Федор Вихрев - Третий фланг. Фронтовики из будущего Страница 5

— Я не ученый, товарищ Сталин. Теоретически можно предполагать, что это некий природный Феномен или некоторая рукотворная деятельность. Но многие факты, что я письменно излагал, свидетельствуют об очень странном подборе лиц, отправленных в наш мир. Одно мне очевидно: нам дали некоторый намек и предоставили возможность его реализовать.

— Товарищ Карбышев, вы дольше всех общались с этими товарищами. А не может ли так случиться, что они не являются нашими потомками? Вы иногда произносите – «наш мир», но если есть наш мир, значит, может быть не наш мир и их история является именно их историей, а не нашей. Ученые предлагают и такое объяснение.

— Я много об этом думал, но ни к каким выводам не пришел, если это и другой мир, то он очень похож на наш.

— А не хотелось бы вам, товарищ Карбышев, чтобы никто не вмешивался в наш мир?

— Товарищ Сталин, мне не стыдно перед потомками.

Сталин, о чем-то сосредоточенно размышляя, несколько секунд трамбовал табак в трубке.

По дороге в Москву я отчетливо осознал, что наличие Феномена сказывается на нашей истории. Какие будут изменения и к чему все приведет, можно только предполагать, но одно очевидно – наши гости из будущего окажутся в достаточной мере свободными в выборе своих поступков. Любопытно, а где сейчас наши гости? Не забыть бы расспросить их о впечатлениях от Москвы сорок первого.

Из разговора между двумя старыми друзьями…

— …На совещании в «Вольфшанце» фюрер рвал и метал – итоги первых месяцев кампании в России удручающие. Несмотря на то что армии прикрытия русских, по сути, разгромлены у границы, большевики оперативно задействовали войска второго эшелона и резервы. Мало того, что командующий Третьей танковой группой Гот намертво завяз под Смоленском – генерал-полковник Клейст остался без горючего – и его «ролики» встали у Умани, неся потери под фланговыми ударами маршала Буденного. Он вовремя отвел свои армии на юго-восток, избежав окружения. Что известно про Плоешти, Вальтер?

— Там все очень плохо – похоже, русские собрали всю дальнюю авиацию, какую смогли. Бомбят ночью или под утро – быстро нанесли удар и ушли над морем… Из подбитых машин их пилоты прыгают над своими кораблями, участвующими в поддержке рейдов. Несмотря на все наши усилия – нефтепромыслы горят, ни тонны топлива не поступает в войска.

Один раз устроили набег на Констанцу, выведя ударную группу из линкора, крейсеров, лидеров, эсминцев и тральщиков – на рассвете провели обстрел, для корректировки артогня использовали гидросамолеты… Более того, некоторые суда тащили на буксирах баржи с зенитным вооружением. Так что наших летунов ожидал неприятный сюрприз. Самолеты противника проскочили практически незамеченными в поднявшейся суматохе и нанесли массированный удар. Порт сильно поврежден, у румын потоплены несколько кораблей, нанесены серьезные потери авиаполку флота. У русских есть повреждения в кораблях, но насколько серьезные, мы пока не знаем – все суда ушли своим ходом.

В общем, Эрих, — нефтепромыслов не существует, пожар до сих пор не удается погасить. По сути дела, русские быстро учатся – и операция «Огненный Шторм», как ее обозвали наши мудрецы из Цоссена, — яркий тому пример.

— Надеюсь, в ОКБ смогут найти резервы и топливо.

Выглянув рано утром из окна дома, в котором мы жили в «Нерезиновке», я увидел под окнами большой легковой автомобиль иностранного производства. По круглым отверстиям в боковинах капота я понял, что передо мной какой-то из «Бьюиков». Эта очень характерная дизайнерская особенность хорошо запомнилась мне по историческим статьям в автомобильных журналах еще в старой жизни. И тут в голове, обгоняя друг друга, понеслись мысли: ««Бьюик» входит в ДжиЭм. В 39–41 годах у тех финансовые проблемы в связи с падением спроса на большие машины, типа второй виток кризиса, но мелкий. Денег надо сейчас и много. А в районе Бостона собирались построить завод двухтактных дизелей. Оборудование почти все заготовлено, но денег на строительство и монтаж нет. В нашей истории завод начали оснащать только в январе, получив военный заказ, напрямую, правда, с заводом не связанный. Почти полгода все лежало в упаковках на складе. А если оборудование, пока висящее балластом, перекупить? А для сговорчивости попробовать надавить на переговорщиков компроматом. Правда, оный нужно еще найти».

Думая так, я помчался сам искать кого-нибудь из дознавателей. С меня взяли показания, забрали наброски по устройству мотора и на этом же «Бьюике» отправили результаты на стол к Берии. Шестеренки закрутились, и примерно через десять дней согласие на покупку завода целиком было достигнуто, а через полтора месяца первые вагоны пришли в Сталинград, где к этому времени почти закончили строительство корпусов нового предприятия. Здания возводились в бешеном темпе, методом непрерывного литья стен. Железнодорожники Сталинградской ветки работали с большим перенапряжением, едва успевая подвозить цемент и щебень. На черновых работах использовались заключенные Голубинской и Латошинской колоний, которым за перевыполнение плана шло снижение срока. Новый завод строился на пустыре между «Баррикадами» и СТЗ. К этому моменту я уже практически жил на СТЗ, работая с конструкторами и технологами, часто ездил на «Баррикады». В один из визитов наркома Малышева он сообщил, что завод был куплен дешево относительно его рыночной стоимости, правда, в «довесок» американцы смогли навязать десяток самых навороченных «Кадиллаков», пять больших паровозов и десять танков за полную стоимость. СССР платил золотом. Если по паровозам никаких претензий не было, то, увидев танки, которые доставили в Кубинку, Док, бывший там в это время, долго и непечатно рассказывал об особенностях американского танкостроения вообще и трехэтажной конструкции в частности. С «кэдди» вышло еще интересней – несмотря на охи и вздохи о том, что они не нужны, наркомы после совещания чуть ли не бегом направились их приписывать к своим хозяйствам.

…Упрощенные деревянные кабины для грузовиков и тягачей были уже давно разработаны, только внедрение состоялось почти на полгода раньше нашего варианта истории. На тягачах СТЗ появилась открывающаяся заслонка на капоте между моторным отсеком и кабиной – зимой будет чуть теплее. После внедрения нескольких технологических улучшений, как моих, так и ранее предложенных работниками завода, выпуск тягачей на СТЗ вырос на целый трактор в сутки, правда, перед этим конвейер простоял одну смену. Еще мне с Доком удалось убедить танкостроителей приступить немедленно к внедрению пятиступенчатой КПП на Т-34 и «восьмиступки» на KB, воздухофильтров типа «Циклон». БТР-ы были признаны желательными, но пока недостижимыми из-за дефицита автомобильных агрегатов. Тем не менее на базе полноприводного варианта «ЗиС-6» сделали «гробик» по мотивам БТР-152, который гоняли на полигоне круглосуточно. А потом нас собрали вместе и повезли в Москву.

А с ноября сорок первого на все моторы «ГАЗ» и «ЗиС» стали устанавливать масляные фильтры моей конструкции. И если на «ЗиС-ах» он считался дополнительным, то на «газонах» – единственным. Конечно, авторство я присвоил, нагло слизав конструкцию современных мне фильтров для коробок-автоматов, подогнанную под реалии сороковых. Тем не менее это работало. На дизелях типа В-2 также появились фильтры, а на ведущих звездах и ленивцах танка KB – дополнительные обода, «забивающие» пальцы траков. Авторами большинства усовершенствований стали не мы, но наше слово оказалось очень важным в процессе отбора нововведений для внедрения.

А еще в Кубинке, при испытаниях Т-34 с новой сталинградской башней, я был удивлен присутствием в хранилище «Горыныча» и ЗСУ на базе Т-26. Причем при каждом из них оказалась папка с документальным анализом.

Сколько я пробыл без сознания – не знаю, но когда очнулся и приоткрыл глаза, вокруг было темно. Прислушался – слышу, говорят. По-русски.

— Где я? — Мне казалось, что я говорю громко, но на самом деле это был очень тихий шепот.

— О, танкер очнулся, — услышал я.

Говоривший подошел ближе и сел рядом.

— Ты не волнуйся, жить будешь, хоть и зацепило тебя…

— Где я? — повторил я вопрос.

— В деревне… — Говоривший замялся, но продолжил: – В плену. Тебя немцы привезли и к нам бросили. Ты уже три дня как без сознания. А мы неделю тут загораем. Нас тут с тобой уже пятнадцать человек будет, — предупредил он мой следующий вопрос.

— А остальные?

— Одного тебя привезли, — понял говоривший, — ты отдыхай, сил набирайся.

А у меня перед глазами встали ребята, с которыми я в разведку шел. Один за другим.

Еще три дня мы сидели взаперти. Единственным развлечением была кормежка – два раза в день. Правда, назвать это едой… Скорее помои, но что давали, то мы и ели… Заодно познакомился с соседями – еще двое оказались танкистами, а остальные – пехота. Все рядовые.