Владимир Корн - Золото вайхов Страница 48

Вот я целую девушку с темными волосами и кажется, ее зовут Моника. Стоп, Моника это блондинка, а брюнетку зовут… ее зовут… Лана. А может наоборот?

Господи, ну почему так случилось, за что ты меня так наказываешь? Ну причем здесь Создатель, пить надо меньше, только и всего. От моего горестного вздоха проснулись девушки и сразу защебетали. Они совершенно не выглядели разочарованными, а я продолжал мучить себя вопросами, было у меня с ними хоть что-нибудь или нет. С именами проще, одна зайка и другая тоже зайка. С эти справлюсь, не впервые. А вот как осторожно узнать об остальном, вот проблема. Набраться наглости и спросить напрямик? Можно ведь и обидеть девушек, а они такие симпатичные, такие лапочки.

Наконец я решился и заявил.

— Зайки, представляете мой ужас, я совсем, совсем ничего не помню. Я же не обидел вас ничем, я не переживу, вы такие милые, такие красотулечки.-

Та, что светленькая спросила.

— Артуа, ты действительно ничего не помнишь? -

Я отрицательно покачал головой, к сожалению ничего.

— Совсем, совсем ничего? -

— Да. Совсем, совсем ничего — и опять горестно вздохнул.

— Да Артуа, ты самый настоящий герой. Так умотать двух девушек, что они чуть не сбежали и ничего не помнить…

Я внимательно посмотрел в глаза обеим, но не заметил ни тени насмешки.

— Девушки, красавицы — взмолился я — расскажите, пожалуйста. Ну ничегошеньки не помню, честное слово. Мне вчера по голове досталось, наверное из-за этого — нашел я выход вспомнив про царапину. Кстати Ворону нужно до земли поклониться за конский волос в шляпе, нашел Прошка ее, с тульей, разрубленной чуть ли не пополам, и пластины не помогли.

Девчонки наперебой начали повествовать о событиях прошедшего вечера. О том, как мы знакомились, я еще что-то мог вспомнить. А вот потом…

— Сначала подошел Анри, твой друг и начал рассказывать, какой ты герой — рассказывала брюнетка, которую, как оказывается, звали Лоника. — А ты, Артуа, посоветовал купить ему седло полегче, потому что ему якобы часто приходится носить его на себе.-

Вот же черт, надо будет не забыть извиниться перед Коллайном. — Анри не обиделся на меня? -

— Нет, он только рассмеялся и сказал, что при случае отыграется — это уже Мона, блондинка.

— Потом подошел другой Анри, с перевязанным плечом и тоже стал говорить, что ты герой — продолжила рассказ Лоника.

— А я? -

— А ты ответил, что все герои. Но самый большой герой тот, кто сможет прямо сейчас, не отрываясь, выпить большую бутылку игристого прямо из горлышка.-

— А что он? -

— Он тоже рассмеялся и сказал, что заранее признает свое поражение. Тогда ты сам взял и выпил всю бутылку. А мы стояли и хлопали тебе, пока ты ее пил.-

Да, алкаш он и в Империи алкаш.

— Затем ты взял гитару и начал петь такие красивые песни. Сначала такую, что все военные подпевали тебе. Там еще слова есть, чтобы не спешили хоронить.-

Да уж, ну куда мне без этого.

— Потом ты сказал, что должен рассказать нам с Лоникой страшную тайну, но только в укромном месте и мы пришли сюда.-

Какую еще страшную тайну, кто бы мне ее доверил.

— Ты рассказал нам с Моной, что вайхи напали из-за нас, когда узнали, что в Ингарде живут две самые красивые девушки Империи, а ты проезжал мимо, и не смог удержать себя, чтобы не помочь.-

Ну, это на меня похоже, я этим и трезвым часто занимаюсь, тем, что вешаю лапшу на женские ушки.

— А что было потом, зайки вы мои милые? -

Девушки немного засмущались, но Лоника все же ответила — потом мы играли, втроем.-

Вот, как, значит играли. А я-то надеялся… Я обвел взглядом комнату, ища карты там, шахматы или еще что то, кости какие-нибудь.

— Во что же мы играли, рыбки?

— В миссионеров, в амазонок, и еще… — Мона припомнила незнакомое слово — в догги стайл.-

Значит, все было, было! А я совсем ничего не помню. Я так сморщил лицо, что Лоника испуганно спросила.

— Арти, у тебя голова болит? Сейчас вино принесу.-

Девушка в чем была, а была она абсолютно без одежды метнулась к столу, мелькнув такой славной попкой, что я сморщился еще больше. А талия, талия какая тонкая, ее же можно пальцами обхватить!

Все, с сегодняшнего дня ни капли, ни единой, вот только сейчас промочу мигом пересохшее горло. Лоника вернулась с бокалом вина, поднеся мне его к самому рту. Но я узрел нечто значительно более привлекательное, значительно, впившись долгим поцелуем в милые розовые губки. В награду я получил полбокала вина, пролившегося мне на голову от Лоники и голос Моны, сказавшей.

— Артуа, я тоже хочу так.-

Спустя минут сорок мы лежали точно так же, как в тот момент, когда я проснулся.

— Артуа, да ты настоящий герой — думал я — Надо было давно курить бросить. Или это корешки до сих пор действуют. Обязательно узнаю у Коллайна, ничего он необычного у себя не заметил? Наверняка Анри не скучал этой ночью в одиночестве. Только осторожненько нужно, осторожненько, вспомнил я ' босс ор боссен'.

А может воздух такой в Ингарде, тогда стоит остаться здесь жить. Славный городок и девочки очень славные. Я по очереди поцеловал чуть ли не мурлыкающих заек.

А что, могу себе позволить, и люди ко мне здесь хорошо относиться будут.

Куплю большой дом, сад разведу, хозяйство, хрюшек всяких. Опять же парное молоко, можно коммерцией заняться. И от людей почет и уважение. Лучше, как говорится, синица в руке, чем дятел в заднице.

И надолго тебе хватит терпения, ответил я сам себе, на неделю, месяц, два месяца?

Заканчивай дурить, пару месяцев и со скуки сдохнешь. Тоже мне, фермер де Койн, прощайся и дуй к парням, время к обеду.

Я оделся, очень вежливо и нежно попрощался с нечаянными подружками, клятвенно уверив обязательно навестить их в следующий раз, когда окажусь в Ингарде, и совсем уж было собрался покинуть гостеприимный дом, когда новым взглядом оглядел Лонику и Мону. Что за симпатичные мордашки, что за славные фигурки у этих девушек, любовался я, стоя уже у самой двери, и в душу закралось сомнение, не слишком ли я тороплюсь покинуть их. Нет уж, когда еще в следующий раз мне будет так хорошо. Словом, прощание затянулось еще на целый час.

Глава 21. Милана

На постоялом дворе, лаконично и загадочно называющемся " Ку-ку" где остановились мои люди, к моему приходу собрались уже все.

Стол в отдельной обеденной комнате, которую они заняли, ломился от яств и напитков. Хозяин двора, помимо заказа, расщедрился по поводу произошедших событий, выкатив на стол столь разнообразную снедь и выпивку.

Поприветствовав всех присутствующих, я уселся во главу стола.

— Шлона поминаем, Ваша милость — сообщил мне Прошка.

Судя по всему, за стол только уселись.

Да уж, такого парня потеряли. Мне очень нравился Шлон, балагур и весельчак, не унывающий в любых ситуациях и всегда готовый подставить надежное плечо. Да и поваром, чего там говорить, он был отменным. Прекрасное настроение, с которым я сюда пришел, сразу упало до минусовой отметки.

Я спросил у Прошки, осталось ли в заветной посудине. Кивнув головой, Проухв вытащил из баулов, сложенных в углу комнаты мой походный стакан из серебра, верно служивший мне почти два года и бутыль, в которой плескалось искомое. Последовала уже привычная процедура, состоящая из смешивания до необходимой консистенции воды и содержимого бутыли, после чего Проухв разлил всем присутствующим в подставленные емкости получившийся продукт. Свой стакан я налил сам, прямо из бутыли, наполнив его до краев.

Встав на ноги и дождавшись тишины, я немного помолчал. После чего произнес 'пусть земля ему будет пухом', хотел добавить еще что-нибудь, но махнув рукой, капнул немного на пол и выпил залпом. Для того чтобы пробрало сразу и отпустило щемящую тоску и горечь утраты. После чего сел, прислушиваясь к ощущениям.

Прошка мгновенно придвинул ко мне блюдо, доверху заваленное мясом, дичью и овощами. Когда огонь в желудке немного угас, я налил повторно и снова выпил. Народ, неотрывно наблюдавший за моими манипуляциями, тихо обменялся впечатлениями. Ворон даже уважительно крякнул, а у Прошки вовсе отвисла челюсть.

Да чего уж там, вся хитрость в том, чтобы набрать как можно больше воздуха в легкие, подождать, пока утихнет огонь в желудке и только потом уже выдохнуть. В прошлой жизни приходилось мне и спирт спиртом запивать, и не умер же, а здесь всего-то градусов семьдесят.

Тогда, на Северных Курилах, перепутал я стаканы, с виду совершенно одинаковые и пришлось мне пить второй, тоже со спиртом, боясь потерять лицо перед особами женского пола. Ребячество конечно, да вот годков мне было в то время не более двадцати.

Выдохнув, я основательно взялся за мясо, на пустой желудок так поступать чревато. В голове зашумело, все окружающие лица стали такими близкими и такими родными. И все равно Шлона жалко, как же так, столько вместе прошли и на тебе, прямо на глазах. Ребята тоже выпили, загремели приборами, иногда поглядывая на меня. А что я, мне уже достаточно, дальше без меня.