Роман Злотников - Орел взмывает ввысь Страница 5

Так вот сейчас инок Иона, поедая меня своими раскосыми глазами, докладывал мне результаты своего расследования. Я сделал жест рукой, прерывая доклад, и некоторое время размышлял над изложенным. А затем задумчиво переспросил:

— Значит, говоришь, среди тех, кого ранее считали казанскими татарами, православных и русскими себя считающих таперича более половины выходит?

Инок смущенно кашлянул.

— Не совсем так, государь. Среди татар число магометан за сорок лет токмо на треть упало. Ну, может, чуть больше… Просто опосля той замятни… ну которую казанцы, башкиры и ногайцы между собой учинили, многие роды вырезаны были либо зимой повымерзли. А в те земли другие пришли — и из русских уездов, а тако же мордва и чуваши. А оне спокон веку уже как православные. И многие, пришедши, жинок себе из татарок взяли, ну покрестив их, конечно. А потом так и пошло… У новых поселенцев твоей волей, государь, да патриарховым радением церкви строиться начали, а мечетей в округе мало. Почитай, токмо в городах. Потому и остальной народишко-то начал креститься, чтобы не во блуде, а по закону жить. Да и ремесло какое иное токмо православным доверяли.

Например, лодьи торговые от Астрахани до торгового тракта, что между Волгой и Доном проложен, токмо тем ватагам водить дозволялось, кто крестное целование давал. А то дело выгодное. Ватаги, что лодьи купеческие бечевой да волами вверх по Волге таскают, более всего в тех краях серебра имают. Потому и женихи из них знатные, и семьи у таковых завсегда многочисленные… И царь-рыбу опять же ловить токмо те артели могли, кто крест целовал по цареву закону сие справлять. Вот много татар и покрестилось. А там и школы приходские, тако же твоим тщанием и патриаршим радением устроенные… Так что ежели отцы более по житейскому умыслию крестились, то дети, батюшками в приходских школах обученные, в вере уже куда тверже стояли. А ноне, как внуки пошли, и вообще… — Инок махнул рукой.

А я мысленно усмехнулся. Значит, вот как они самоидентифицируются-то. Считай, по-казачьи. Потому как казаки своего каким образом определяли? По-русски говоришь, по-православному крестишься, кругу казачьему крест целуешь? Все — казак! Так и тут. По-русски говоришь? Веры православной? Следовательно — русский, и никаких гвоздей!

Скажете — а как же чистота крови?!

А никак! Еще в двадцатом веке генетикой однозначно доказано, что смешение кровей всегда потомству на благо идет. А вот близкородственный инбридинг однозначно приводит к вырождению. Американцы вон в оставленном мной будущем даже целую лотерею из-за этого затеяли по своим грин-картам. Подал в посольство анкету на английском языке — считай, лотерейный билет купил. Более чем пятидесяти тысячам человек каждый год в страну въезжать дозволяли. Ну ежели те деньги на билет и жизнь найдут. Именно для поддержания генетического разнообразия. Поскольку большинство участников такой лотереи как раз из самых бедных и отсталых стран были — из Бангладеш, Ганы и иных задворков цивилизации. Потому как, чтобы в Штаты из той же Европы попасть, никаких особенных усилий не требовалось, а вот для таких задворок цивилизации подобная лотерея — едва ли не единственный шанс перепрыгнуть из глухого угла третьего мира в первый. Пусть даже на его помойки, потому как ничего более таким иммигрантам по первости там не светило… Да еще и самые сливки наловчились снимать. Ведь чтобы в этой лотерее участвовать — английский язык знать надо, а его еще попробуй в этих странах выучи. Очень большое упорство и волю иметь надобно…

Впрочем, у нас, русских, нечто подобное вообще спокон веку как бы само по себе творилось. Вот, скажем, я — русский? Да стопроцентно! Не просто русский, но еще и русский царь. А по Разрядным книгам (уж не знаю, насколько им можно верить) предком Годуновых был татарский князь Чета, перешедший на русскую службу во времена Ивана Калиты. И мы, Годуновы, такие не одни. Недаром моя тетушка… ну та, которая аккурат в самом конце двадцатого века преставилась, говаривала: «Колупни русского — отыщешь татарина». И вообще, среди предков русской знати кого только не встречается. О скандинавах, татарах, литвинах и греках я уж и не говорю — сплошь и рядом, так ведь совсем экзотические предки есть — от гишпанцев до шотландцев и персиян. Кого только на службу к русским князьям не заносило, и кто только здесь, на Руси-матушке, не оседал, за верную службу князем поместьем, а то и вотчиной пожалованный… Да и простой народ, вроде как испокон веку здесь проживавший, возьми — так тоже с этой исконной русскостью (коей так кичились в покинутом мною времени всякие крайние русские националисты) проблема вылезает. Стоит только чуть в глубь веков залезть, так среди своих предков можно и такого отыскать, коий на тебя, назови ты его русским, с кулаками полезет. И орать будет, что не хрен обзываться, потому как он тебе никакой не русский, а самый что ни на есть полянин, или древлянин, или кривич, или вятич, или радимич, или чистокровный мурома! Из коих, как известно, самый главный русский богатырь — Илья Муромец и был. Охохонюшки, нет, если в эти национальные дела углубляться, так вообще мозги закипят…

Ну да и не хрен углубляться! Потому как, по моему мнению, все идет ну просто преотлично: число русских — множится, и они друг за дружку тут крепко держатся, не глядя на то, у кого какие волосы и глаза. А не как в мое время, когда в той же Чечне, Таджикистане и иных национальных окраинах русские семьи вырезали, а их такие же русские соседи, за которыми ну совершенно точно должны были прийти уже завтра, молча сидели по своим дворам и молились, чтобы вот сегодня, сейчас, пронесло бы. То есть умри ты сегодня — а я завтра. Так, кстати, со многими там и произошло… А на рожу смотреть — последнее дело. Эвон так почитай большую часть русского населения Сибири можно нерусскими объявить. Ведь почти все казачки́ сибирские себе в женки якуток, тунгусок да вогулок взяли[5], и ребятенки у них с очень характерным разрезом глаз понарождались. И что теперь?..

Вот только немцы-то как шустро себя в русские записали. Еще поколение не сменилось, а уже обрусели. Значит, сработала моя идея их по одной семье в русские деревни расселять…

Отпустив инока, я поднялся из-за стола и подошел к окну. За окном колыхались ветви сирени. Отцвела она уже давно, лето к исходу идет, но все равно глаз радовала.

— Государь!

В приоткрытой двери кабинета нарисовалась уже почти совсем седая голова Аникея с довольно потешно выглядящими на его физиономии очками. Это был результат еще одного моего «откровения», случившегося как раз тогда, когда зрение начало садиться и у меня самого. И хотя очками я пользовался уже лет пять, а распространение в моем окружении, немалую часть которого составляли мои изначальные соратники, коим уже, как и мне, более шестидесяти лет, они получили едва ли не сразу, широкого применения очки пока не имели. Ибо изготовление линз для их производства оказалось той еще задачей, и решить ее пока сумели только в опытовых мастерских при избе стекольных розмыслов. Да и то лишь при помощи оптиков и химиков из Московского университета. Так что даже в России, кроме как в этих мастерских, нигде более очков не делали. А про другие страны и говорить нечего. Россия сейчас являлась почти монопольным обладателем пула самых передовых технологий — от технических до сельскохозяйственных.

Ну за исключением тех, кои не представлялось возможным использовать на ее территории вследствие климатических ограничений. Хотя и в этом направлении дело двигалось. Поскольку и границы страны мало-помалу расширялись… ну или должны были расшириться в не таком уж далеком будущем. Скажем, Крым и в той истории, которую я изучал, все одно стал российским, поэтому я сейчас вполне спокойно вкладывался в развитие в нем виноградарства, как раз в тех местах, где в мое время располагалась Массандра. Вот уже лет двадцать там активно сажали виноград — лучшие испанские, французские и итальянские сорта. Пока не слишком много — по сотне-другой четей каждого сорта. Торопиться я не хотел. Подождем лет двадцать-тридцать, посмотрим, какие сорта дадут лучший, наиболее качественный урожай, теми потом и засадим. Кроме того, в междуречье Яика и Эмбы, на землях яицкого казачества, вовсю шли опыты с выращиванием хлопка и тутового шелкопряда. А в Киевской губернии появились первые плантации товарной сахарной свеклы[6]. Виниуса я похоронил уже лет десять как, но он воспитал себе хорошую смену…

Причем моей собственной заслугой в этом было отнюдь не то, что я кому-то рассказал и уж тем более кого-то научил, как и что им делать. По большому счету я об этом и не знал практически ничего, кроме того, как можно пользоваться получившимся результатом… Я сделал совершенно другое. Я создал социальные структуры, которые оказались способны воспринять и развить мои крайне сумбурные намеки (иначе и не назовешь), а также сумел наполнить их необходимыми для их ускоренного развития людьми и необходимыми этим людям иными ресурсами. Сначала иностранцами, затем обученными ими, а потом и получившими образование уже в национальных учебных заведениях русскими. И сделал это, не положив в могилы множество русских, татар, ногайцев, мордвинов и остальных, как, скажем, тот же Петя Первый или незабвенный Иосиф Виссарионович, а преумножив их число. Причем более чем в два раза, если считать от того момента, как я взошел на трон… Так что я имел право тешить себя надеждой, что даже после того, как мою престарелую тушку со скорбными лицами затолкают в какой-нибудь величественный склеп, технологическое развитие страны не остановится, а будет идти темпами, как минимум не уступающими темпам той же Франции или Англии. А большего было и не надо.