Юрий Корчевский - Разведчик. Чужая земля Страница 48

– Ну, наконец-то, старшой! – общий вздох облегчения. – Все вернулись, а тебя нет. Думали на поиски идти, а потом выстрелы, взрыв. Поняли – ты воевать вздумал. Хоть бы предупредил.

– Виноват, исправлюсь. Я вот что подумал – не надо давать немцам спать, держать в напряжении. Тем более при каждом нашем нападении они не только убитыми потери несут, но и ранеными. Психологическое воздействие.

– Тогда кто следующий пойдет? – спросил Шароварин.

– Вот ты и пойдешь, через час. Успокоятся они, уснут, а ты им весь отдых испортишь. Только обратно к нашей лежке не напрямик.

– Обижаешь, старшой.

– Кинешь гранату, постреляешь немного и назад, в перестрелку не ввязывайся. Позицию по выстрелам засекут и обойдут.

– Да знаю я!

– Лишний раз напоминаю.

Шароварин готовиться стал, дозарядил магазины, в сидоре нашел гранату, прицепил на пояс. Через час поднялся и исчез в ночном лесу.

– Фролов, пойди подстрахуй, где-нибудь посредине между нами и немцами.

– Есть.

А вскоре отдаленный взрыв, стрельба, крики. Игорь приказывал пострелять немного, а стрельба уже не на шутку, звуки перестрелки влево сдвинулись. Ну, это понятно, после нападения Шароварин к лежке напрямую не пойдет. Видимо, засекли парня, пытаются преследовать. А потом еще один очаг перестрелки, уже Фролов. По звукам – «ППШ» частит, понятно, где и кто стреляет, а по азимуту – куда бой смещается. Потом перестрелка стихла. Через четверть часа из леса к лежке вышел Фролов, поддерживающий раненого Шароварина. Его сразу окружили разведчики.

– Куда тебя?

– В ногу.

Раненого уложили на землю, стянули маскхалат и штаны, перебинтовали. Ранение сквозное, но крови мало потерял.

– Так, уходим. Поднимаемся к вершине.

Еще в бинокль Игорь видел с другого холма на этом какой-то уступ. В холмистой или гористой местности преимущество в бою имеет тот, кто выше, – удобнее стрелять, лучше обзор. Бой Игорь начинать не хотел, но кто его знает, как поведут себя немцы утром.

Группа снялась быстро, Игорь вел разведчиков по компасу и вывел к уступу точно. Место отличное для обороны. Уступы метров десяти высотой, верхушка лысая. Расположились, Игорь часового выставил. Успели вздремнуть пару часов, когда на востоке небо сереть начало. Игорь радиста растолкал.

– Дутко, связь с отделом давай.

Игорь передал координаты немецкой группы Гукову.

– Принял. Ты своих разведчиков дальше отведи, – посоветовал майор.

– Сделал уже.

– Тогда жди. О результатах доложишь.

– Есть!

Быстро рассвело. Игорь беспокоиться стал, как бы немцы не ушли с места ночевки. Зря волновался. Через сорок минут неожиданный рев моторов. Из-за холмов вынырнули две пары штурмовиков «Ил-2» и с ходу сбросили бомбы, затем разворот с набором высоты, пикирование, обстрел квадрата из пушек и пулеметов. Снова набор высоты, еще один заход с бомбометанием, еще одна атака с пулеметно-пушечным обстрелом. Штурмовики скрылись за холмами так же внезапно, как и появились. Со стороны немцев, подвергшихся атаке штурмовиков, – дым, пыль. Было бы разведчиков побольше, можно было подобраться, пострелять, пока немцы в себя не пришли. Сейчас раненым помощь оказывают, если разбежаться не успели. А сил для атаки нет, всего шесть активных штыков, раненый Шароварин и радист Дутко не в счет.

Через полчаса Игорь, взяв с собой Гаврилова, отправился в сторону лагеря немцев. Когда стали попадаться небольшие воронки от снарядов авиационных пушек, залегли, дальше ползком. Попался первый убитый, затем еще и еще. Непонятно было – от авианалета или от ночных вылазок разведчиков. Немцы лагерь оставили, бросив трупы, несколько ящиков с боеприпасами, не собрали оружие убитых. Ага, некому уже нести, стараются вырваться в зону действия американцев, до которой уже меньше полусотни километров. Для отдохнувшего пехотинца, да по дороге – день марша. Учитывая холмистую местность, беспокойную ночь, усталость, накопившуюся за предыдущие дни, – управятся за двое суток. Только кто им даст такую возможность?

– Гаврилов, считаем убитых. Ты справа от этой сосны, я слева.

В итоге, когда сложили подсчеты обоих, получилось солидно – сто семь трупов. Выходит – осталось приблизительно столько же. Уже не три сотни, а рота, причем боеспособны не все, наверняка есть легкораненые, способные идти. Но сковывать группу, сбивать темп они будут обязательно.

– Гаврилов, иди за группой, я здесь подожду.

Когда разведчик ушел, Игорь присел на поваленное дерево. Что делать дальше? В группе раненый, ему настоящая медицинская помощь нужна – обработка раны, а не примитивная перевязка, к тому же лекарств никаких нет, даже простого стрептоцида рану присыпать, обеззаразить. А вдруг гангрена у парня начнется, ногу ампутируют. И это уже когда война кончилась? Надо связываться с разведотделом, докладывать ситуацию, тем более Гуков приказал сообщить о потерях немцев после удара штурмовиков.

Когда разведгруппа подошла, Игорь поинтересовался у Шароварина:

– Саша, как дела?

– Рану дергает, но ковылять могу.

Нет, раненый группу сковывать будет. Игорь приказал Дутко:

– Связь с отделом дай.

Игорь доложил майору об эффективности штурмовки, о ранении бойца.

– Понял. Преследование немцев прекращай, спускайся в лощину. Туда через час выйдут наши. Раненого с машиной в медсанбат отправишь.

– А разведгруппа?

– Как состояние?

– Боевое.

– Тогда пришлю бойцов на усиление. На машинах, насколько местность позволит, двигайтесь за немцами. Как обнаружите – радируйте. Вышлем самолеты. Надо не дать им к американцам уйти.

– Так точно, понял. И еще бы с транспортом сухпаек прислать или термосы, есть уже нечего. Гранат ящика два.

– Все будет. Жди. Конец связи.

Три грузовика прибыли через час. Из кузовов стали выпрыгивать пехотинцы, целый взвод под командованием лейтенанта. Бойцы обстрелянные, ни одного новобранца. У многих на гимнастерках нашивки за ранения, медали. Все автоматами вооружены, прошло время, когда автомат редкостью в войсках был, имелся лишь у командиров и политрука. За одним из грузовиков прицеплена полевая кухня. Пока разведчики принимали пищу, а в армии нет слова «кушать» или «есть», пехотинцы выгрузили ящики с гранатами, патронами, сухими пайками. Лейтенант к Игорю подошел. Игорь честь отдал, доложил об обстановке.

– Сотня еще, говоришь? Ты, старшина, только моих бойцов на них выведи. Покрошат всех.

Ну-ну, обещала теляти волка съесть. Но лейтенант по званию и должности выше. В грузовик, что с полевой кухней был, погрузили раненого Шароварина. Тот и рад и огорчен. Рад, что в госпиталь попадет, квалифицированную помощь окажут. А огорчен тем, что назад, к своим, может не вернуться. Кто рядового бойца спрашивать будет, где ему служить? Разведчики тепло попрощались с раненым, грузовик уехал.

Лейтенант карту развернул.

– Старшина, покажи, где штурмовики удар нанесли? И куда немцы двинулись?

Игорь и на карте указал, и в лес на холме рукой показал. Лейтенант сразу команду отдал:

– Взвод! Стройся в колонну по три, шагом марш!

Разведчики сзади к пехотинцам пристроились. Добрались до места атаки штурмовиков. Лейтенант прошелся, осмотрел результаты штурмовки.

– Ну что, разведка, веди по следам.

Игорь напомнил о приказе майора двигаться на машинах, пока местность позволяет. Времени после штурмовки прошло много, и немцы оторвались, далеко ушли, придется догонять. Но лейтенант сам принял решение.

– Старшина, ты с разведчиками впереди, с тобой отделение пехоты. По рации со мной связь поддерживаешь. А я с двумя отделениями на машинах вперед, на перехват. Как думаешь, как далеко фрицы ушли?

– Полагаю, километров на десять. Все же местность холмистая, леса, не разгонишься.

– Тогда догоним. Селиверстов, со своим отделением останешься с разведчиками.

– Есть!

Селиверстов, сержант лет тридцати, козырнул, на Игоря уставился, ожидая приказа.

Что Игоря порадовало, в отделении ручной пулемет есть, все же огневая поддержка в случае необходимости.

– Значит, так, Селиверстов. Разведчики впереди, ты со своим отделением на полсотни метров сзади. Двигаемся быстро, у немцев три часа форы и километров десять выигрыша. Постарайся не отставать. В случае боестолкновения подтягиваешься, рассыпаешься в цепь.

– Так точно, товарищ старшина.

– Катков моя фамилия.

Впереди отделения разведчиков дозорным шел Самойлов, парень глазастый и опытный. Хотя какое отделение – половина. Зато радист приданный есть. Шли быстрым шагом, периодически переходя на бег. Игорь слышал позади тяжелый топот пехотинцев. Им труднее, навыка нет. Пешком на марше пехота привыкла передвигаться, но не бегом и без привалов. Через три часа Игорь привал объявил на пятнадцать минут – оправиться, дыхание восстановить. К нему сержант подошел.