Михаил Ланцов - Десантник на престоле. Из будущего - в бой. Никто, кроме нас! Страница 49

Но так как ничего поделать с текущими проблемами Саша не мог, то «отпустил» ситуацию и занялся насущными вопросами. В итоге, уже на третий день своего пребывания в Южной Каролине, он выступил с тремя обращениями к президенту Дэвису. В первом Александр предлагал ввести боевое знамя Конфедерации, знаменитый «Южный крест», которое еще не существовало в природе. Обоснование было таким же, как и у его оригинального автора, — дескать, в дыму сражений солдаты могут путать флаги США и КША, что может приводить к опасным недоразумениям. Во втором обращении великий князь, ссылаясь на то, что большая часть армии Конфедерации снаряжается на первых порах конфискованными с федеральных складов синими мундирами северян, то нужны какие-то заметные отличительные знаки. В частности, Саша предложил использовать шейные платки и нарукавные повязки красного цвета. По крайней мере до тех пор, пока Конфедерация не решит проблему с изготовлением собственной формы. В третьем рекомендовал ввести систему боевых наград, например медали. И даже сделал пару эскизов.

Все его предложения были благосклонно приняты. Мало того, его бригада в качестве поощрения получила первое в армии Конфедерации знамя нового образца. Впрочем, нарукавные повязки и шейные платки русской бригаде надевать не пришлось, так как ее форма очень хорошо контрастировала с той, которую использовали северяне. То есть проблем с идентификацией во время боя появиться не должно.

12 мая полк, после длительных бюрократических «танцев с бубнами», был наконец полностью преобразован в бригаду и интегрирован в конфедеративную военную структуру. И уже на следующий день Саше было предписано выдвигаться на север, к местечку Рок-Хилл, что расположено на границе штата. Марш по довольно пустынной дороге был уныл и скучен. Лишь изредка встречались одинокие фермы или небольшие города в стиле тех «картонных» декораций, которые великий князь видел в фильмах про Дикий Запад. Само собой, с нюансами, но незначительными. Так что те несколько дней, что бригада шла к обозначенному населенному пункту, прошли очень спокойно. Впрочем, в месте временной дислокации их тоже никто не тревожил, а потому можно было немного передохнуть, привыкая к новому климату, да и просто непривычному положению вещей. Однако такая идиллия длилась недолго. Уже двадцать третьего числа того же месяца из столицы Южной Каролины телеграфировали новое предписание.

Теперь бригаде предстояло совершить еще более значительный пеший переход примерно на триста миль и встать лагерем у новой столицы Конфедерации, города Ричмонда. И бригада незамедлительно выступила. Весь путь проходил по шоссе с гравийным покрытием, что сильно упрощало перемещение обоза и артиллерии, которая могла двигаться, не отставая от стандартной скорости пехотного марша, принятого в Европе того времени. Сейчас горожанам с их повальной гипотонией и общей расслабленностью он может показаться очень быстрым и изнуряющим, но для тех времен, когда иных вариантов перемещения, кроме как пешком, для большей части населения планеты не было, положение дел было несколько иным. Да и люди собранней были, находясь в более сложных условиях выживания. Впрочем, мы отвлеклись. В течение тех двух недель, что бригада шла в заданном направлении, ей удалось пройти по улицам таких крупных городов, как Шарлотт, Гринсборо и Дарем. И в каждом крупном городе людям Александра нужно было проходить бодрым строем, несмотря на усталость. Да не просто так, а с песней. Народ, конечно, слов «Прощания славянки» не понимал, но музыка и бодрый, решительный вид подтянутых солдат в отлично подогнанной по фигуре форме оказывали свое действие. И ничего, что форма была в дорожной пыли. Это даже добавляло своеобразного шарма. Важно было то, что она отлично сидела и смотрелась даже в таком виде. Поэтому везде их встречали тепло. Жителям этих городов вид солдат русской бригады внушал оптимизм и уважение. Что в свою очередь отражалось на ребятах, боевой дух которых повышался день ото дня.

Тут стоит отметить необычный ход для русской армии того времени. Еще находясь в Санкт-Петербурге, Александр решил, так сказать, увековечить свой поход в памяти потомков. Поэтому буквально весь февраль великий князь совершенно сбивался с ног, желая подобрать себе военного корреспондента и полевого фотографа. Проблема заключалась только в том, что никто из именитых журналистов не желал рисковать своей шкурой, отправляясь в столь рискованное путешествие. Теплое место под собственной попой им довольно резонно казалось куда интереснее, чем радужные перспективы. Собственно, Александр не настаивал, ибо ему был нужен доброволец, а этот подход совершенно отсеивал почти всех, кто ему встречался. Ровно до тех пор, пока случай не свел великого князя с Иваном Яковлевичем Красницким — деятельным мужчиной лет тридцати, который в одном лице прекрасно сочетал качества как фотографа, так и корреспондента. Он как раз находился в состоянии, так сказать, творческого поиска и с радостью отозвался на столь необычное предложение, которое позволяло ему посмотреть мир и завести интересные знакомства. Тем более что, помимо всего прочего, эта поездка была весьма доходна — Саша положил ему очень солидную оплату в размере ста пятидесяти рублей серебром каждый месяц, не считая общего с бойцами столования и содержания.

Для Ивана Яковлевича этот марш-бросок оказался совершенным праздником. Новые, необычные пейзажи, совершенно непривычные глазу жителя Центральной России, новые люди, негры, индейцы, которые изредка встречались на улицах. Он не стеснялся и буквально творил — количество фотографий по тем временам просто зашкаливало. Тем более что все расходные материалы можно легко было купить на месте, причем ощутимо дешевле, чем в Санкт-Петербурге. Доходило до того, что Александру приходилось временами заставлять Красницкого садиться писать, так как тот совершенно забывал про обязанности корреспондента в угоду фотографии. Но это было скорее эпизодически, когда он слишком увлекался. Солдаты поначалу несколько дичились такого к себе внимания, однако позже привыкли, так как беззлобный нрав и природное любопытство пронизывали совершенно всю натуру Ивана Яковлевича, что позволяло ему располагать людей к себе, особенно в приватных беседах.

Жителям же, уже привыкшим к развитой периодической печати и дешевым газетам, присутствие репортера очень помогало воспринимать столь необычные войска. Они начинали чувствовать что-то родное во всем происходящем и потому быстро успокаивались, тем более что в армию САСШ до начала Гражданской войны традиционно шли плохо знающие английский язык эмигранты. Иван Яковлевич вот так, с бригадой, с удовольствием и прошел бы через все САСШ, но, увы, все когда-нибудь заканчивается. Так и вверенное Александру подразделение шестого июня в конце концов достигло Ричмонда и стало лагерем в его северо-западном пригороде. Наступило относительное затишье.

Никаких новых предписаний Саше не поступало, поэтому он сосредоточился на довольно непривычном для них аспекте боевой подготовки — окапывании. В течение тех дней, что бригада «отдыхала» в пригороде столицы Конфедерации, все свободное время от сна, еды и гигиены она тренировалась копать траншеи, сооружать пулеметные гнезда, артиллерийские окопы, дзоты и прочее. Поэтому, когда первого июля 1861 года в расположения русской бригады прибыл вестовой с депешей, согласно которой ей надлежало немедленно выступать к городу Манассас на соединение с Потомакской армией генерала Борегара, солдаты вздохнули с облегчением. С очень сильным облегчением.

В этот раз для переброски единственной действительно боеспособной части была активно задействована железная дорога, благодаря чему уже третьего июля вся бригада в полном составе оказалась полностью сосредоточена к югу от указанного города. Соответственно, Александр с Сергеем Семеновичем и отрядом эскорта прибыл в расположение штаба армии. Провел краткие предварительные консультации и занялся рекогносцировкой. Дело в том, что из разговора с Пьером стало ясно, что он сильно переживает, так как не в полной мере понимает происходящую обстановку. Собственно, поэтому на предложение провести рекогносцировку он и отреагировал очень положительно, даже выделил полк кавалерии для прикрытия. Американский кавалерийский полк… человек в триста, с которыми Саша и Сергей Семенович лазили по всем окрестностям, изучая их и составляя примерную карту, особенно щепетильно отмечая броды, которых, кстати, обнаружилось не в пример больше, чем предполагали в ставке армии. В конце концов Александр, который совершенно не помнил сценария этого сражения, решил играть «от бедра» и остановил свой выбор на холме Метьюз, как наиболее удобной стратегической позиции.