Валерий Дёмин - От Ариев к Русичам Страница 5

— во-первых, обнаружен феномен «белых пятен», когда мы с удивлением узнаём, что большинство наших сведений по истории страны и Русского Народа являются ложными и не соответствуют тому, что было;

— во-вторых, идеализация советского периода сменилась прямо противоположной тенденцией идеализации досоветского периода развития России;

— в-третьих, обнаружилось отсутствие истинно научной методологии изучения истории.

Отсюда вполне понятно, что граждане Российской Федерации, избавленные от господства марксистско-ленинской идеологии и методологии, вынуждены искать новую методологию, которая позволяла бы более правдиво отобразить исторический процесс. Не случайно, что некоторые обращаются к трудам А. Печволодова, другие осмысливают этнокультурный метод Л. Гумилёва, третьи пытаются рассматривать отечественную историю с рационалистических позиций. Всё это затрудняет строго научную интерпретацию истории Русского Народа и России, но не снимает ответственность с историка за результат исследований. Такой разброд не случаен, ибо как показал предшествующий период, история всегда была полем идеологической борьбы, а поэтому искажения и подмена фактов, одним словом фальсификация истинной истории, является делом вполне обычным. Отсюда ясно, что история для нас существует:

— во-первых, как событие, состоявшееся в прошлом, и происходящее в настоящем;

— во-вторых, как их отражение (интерпретация) в исторической науке и литературе.

История как событие, естественно, носит истинный характер. В то время как сё отображение (интерпретация) в науке и литературе в огромной степени зависит от интерпретатора и той школы, к которой он принадлежит. Поэтому, хотя сейчас история считается наукой, однако многие её интерпретации, строго говоря, не являются научными. Это относится и к самому понятию история. Мировая историческая литература начала XXI века знает самые разные определения предмета истории, вплоть до диаметрально противоположных (насчитывается около 30 дефиниций предмета истории, как науки).

Это вполне понятно, потому что долгое время история рассматривалась не как наука, а относилась к литературе и искусству. Не случайно в греческой мифологии покровительницей истории считалась одна из муз, изображавшаяся в виде молодой женщины с одухотворённым лицом и со свитком папируса или пергамента в руке. Имя музы истории — Клио — произошло от греческого слова «прославляю». Действительно первые хроники, биографии, и основном, посвящались прославлению правителей. Разумеется, история неслучайно относилась долгое время к литературе и искусству. Дело в том, что исторические события также излагались в песнях и былинах, которые слагали певцы (баяны), причём, задолго до греческой цивилизации. В славяно-арийском мире, кроме того, составлялись летописи.

В настоящее время термин «ИСТОРИЯ» используется, как правило, в трёх смыслах:

— во-первых, для обозначения процесса развития человеческого общества в целом, его этно-цивилизационных образований, а также региональных (в широком и узком понимании итого слова) изменений и деятельности людей во времени;

— во-вторых, когда речь идёт о науке, которая изучает этот процесс;

— в-третьих, когда речь идёт о литературе, которая этот процесс отображает.

Казалось бы, историческая наука имеет дело с такими категориями, как «историческое время» и «историческое событие» — факты, которые должны исключать возможность фальсификации истинной истории. По это только на первый взгляд. В действительности же сами по себе «голые факты» и «историческое время» как «фрагменты действительности» часто ничего не говорят читателю. Только интерпретатор-историк даёт факту известный смысл, который зависит от его общенаучных и идейно-теоретических взглядов. Поэтому в разных системах взглядов один и тот же исторический факт получает разное толкование, разное значение.

И от того, каково толкование (интерпретация) исторического события и исторического времени, прямо зависит насколько оно близко или далеко от состоявшегося (истинного) исторического события. Отсюда понятно, что от качества интерпретации истории зависит уровень исторической науки в целом. Историческая истина абсолютна, а интерпретация истории относительна. Поэтому интерпретация истории может при добросовестном и объективном подходе историка к исследованию очень близко подойти к освещению истинного исторического события — факта, исторической личности и истории в целом, не достигая её полностью.

Предела полноты и достоверности в интерпретации истинного исторического события достигнуть невозможно. Но действовать в этом направлении должны и обязаны вес историки. Это их первейшая и важнейшая задача. Поэтому движение исторической науки должно идти от неполной относительной истины к более полной, приближающейся к абсолютной истине. Эта работа кропотливая, требующая огромного труда и времени. Но это работа не бесполезная, она необходима человечеству, гак как помогает ему вскрыть законы собственного развития и вступить в период сознательного планирования человеческой деятельности.

Если интерпретация истории помогает этому процессу, тогда она выполняет стоящую перед исторической наукой важнейшую задачу. Если она не помогает этому процессу или препятствует ему, тогда такая интерпретация не только не способствует развитию исторической науки, но и наносит непоправимый вред всему человечеству. Официальная (академическая) историческая наука сейчас не способна выполнять стоящую перед исторической наукой важнейшую задачу. Дело в том, что она опустилась до описания исторических событий и культур, что и привело её к искажению прошедших исторических событии с объективистских позиции.

Описательно-культурологическая интерпретация истории просто не может обойтись без искажения исторических событий, потому что она признаёт только факт свершения того или иного события, но не значение этих событий в сравнении друг с другом. Отсюда вытекают ошибки в оценке событий. Часто менее заслуженное событие или личность получают в интерпретации больший авторитет, чем тот, который действительно сыграл значительно большую роль. Для примера. В европейской истории Наполеон непререкаемый авторитет, хотя, в действительности, он на порядок ниже многих полководцев Азии. В отличие от историков, Наполеон сам это хорошо понимал и страдал от этого. Он рвался в Азию, пытаясь повторить совершённое своими историческими «конкурентами». Но ему не под силу оказалось такое осуществить,

Поэтому, когда историк незаслуженно одного возвеличивает, а другого принижает, то он оказывает человечеству медвежью услугу, потому что предлагает поступать так, как не нужно делать. Отсюда главной задачей исторической науки является не столько её описание, сколько вскрытие законов развития человеческого общества. Первым задачу вскрытия законов развития человеческого общества перед исторической наукой поставил марксизм-ленинизм. Но в то же время он втиснул историческую науку в узкие рамки концепции, по которой основной причиной и решающей движущей силой всех исторических событий и процессов считается способ производства, классовая борьба, активность низовых народных масс. Всё остальное считалось второстепенным и маловажным.

На такой идейной основе историческая наука, конечно же, не могла решить стоящую перед ней задачу, а именно: вскрыть законы развития человечества. Отсюда у людей, знакомых с предметом, сложилось представление, что история ничему не учит, являясь в то же время результатом волюнтаристской деятельности классов, социальных групп и великих личностей. Собственно, и до марксизма взгляд на историю был таким же. Поэтому дореволюционные историки, в основной своей массе, исходили из интересов господствующего класса и созданного им государства, а не из интересов Русского Народа.

Хотя, конечно, находились такие, которые пытались осветить историю Русского Народа. Поэтому предлагаемый читателю концептуальный очерк не является первым шагом и первым словом в изучении и анализе далёкого прошлого нашего народа. Древней историей Русского Народа занимался современник Петра I В.Н. Татищев, обративший внимание на то, что славяне появились на Русской раннине ещё в 3-м тысячелетии до с.л. Однако эта работа не была продолжена, так как сложившийся в России в XVIII веке общеевропейский правящий класс не был заинтересован к этих исследованиях.

О составе дворянского правящего класса России наглядно говорят данные профессора Н.П. Загоскина, который выяснил, что из 1000 дворянских родов России:

— 168 происходило от Рюрика;

— 42 других русского происхождения;

— 223 польско-литовского происхождения;

— 229 западно-европейского происхождения;