Рустам Максимов - Главным калибром – огонь! Страница 5

Только сейчас, за столом, кавторанг узнал причину, по которой его солидного возраста канлодка была срочно заменена в Шанхае ещё более старым крейсером «Забияка». Быстро сопоставив увиденное в Порт-Артуре со сказанным ему наместником, Кроун сделал вполне правильный вывод: армия и флот спешно готовятся к войне. И нервозный боевой настрой в крепости Порт-Артур идёт вразрез с вещаемым из Петербурга миролюбивым благодушием.

Разгребясь, наконец, с первоочередными делами, ближе к вечеру Алексеев поехал с визитом на стоявшую в сухом доке «Палладу». На крейсере уже установили четыре 120-мм пушки Канэ, ранее снятые с «Лены» и «Ангары», демонтировали почти половину семидесятипятимиллиметровок вместе с практически бесполезными «хлопушками» калибром в 37 миллиметров. Кроме того, рабочие заканчивали монтировать очередное личное изобретение наместника – противоосколочные щиты вокруг огневых позиций орудий главного калибра.

Капитан 1-го ранга Коссович – командир «Паллады» – подробно доложил о проведённых работах, и генерал-адъютант потратил около часа на экскурсию по кораблю, совмещённую с беседами с артиллеристами. Впрочем, несмотря на довооружение корабля и бодрый вид его команды, Алексеев всё равно остался недоволен крейсером. Тут что угодно придумывай, но из-за малой скорости «богинь» и прочих их недостатков торчать этим кораблям во второй линии, да и то в лучшем случае. Впрочем, в одном отряде с неплохо вооружённым «Варягом», даст бог, ничего плохого с «богинями» и не приключится.

Поздним вечером, уже после ужина, наместник принял в своём кабинете двух господ в штатском. Приглядевшись к приехавшим, можно было сделать вывод, что один из них ещё совсем недавно носил военный мундир. Господина выдавали рост, осанка, стройность фигуры, некоторые манеры поведения, свойственные именно служивым людям. Второй господин имел неприметную внешность, был ниже ростом, не выпячивал при ходьбе грудь, и вполне мог мгновенно затеряться в толпе, если бы это ему потребовалось.

– Так, господа, сколько раз вам говорил: нечего тут предо мной стоять навытяжку, – ворчливо произнёс генерал-адъютант, окидывая взглядом парочку, вытянувшуюся перед ним по стойке смирно. – Берите стулья и садитесь ближе, к столу. Ротмистр Проскурин, давайте портфель.

Отмерив чеканным шагом десяток метров, высокий офицер в штатском передал наместнику небольшой тёмно-коричневый портфель. Алексеев слегка поморщился, но промолчал, доставая из портфеля тонкую папку. Немного помедлив, офицер взял стул и присоединился к своему спутнику, который молчаливо разглядывал массивное пресс-папье на столе наместника.

– Хорошо, очень хорошо, – словно про себя пробормотал Алексеев, быстро пробежав глазами первый лист. – Но каков Фок! Да и Стессель хорош… Прикинулся больным, лишь бы ничего не делать, и кляузничает на меня… Вот ирод!

Дочитав третий лист, наместник раскраснелся, шумно вздыхая, грузно встал из-за стола и направился к буфету. Оба посетителя тотчас вскочили, поворачиваясь в сторону генерал-адъютанта. Тот лишь повёл бровью, но на этот раз ничего не сказал.

– Пейте, господа, – самолично налив в три рюмки прекрасного шустовского коньяка, приказным тоном велел Алексеев. – За Его императорское величество, да благословит его господь!

Вся троица дружно опрокинула рюмки в рот, после чего наместник отставил бутылку коньяка на край стола и уселся обратно на своё кресло. Посетители последовали примеру высокого начальства, многозначительно переглянувшись меж собой. Никогда раньше высокое начальство не проявляло подобного внимания к их скромным персонам, и офицеры начинали потихоньку тревожиться.

– Надеюсь, вам не нужно напоминать, что всё изложенное на бумаге должно остаться в этом кабинете, – выждав паузу, глухим голосом произнёс генерал-адъютант, подозрительным взором рассматривая своих помощников. – Теперь перейдём к делам шпионским. Господин Великанов, как у нас обстоят дела с японскими соглядатаями?

Посетитель с неприметной внешностью чуть кивнул головой и приступил к подробному докладу о результатах слежки за подозреваемыми в шпионаже китайцами. Слушая негромкий баритон одного из лучших сыщиков российского Дальнего Востока, наместник невольно вспомнил, сколько трудов пришлось потратить на создание личной службы розыска и безопасности.

Спасибо командиру отдельного корпуса жандармов, фон Валю Виктору Вильгельмовичу, который проникся тревогой и беспокойством генерал-адъютанта за безопасность державы. Точнее – за безопасность самодержавия, ибо в своих бесчисленных телеграммах Алексеев упирал на преувеличенные опасности политического характера, якобы исходящие с Дальнего Востока. В общем, не обошлось без создания виртуальной угрозы, громко кричащей с бланков телеграмм, посылаемых в Петербург.

В результате, в начале осени в Порт-Артур прибыли два десятка офицеров жандармского корпуса, чтобы найти и искоренить саму мысль о покушении на устои Империи. Примерно такое же количество офицеров было направлено во Владивосток, чтобы усилить тамошние жандармские силы.

Едва оказавшись во владениях наместника, вновь прибывшие попали под шквал прямых указаний Алексеева, в основном касающихся контрразведки. Используя свои практически неограниченные властные полномочия, постепенно, шаг за шагом, генерал-адъютант смог направить усилия жандармов в нужное ему русло. Никто не рискнул возразить наместнику, и уж тем более – игнорировать его личные приказания. Таким образом, с некоторых пор основной задачей сыщиков стал поиск иностранных шпионов, окопавшихся в Порт-Артуре и во Владивостоке, а не борьба с мифическими вольнодумцами. Так, благодаря кадровому резерву из столицы, наместник взял под контроль информационные потоки с Квантунского полуострова, посадив на почте и на телеграфе своих людей. Тайная цензура быстро принесла свои плоды…

– Хорошо, господин Великанов. Вижу, что вы хорошо поработали, и взяли ситуацию в Дальнем под свой контроль, – выслушав ёмкий пятнадцатиминутный доклад жандарма, Алексеев откинулся на спинку кресла. – Теперь, господа, сосредоточьте свои усилия на Порт-Артуре. Я понимаю, что это не столь просто, но вы уж постарайтесь, мои дорогие. У меня на вас вся надежда, ибо больше некому.

– Мы постараемся, ваше высокопревосходительство, – поняв, что аудиенция у начальства подошла к концу, оба офицера разом поднялись со стульев. – Разрешите идти?

…Массивная многотонная машина на гусеничном ходу крутилась на месте, перепахивая всей своей массой неглубокий окоп в песчаном грунте. Наконец, бронированный монстр остановился, на мгновение замер, а затем двинулся дальше. Едва машина удалилась на пару-тройку метров от разрушенного ею окопа, из песка поднялась слабеющая рука, держащая обыкновенную с виду бутылку…

…Лишь каким-то чудом не раздавленный многотонным монстром солдат нашёл в себе силы метнуть бутыль с горючей жидкостью и неподвижно замер, глядя невидящими глазами в родное небо… Над кормой гусеничной машины поднялась стена пламени, но горящий бронеход продолжал упорно ползти вперёд…

…Сухопутный броненосец остановил только отвесный склон, с которого машина сверзилась, перевернувшись прямо на крышу. Несмотря на падение, скрытый внутри корпуса мотор по-прежнему продолжал работать, и гусеницы монстра бессильно перемалывали воздух…

…Как и во все предыдущие ночи, очередной сон оказался столь ярким и запоминающимся, что наместник Его царского величества генерал-адъютант Евгений Иванович Алексеев проснулся в холодном поту, явственно слыша лязг гусениц и разрывы танковых снарядов. Мгновение – и сновидение осталось по ту сторону яви, но при этом отпечаталось в памяти до мельчайших подробностей.

– Боже правый, прям исчадие ада какое-то, – лихорадочно нащупав нательный крестик, наместник принялся истово креститься. – Не дай бог оказаться на месте того бедного солдатика…

Это началось в июле, уже после Императорского Указа о назначении Алексеева самой главной шишкой на всём Дальнем Востоке. Странные сны, словно ураган, ворвались в жизнь новоиспечённого наместника, каждую ночь погружая его в море цветных картинок и совершенно невероятной информации. Нисколько того не желая, Евгений Иванович видел то, во что не хотел даже поверить, и что предпочёл бы никогда не знать. Впрочем, понимание происходящего пришло примерно через месяц после вторжения в жизнь генерал-адъютанта этих страшных сновидений. До этого месяц еженощных кошмаров и пыток так измотал наместнику его душу, что едва не привёл к удару.

В какой-то момент совершенно неожиданно для самого себя Алексеев догадался, что он видит картины будущего России, причём глазами какого-то постороннего человека. Сны транслировались в непонятной последовательности, без какой-либо системы или привязки к каким-нибудь конкретным датам.