Елена Асеева - Коло Жизни. Бесперечь. Том второй Страница 47

– Ты же ведаешь, моя милая, что люди… в частности дарицы, несколько двойственно относятся к змее, – принялся сказывать старший Димург, все еще легохонько покачивая рукой и тем самым заставляя проявляться тому удивительному пресмыкающемуся, аль вновь превращаться ему в обод. – Дарицы считают змею символом царства мертвых, символом Темных Богов. В этом удивительном создание причудливо сплелось в единое целое, как жизнь, так и смерть. Ибо многие змеи обладают уникальной способностью убивать своих жертв при помощи яда, что поступает от особых желез в зубы, расположенные в верхней челюсти. – Теперь Перший перестал покачивать рукой и на ободе явственно живописалась каждая чешуйка, округлость головы, раскрытой пасти и даже двух длинных загнутых зуба вогнанных в плоть змеи. – В верованиях многих людских племен змей осуществляет разделение или наоборот соединение неба и земли. Так у твоего народа есть предание, что при создании Матери Земли, Родитель, абы она не ушла под воду, родил под ней Змея, мощного на коем она упокоилась. В ином сказание дарицев, Черного Змея ведущего битву со светлыми Богами укротив, запрягли в тяжкий плуг и тем проборонив, разделили Землю на два царства, в правом из коих стали править Расы, в левом Димурги. Средь отпрысков Атефской печище бродит предание, что некогда небесный свод упал на оземь, но явившийся Черный Змей, абы спасти свое творение, обвился вкруг них и разъединил… Так, чтобы могла зародиться жизнь на земле и быть поддерживаема при помощи благодати неба. В целом и сама змея, как простая божеская тварь, имеет тоже самое двойственное видение в человеке, коего как ненавидят, боятся, так и уважают, используют в лечение. Змея символ чего-то недоступного, с трудом понимаемого в данном виде. – Днесь Бог провел перстами левой руки по чешуйкам обода, описав круг. – Есть понятия Коло Жизни. Вечного возвращения замкнутого в круг. Поедая себя, змея сызнова возрождается, и тем самым имеет формы бесконечного движения. Только ты, милая девочка, ведаешь, что нет ничего бесконечного, вечного… все имеет завершие, тленность, ограниченность… И даже кажущейся безбрежным космос… Вселенная обладает положенными ему границами опоясывающими его по сплюснуто-конусообразной форме, чем-то напоминающей мышечный орган многих живых существ осуществляющий передвижение крови по сосудам, и величаемый сердцем… Ну, а эта змея… вряд ли поглотив свою плоть, сможет вновь возродится. Однако, она заставит о том думать людей узревших ее истинный образ. Ее и твой, моя любезная девочка… Тех отдельных людей каковые быть может, когда-нибудь сумеют достигнуть чего-то большего чем просто искра движения.

Перший немного подался в бок от девушки и неторопливо водрузил на ее голову серебряный обод, блистающий желтыми алмазами. Опустив его, таким побытом, чтобы он краем своим дотянулся до бровей, полностью сокрыв так тревожащие Есиньку полосы.

– Серебро, – меж тем продолжил толкование Бог, проведя перстом по грани обода, всколыхнув его движением каждую чешуйку на теле змеи. – Среди людских народов считается девственным металлом, связанным с глубоким, сокровенным естеством человека. С его душой. Серебро является символом душевной чистоты. Общение с этим уникальным природным металлом воздействует на людское естество, позволяя погружаться во внутренний, воссозданный лишь мозгом человека духовный мир. Сам материал обладает неповторимой способностью влиять на эмоции человека, пробуждая в нем положительные чувства, вычуры и мечтания. Серебро придает людям подолгу их носящим возможность видеть, ощущать этот мир в его тонкой, божественной сущности. Однако, чтобы это могло произойти, сам человек должен обладать необходимой чувственностью, гениальностью и высоконравственностью. – Старший Димург прервался, долгим взглядом обозрел как сам обод, так и девочку на голове каковой он ноне переливался. – Мне всегда серебро было энергетически ближе. Потому столь безоговорочно и подчинялось, – задумчиво добавил он, точно говоря не Еси, а только Крушецу, оного сам все же отделял от человеческой плоти.

Девушка внимательно слушающая молвь Зиждителя также как дотоль он, огладила перстами округлую головку змеи поместившейся прямо в центре лба и улыбнулась, оно как ощутила на подушечках точно дыхание жизни того удивительного существа. А в комнате наступившая тишина, густая… плотная… тягучая, которая бывает всего-навсе в божественном помещение, схоронила всяк звук… Оставив слышимо существовать лишь медлительному дуновению дыхания человека, да зацепившемуся за один их угловых проемов стен долго-вытянутому клоку синего облака, преграждающему выход из комли.

– Знаешь, Перший, – нарушая тишину, произнесла юница, и, будучи все еще несколько отстраненной от него, вздев голову, всмотрелась в глубину его карих, наполненных не тьмой и злобой, как предполагали люди, а вспять мудростью и любовью очи. – Помнишь я рассказывала тебе о разговоре Влады и Вещуньи Мудрой про девочек, что привез Дажба в Дари… Те которые не имели душ… Естества, что составляла мальчиков… Но выходит так она сказывала нарочно, не желая уточнять по поводу искры движения, которая отсутствовала в тех девочках. А тогда, что придало движение их жизни, мозгу.

– Девочки, – протяжно дыхнул Перший, в первое мгновение, по-видимому, не сразу определив о чем сказывает девушка, посему пронзительно вгляделся ей в лоб. – Ты почему о том поспрашала днесь? – спросил он, и в лице его явно живописалась тревога.

– Хотела давно задать этот вопрос, но как-то не получалось. – Порывчато пожимая плечами, отозвалась Есислава и словно ощутив не желание Бога о том толковать торопливо добавила, – Влада. Она долго потом думала про этих девочек. Стараясь понять, что такое без души. И потом пришла к мнению, что без души значит, без возможности духовного роста и любования, без способности нравственного взросления. И судя по всему, она была не далека от истины. Но ведь это касалось не столько девочек, сколько в целом человечества… Оно как душ на самом деле нет, а есть искры придающие двигательные… двигательные, – девушка резко смолкла, не ведая как продолжить дальше.

– Придающие двигательно-поступательное направление деятельности мозга, – дополнил Перший, однако, голос его прозвучал недовольно.

Бога дюже тревожила та появившаяся в девочке привычка запомнившиеся воспоминания теперь постоянно обдумывать и даже переносить, смешивать с нынешней жизнью. Поступая точно, так как делал во время болезни Крушец. Впрочем, теперь Еси шла много дальше, она выуживала из увиденного отдельные фрагменты, вопросы и с постоянством выспрашивала о них, досель пока не получала четкий ответ. Перший боялся, и о том не раз толковал с бесицами-трясавицами, что перегруженный всем пережитым мозг девочки, не выдержав данного напряжения, может дать сбой.

– Еси не надобно осмысливать те воспоминания. Недопустимо о них думать, – неодолимо требовательно сказал Господь, и, обхватив левой рукой, затылок юницы многажды сильнее вздел вверх ее лицо, полыхнув чернотой собственных глаз. – Недопустимо. Я о том говорил… многажды. Будешь стараться осмыслить воспоминания…

– И стану безумной, – закончила за Димурга, широко улыбнувшись, Есинька. – Но я не думаю о них… о воспоминаниях. Просто желала узнать, насчет тех девочек.

– Ох, Еси! – и вовсе ворчливо проронил Перший, отпуская из цепкой хватки своих, конической формы, перст голову девочки. – Ты, как ручеек неспешно несущий свои голубые воды, сквозь кои легко заглянуть в недра и приметить все гладко выстланное каменьями дно. Не надо стараться меня облыжничать. Ты лишь подумала, а я уже все узрел… Узнать, ты желала, – Бог самую толику качнул головой, и тем легохонько шевельнулись на ней короткие, курчавые волосы. – Не зачем те воспоминания в себе крутить пред сном. Думай лучше о ребенке и Липоксае, а не о Кали и Вещунье. Весьма худо, что ты вчера настойчиво пыталась вспомнить имена сподвижниц царицы альвов, и еще хуже, что мучила тем… – Димург резко прервался, не договорив, и много мягче добавил, – не разделяй себя и его. Не обращайся к нему. Вы одно целое. Одно. Он и ты. Только думая о себе в единственном числе ты сможешь сохранить ясность и более не допустить его болезни.

– Ты сам нас разделяешь, – огорченно откликнулась Есислава, чувствуя, что еще миг и Богу удастся, как и всегда, ускользнуть от ответа. – Но прошу тебя Перший, – дрогнувшим голосом, протянула она, – ответь на мой вопрос… Ответь, а не старайся уйти от него.

– На твой вопрос, – голос Димурга прокатился по комле низкими переливами, вроде он задумался. Этим раскатистым движением слов Зиждитель предоставлял себе возможность обдумать ответ. – То, что я говорил и говорю тебе… Спущено одной тебе и не должно дойти до людей живущих на планете Земля. Знания порой бывают вельми безжалостными, разрушительно-безжалостными и не всякий их сможет вынести… пережить. Посему они дадены лишь тебе, – юница порывисто кивнула. Перший ласково огладил ее распущенные волосы на спине, прихорашивая на них каждую кудельку. – Те девочки, которых привез Дажба, ты правильно поняла, не имели искры движения. Все функции в их мозге были заведены искусственно вызванной вспышкой, разрядом. Однако они не близки к животным, как говорила Вещунья, созданы для определенной цели, правки генетики мальчиков, да… Но они не были животными, ибо животные творения совершенно иного порядка. Несомненно, животные имеют общие коды с человеческими, как и все, что создано Зиждителями. Но животный мир существует по иным прописанным законам, чем человек. И коды, развитие мозга у них существенно отличается, имея другую структурную суть, хотя может показаться близкую к людской… А теперь все… более ничего не скажу. Думаю мне о том надобно говорить более настойчиво, – и голос Димурга и впрямь прозвучал могуче авторитарно. – Чтобы у тебя, моя девочка, не возникало желания спрашивать о том… о чем поколь рано думать.