— Да почти со всеми. Тут у нас процентов на восемьдесят все свои.

— А моряки?

— За штурвал сам встану… А остальные в основном первогодки. Они нам поперёк и слова не скажут…

— И куда пойдём?

— А сейчас это и не важно. Главное свалить отсюда и затеряться. Океан большой! А эти недоумки только на каботаж и способны…

— Топлива у нас хватит?

— В любом порту заправимся…

— А оружия?

— Вполне хватит на маленькую войну… И с голоду не подохнем. Еды полно… Жаль только, что выпить нечего.

— У меня есть в запасе бутылочка кубинского рома… И не одна…

— И ты молчал?

— А что мне, на всех углах орать? Так и самому не хватит клювик помочить. Охотников полно… Но тебя я приглашаю!

Часть третья. Глава 1

Часть третья.

Глава первая.

— Доктор! А я умру?

— А как же…

— А от чего?

— Вскрытие покажет…

Гул и вибрация… В голове всё кружится… Я лежу на спине с закрытыми глазами… Кто-то гладит меня по волосам… Нежно…

Во всём теле слабость… Но мне хорошо… Тихо… Спокойно…

Я всё-таки открываю глаза… Прямо надо мною лицо девушки… Не сказать, что красивая, но приятная внешность и молодость… Симпатичная… Глаза хорошие… Добрые, печальные, серо-голубые… Моя голова лежит у неё на коленях, а она гладит меня по волосам…

Кажется, я её где-то видел… Ну, да… Это же она держала на коленях малышку, закрывая ей глаза, пока я резал ту тётку, залечивая рану, нанесённую монстром… Хорошая девушка… С пониманием…

— Как тебя зовут?

Грустная улыбка… Она качает головой… Не понимает меня… Чёрт… Я же по-русски спросил… Опять надо напрягать мозг и говорить на инглише…

— What is your name?

— Elizabeth… Elizabeth Smith.

— Лиза, значит…

— Нет… Лиззи… Лиз…

— Это всё равно… Спасибо тебе!

— Тебе спасибо! Вы спасли нас… Ты вылечил Хельгу… Она хорошая…

— Ты тоже хорошая…

Я уже понял, что нахожусь в самолёте… Мы куда-то летим… Куда? Сколько времени я провалялся в отключке? Где Алехандро?…

Снова слабость во всём теле… Веки такие тяжёлые… Мои глаза закрываются… Я снова проваливаюсь куда-то… Но на этот раз неглубоко… Просто в сон…

* * *

Меня, хоть и не грубо, но всё-таки тормошат… Я просыпаюсь… Моя голова по-прежнему покоится на коленях у Лизы, но рядом стоит большой, просто огромный Алехандро Гато и улыбается своей белоснежной улыбкой…

— Просыпайся! Мы уже прилетели…

Я чувствую, что сил у меня уже поприбавилось и наконец-то отрываю голову от мягких и тёплых ног Лизы… Всё нормально. Голова не кружится… Только шея слегка затекла…

— Сенькь ю, Лиззи!

Она просто улыбается в ответ… Блин, только бы не влюбилась в меня ещё одна спасённая девушка… Марта мне этого не простит.

— Где мы?

— Заходим на посадку в Кейптауне…

— Что со мной было?

— Ты отрубился там… Мы всех убили… Пришли… Смотрим… А ты себе ногу режешь… Всё лишнее отрезал… И вырубился…

— А что с ногой? Почему она забинтована?

— Всё нормально. А забинтовали на всякий случай. Там некогда было разбираться… Главное, что ты живой…

— У нас есть потери?

— Ты не поверишь… Все живы и никто не ранен даже… Вовремя ты позвал подмогу из гаража.

— Это не я, это — Бен.

— И спасибо тебе, что ты не сделал то, что я говорил…

— Ты о чём?

— Ты не закрыл решётку…

— Амиго! Русские своих не бросают!

— Я это слышал раньше… А сегодня я в этом убедился…

— А что потом было, когда я отрубился? Золото? Взяли?

— Два фургона полностью загрузили… Мы даже БТР оставили на аэродроме… И фургон на котором ехали девушки тоже там бросили…

— А в Йоханесбурге были в банке?

— Саша! У нас осталось мало боеприпасов… Много истратили там… У банка… И ещё… Золота оказалось слишком много…

* * *

Вспомнился советский мультик «Золотая антилопа». И разговор падишаха с той, у которой золотые монеты из-под копыт вылетали…

— А если золота будет слишком много?

— Глупое животное! Разве золота может быть слишком много?

* * *

А Алехандро тем временем продолжал:

— Мы из Претории-то не всё смогли вывезти… Сколько влезло в два фургона и всё… Золото тяжёлое… Самолёт может и не поднять. Если его полностью золотом загрузить… Там, в банке, ещё примерно столько же осталось. Мы там заминировали всё. Если что, сможем опять вернуться. Но надо брать больше людей и патронов. Вот если ты до завтра придёшь в себя. то мы можем…

— Я уже в норме… И я тебя понял. Надо это сделать! Только тогда сразу полетим в два борта. Одна команда пойдёт забирать остатки из Претории. И тем более там уже всё готово… Туда лучше сразу отправить ребят на инкассаторских фургонах… Чтобы уже не искать транспорт на месте…

— Мне такая