Владимир Свержин - Заря цвета пепла Страница 5

— Я закажу, но…

— Вашу маменьку зовут не Марта ли? — вдруг ни с того ни с сего поинтересовался Лис.

Хозяин повернулся и смерил испытующим взором моего напарника:

— Три года назад матушка скончалась, но звали ее и впрямь Мартой. Только вас тут прежде я не видел.

— Один мой родственник говорил, что фрау Марта была замечательной женщиной.

— Да?

— …Ядрен батон! Знал ли я ее?! Я бы сказал, углубленно знал! Ежели б мы находились в мире, где стартовали с Пугачевым в Американию, я бы вообще предположил, что это мой сын. Она тогда мне все уши прожужжала, что хочет трактир открыть, ну я ей русскую наличность всю и оставил — на хрена она мне за океаном? Ее там как сейчас не берут, так и тогда не брали… Стоп! Это что же получается: в этом мире я ей денег не давал, а кабак стоит! Выходит, она мне изменяла?

— Лис, тебя же не было в этом мире. Как она тебе могла изменять?

— Да откуда я знаю как? Хотя бы и с собственным мужем!

— Лис, еще раз: тебя здесь не было.

— Да? — Сергей задумался. — Ну ладно, но обиду я все равно затаил…

Меж тем трактирщик, услышав лестные слова о матери, стал немного приветливее:

— Да только что я могу сказать вам, господа? Ну, приходит сюда малец от господина художника, всегда в одно время, но что с того? У меня сосиски лучшие в городе, и шпикачки, и окорок… Да вы хоть сами попробуйте, вы же хотели заказать.

— Погоди-погоди, чуть позже, — выдавил я, с тоской глядя на кулинарное великолепие, дурманящее запахами жареного мяса и призывно шкворчащее из-за приоткрытой двери кухни.

— Ты понимаешь, что это значит?

— А шо тут понимать? — звучало в моей голове. — До завтра связной здесь не появится. Он сюда от принца не возвращается. У герцога думают, будто мальчонка отсюда, здесь — в уверенности, что пацан служит у художника. Как в том анекдоте: жене сказал, что иду к любовнице, любовнице — что к жене, а сам на чердак и работать, работать, работать!

— А как он выглядит? — задал я довольно бестолковый вопрос хозяину заведения.

— А вам зачем? — вновь насторожился рыжий, но по инерции продолжил: — Да как выглядит… мальчишка себе и мальчишка. Лет шестнадцати или около того. Смазливый.

Я поглядел на Сергея. Похоже, больше информации из этого источника почерпнуть не светит. Не сговариваясь, мы повернули к двери.

— А как же заказ?! — неслось нам в спину.

— Я вернусь, обязательно вернусь! Десять лет спустя или двадцать. И мы непременно, слышите, непременно поговорим о вашей матушке! — через плечо бросил Лис.

— Надеюсь, это просто цепь нелепых совпадений, — без особой уверенности начал я, стараясь помочь чувству долга пересилить голод, — но проверить все же придется. Поскольку искать мальчишку-разносчика в Митаве — почти как сухой камень на морском дне, сегодня предлагаю свести знакомство с самим маэстро ван Хелленом.

Глава 2

Идущие в едином строю не всегда стремятся к одной цели.

Охрана у ворот без лишних расспросов пропустила нас с Лисом во двор резиденции Конде.

— Ты ж только не торопись, — убеждал меня Сергей, — поговори с этим художником от слова «худо» о погоде, о картине Брюллова «Последний день Помпеи»…

— Ее еще не нарисовали.

— К черту подробности! Помпея-то уже в хлам! А от этого прискорбного, но жутко нравоучительного факта плавно перейди к оперативно-практическим увещеваниям.

— Какие уж тут увещевания? Кроме подозрений, у нас в активе ничего нет. Пусто. Так, пара нестыковок. Мальчишка не работает в трактире? Что с того? Он мог и не говорить, что там работает. Просто слуга маэстро приносит из кабака приглянувшиеся тому сосиски и пиво. Французы, как мы помним, не любители этого напитка, впрочем, как и сосисок. Рисунки нес? Так одному богу известно, что на них было. Вроде портреты… да мало ли что посыльный художника может носить взад-вперед? Окна расположены слишком удачно? Так не сам же принц дом строил…

— Брось на другую чашу весов пролетарское чутье хладноглавого чекиста. Я своим горячим сердцем чую, что он — контра недобитая, и мои чистые длинные руки тянутся заключить его в чрезвычайно тесные объятия.

— Нет, контра недобитая — это как раз Конде… Ладно, пообщаюсь с мастером кисти, поделюсь сомнениями с его высочеством, а там посмотрим.

Я поднялся на второй этаж, заготавливая в уме эффектную фразу о любви к живописи. Или об оставленных в родовом замке портретах, или о желании брать уроки у столь замечательного мастера. На площадке второго этажа подле лестницы замер ливрейный слуга в парике с косицей, торчащей крысиным хвостом.

— Я бы хотел видеть маэстро Якоба ван Хеллена.

— Его нет в апартаментах, — заученно склонив голову, ответил лакей. — Господин живописец изволил отправиться к месту своего квартирования. Ему стало дурно, и он попросил его высочество перенести сеанс на завтра.

Я сочувственным жестом приложил руку к груди, включая закрытую связь.

— Лис, ты слышал?

— Слышал, конечно. Думаешь, мальчишка отравил художника?

— Может, он пытался отравить Конде, но что-то пошло не по плану?

— А где живет господин ван Хеллен?

— Мне то неведомо, — с непроницаемо холодным лицом ответствовал мой собеседник.

— Его высочество у себя?

— Принц сейчас не сможет вас принять, у него военный совет.

В голове моей крутились безрадостные воспоминания о старом приятеле Чезаре Борджиа, о манере выпить с обреченным на смерть отравленного вина, а затем отправиться домой, чтобы принять противоядие. И потом, в тени олив, с интересом дожидаться, когда яд подействует на врага.

— Немедленно ступай к принцу! — скомандовал я.

— Но мне не велено…

— К черту повеления! Возможно, жизни твоего господина угрожает опасность! Неизвестно, сколько времени у нас есть, надо действовать быстро.

— Я слушаю вас, месье.

— Мне нужен адрес художника, пара солдат с капралом и лекарь. Бегом, бегом, одна нога там, другая уже снова здесь!

Спустя несколько минут я уже рассказывал принцу Конде о наших с Лисом подозрениях, которые вполне бы могли быть признаны паранойей, если бы этот недуг был уже классифицирован.

— Полагаю, вы заблуждаетесь, друг мой, — выслушав призывы к активным действиям, покачал головой Конде. — Моя жизнь не столь уж важна для общего дела, и потому смерть мало что изменит. Я не Людовик, граф Прованский, и не Карл, граф Артуа[7]. Не будет меня — найдется другой, моложе и, быть может, энергичнее. — Вопреки смирению его слов, мне показалось, что забота о его жизни втайне льстит принцу.

— Ваше высочество, позвольте медику пойти со мной, если вы не верите моим подозрениям. Когда господин ван Хеллен и впрямь заболел, ваше внимание будет ему приятно, а если нет, я и сам задержу его.

— Хорошо, друг мой, но прошу вас, не устраивайте ничего, что могло бы бросить тень на доброе имя французского дворянина. — Принц жестом подозвал лакея. — Распорядитесь вызвать моего личного медика.

Очень скоро мы уже направлялись по указанному адресу.

— …Уже то, что ван Хеллен не остался квартировать во дворце Конде, само по себе подозрительно. Зачем ему снимать отдельную квартиру да еще и так далеко от места работы?

— Во-первых, в резиденции и без того полно народу, во-вторых, нам ничего не известно о характере нашего живописца. Может, он мизантроп и любит уединение, в-третьих…

— Господа, вот его дом. — Доктор указал на двухэтажное строение, довольно обшарпанное, с шорной мастерской и лавкой, занимающими весь первый этаж.

— Сдается мне, господин художник не склонен тратиться на комфорт, — пробормотал я. — А ведь парадные портреты хорошо оплачиваются…

Начинало смеркаться, и хозяин лавки, увидев остановившихся перед его вывеской господ, немедленно выскочил, предлагая купить седла, подпруги, торбы для овса — все очень недорого и лучшего качества. Но, услышав, что всадников интересует не его замечательный товар, а жилец, насупился и, ответив на вопрос, дома ли господин ван Хеллен: «Проходил», — удалился, только дверь брякнула колокольчиком.

Мы обошли неказистое жилище со стороны примыкающего к нему небольшого сада. На второй этаж вела лестница под деревянным навесом, крытым черепицей.

— Господа, — вдруг переполошился лекарь, — смотрите! Здесь на ступеньках кровь!

— И дверь приоткрыта, — мрачно констатировал Лис.

Я скривился, мысленно коря себя за медлительность.

— Позови хозяина, пусть бежит к будочнику[8].

— Ща все будет, — отозвался Лис. — Ты ж только сам пока не суйся. Если наверху труп, хрен потом отмажешься.