Юрий Валин - Самый старший лейтенант. Разведгруппа из будущего Страница 5

— Вижу, настроение у сержантского состава бодрое, — заметил опомнившийся Сан Саныч. — Как малая родина?

— Стоит. Капиталистическое разложение до нужной кондиции еще не дотянуло, так что с вторжением за океан придется повременить, — Катрин улыбалась. — Мы работать будем?

— Евгений, чайник включи, — распорядился майор. — Дух переводим и озвучиваем назревшие мысли.

Женька успел налить чайник и подсыпать в корзинку сушек.

В коридоре майор тихо спросил у Катрин:

— Это что за эскапады?

— Шалю, — довольно мрачно сказала начальница. — Нельзя, что ли?

— Глупо. Не ладите со старлеем, что ли? Уже нахамила?

Начальница промолчала. Вошли в кубрик. Катрин ухватила личную кружку с мрачной картинкой, изображающей темные таинственные развалины среди дремучего леса.

— Между прочим, все три дня меня какой-то отвратительной бурдой поили. Нет за океаном нормальной заварки с любимым оттенком веника и пыли.

— Угу, — согласился майор.

Катрин прислушалась к коридору — Толкунов еще переодевался — и вполголоса сказала:

— Вы меня извините, коллеги. Я от избытка чувств. Во-первых, соскучилась, во-вторых, достал этот мальчик меня. Лучше бы я на автобусе и метро добралась. Евгений, ты лопухи как-то прикрой…

Женька уши затыкать не стал, отошел к раковине и принялся мыть чашку.

— Антипатия, — хмуро сказала начальница. — От хамства я воздержалась, хотя аж челюсть сводило. Неправильный он человек. И не в сексуальных иллюзиях дело. С кем не бывает…

— Ну-ну, — подбодрил майор.

— Всё. Ничего разумного добавить не могу. Смутная антипатия. И раньше присутствовала, а в аэропорту, как его улыбающуюся физиономию и цветочки увидела, так окончательно прониклась.

— Очень убедительно, — сухо заметил Сан Саныч.

— Угу, женские бредни. Возможно, последствие длинного трансатлантического перелета. Так мне промолчать, что ли?

— Нет, молчать не нужно.

— Товарищ майор, — сказал Женька от раковины. — Я тоже.

— Что «тоже»?

— Молчать мне нужно или нет?

— Ясно! — Майор придвинул сахарницу. — Доконали вы меня. Кандидатура командира группы спущена нам сверху, биометрические данные у человека идеальные. Боевой опыт, подготовка. Что прикажите делать? Как отводить?

— Фиг его знает. Но есть ощущение, что сработаться будет трудно, — прямо сказала Катрин. — Улыбка у него театральная. Прямо из книжонки «Общение для „чайников“, или Как заставить себя любить».

— А вам кого предоставить с нужной улыбкой? Бреда Пита с Анжелиной?

— Нет, эти многодетные и вообще отвлекать будут, — живо отмела кандидатуры начальница. — Сан Саныч, ты не серчай. Может, все нормально будет. Сходим, проверим. Возможно, Толкунов просто какие-то отвлеченные и неприятные ассоциации вызывает. Жень, у тебя что-то определенное?

— Никак нет. Просто вы меня с интуицией смутили. Вот и тужусь.

— Милая у нас служба, — с горечью заметил майор. — Ладно, спасибо, что не постеснялись высказаться. Теперь не обижайтесь, с психологом придется побеседовать. Не для вправки мозгов, а для пользы науки.

— Так мы за нашу родную науку… — начальница с воодушевлением схватила баранку. — Мы по делу будем говорить или нет?

Вырубился Женька в начале третьего ночи, а в шесть начальница подняла и погнала на пробежку. Проветрились, пробежались. Оказалось, рядовой Земляков от темпа успел отвыкнуть, вымотался порядком. Катрин дразнила — настроение у начальницы было хорошее.

В обед Женька зашел в ее кабинет и застал там Сан Саныча. Разглядывали впечатляющий портрет непонятного зверя: пасть огромная, оскал белоснежных клыков, дымчатая шерсть, ненормальные голубые глаза. Женька с трудом опознал в жутком хищнике пса хаски.

— Мой, — с гордостью сказала Катрин. — Цуцик его фамилия.

— Жуть, — честно одобрил Женька. — Похоже, он танки живьем брать привык.

— Нет, он лесной. Из техники — только на машине кататься любит.

— Странно, — заметил Сан Саныч. — Судя по выражению, хм, лица, он на упряжке запряженной йети кататься должен.

— Сасквочи у нас давно повывелись. Насчет морды — это он так шутит. Поклонник школы Станиславского. На прочее семейство взглянуть хотите?

— В смысле, на его родственников? — с некоторой опаской уточнил майор.

— На наших с ним общих, — Катрин вытащила из сборника «Карт Одесской наступательной операции» цветную фотографию.

Родственники командирши и пушистого хищника выглядели вполне цивилизованно: четыре женщины разных возрастов, смущенный парень и малый мальчуган, насупленно глядящий в объектив. У ног людей сидел пес. Не такой уж этот Цуцик и огромный, несмотря на пышную красивую шубу.

— Пацан мне пасынком приходится, — объяснила Катрин. — Вот эта красотка — падчерица. Парень — ее жених. Остальные — старшее поколение.

— Эта тетенька — тоже ничего, — сказал Женька, разглядывая миниатюрную девушку в очень стильных очках.

— Это Найни. Незаменимое создание с оригинальным характером, — объяснила Катрин. — Если приедет, познакомлю. Она про моих сослуживцев весьма расспрашивала.

Женька с некоторым изумлением разглядывал милых людей. Оказывается, начальница все-таки семейная. Хотя и очень странные у нее родственные отношения.

— Кать, а падчерица, что, твоя ровесница? — поинтересовался Сан Саныч, видимо, удивленный не меньше.

— Вот еще! Соплячка, на шесть лет младше… — Катрин быстро сунула фотографию в книгу — по коридору шел старший лейтенант Толкунов с кипой распечаток.

Пора было возвращаться к службе.

1. Изъятие документации с борта судна «Жиу».

2. Ликвидация судна «Жиу» и следов операции.

3. Слаживание действий опергруппы.

Сроки по отсчету «Кальки»: с 18.00 25.03.44 по 15.30 26.03.44.

Точка воздействия: левый фланг 5-й ударной армии.

Маршрут группы: с. Богоявленское (Жовтневое) — Николаевский порт.

Непосредственное взаимодействие: оперативная группа управления СМЕРШ 3-го Украинского фронта, десантный отряд 384-го ОБМП.

Расчет привлеченных сил и средств собственно отдела «К».

1. Командир группы (II фаза) — ст. лейтенант Толкунов Андрей Викторович.

2. Инструктор по вводу и координации, зам. командира группы (I–III фазы) — ст. сержант Мезина Екатерина Георгиевна.

3. Специалист-переводчик — рядовой Земляков Евгений Романович.

Переброску осуществляет стационарный центр координации «Фрунзе-1». Старший расчетной группы — ст. лейтенант Филиков А. Р.

— Попрыгай, Евгений, — приказал старлей.

Смысла скакать на месте Женька не видел, но послушно подпрыгнул, придерживая шапку. Подошвы сапог глухо стукнули по кафельному полу. Больше ничего не звенело, не гремело. Нечему греметь — шли налегке.

— Хорошо, Земляков, — одобрил старший лейтенант.

На Катрин он не взглянул, но начальница запрыгала по собственной инициативе. Она была одета не в шинель, а в кожаную летную куртку, оттого и порхала с легким поскрипыванием.

— Кать, ну ты что? — смущенно забормотал старлей, отворачиваясь. — Ты человек опытный. А рядового и проверить не грех. Мало ли… Так, Земляков?

— Так точно. Реального полевого опыта у меня маловато, — признался Женька.

Начальница еще пару раз подпрыгнула — не удержалась, поджала руки-лапки к груди, и даже язык показала спине командира опергруппы.

Толкунов шумно вздохнул, — видимо, и спиной чувствовал, что издеваются. Но одергивать и ставить на место не торопился.

— Документы? Личные вещи? Земляков, атрибуты умной профессии не забыл?

— На месте, — Женька похлопал по карману, где лежали тщательно упакованные очки.

— Тогда присядем? Не возбраняется? — Тон у командира группы был вопросительный, и Женька на мгновение ему посочувствовал. Катерину в подчинении иметь — это запросто спятить можно. Уж проще ей подчиняться.

— Присесть можно, — снизошла сержантша. — Вы, товарищ старший лейтенант, отбросьте сомнения. Всё идет как надо.

— Да? А почему опять по званию? — поинтересовался Толкунов. — Договаривались же.

— Пора в реалии врастать, — объяснила Катрин. — Мы на сутки «смершевцы» и должны соответствовать грозному имиджу организации. Давай на сутки «Кать — Андрюш» отставим.

— Осознал, согласен, — Толкунов сделал приглашающий жест.

Все расселись на стульях «гримерной». Женька подумал, что забывать из вещей абсолютно нечего. «Голыми» собрались воевать, как любит ворчать командирша. Ладно, Иришке и маме позвонил, прощаться не стал. Всего-то сутки, а если учесть реальное течение времени «нуля», то и того меньше.

— Пошли! — Толкунов резко встал.